Цифровой журнал «Компьютерра» № 90 - Коллектив Авторов

Во-вторых, даже купив имя для яркой и потенциально интересной звезды, вы всё равно не добьётесь известности: астроном никогда не узнает, что в какой-то коммерческий звёздный каталог эта звезда внесена под именем Вася. У него в принципе нет возможности получить эту информацию. Разве только вы сами его где-то поймаете и (возможно, за скромную плату) заставите прочитать свой сертификат.

Ну и в-третьих, даже если вы купите имя для интересной звезды и расскажете об этом специалисту, который её изучает, он всё равно откажется называть звезду придуманным вами именем. Если звезда изучается, значит, у неё и так уже есть какое-то имя или обозначение, под которым её знают. И никто не будет изменять привычкам только потому, что кто-то где-то заплатил кому-то N тысяч рублей за бумажку, на которой написано, что звезде по щучьему велению, по вашему хотению присвоено имя «Пусичка».

Почему же бизнес «Назови звезду» столь живуч? Да потому что у некоторых звёзд имена таки есть! И совершенно неясно, почему безымянными остаются все остальные. В конце концов, если какая-та звезда заинтересовала исследователей, о ней пишут статьи, читают доклады и лекции, почему нужно называть её, скажем, IRC +10216, а не Пусичка? И звучит красивее, и запомнить проще. (Правда, если посмотреть примеры звёздных имён на торгующих ими сайтах, станет ясно, что IRC +10216 — вариант далеко не худший. Уж точно лучше, чем имя наподобие «Ремстроймехспецводоканал».)

Причина, скорее всего, в отсутствии общепризнанных правил. Ведь существует же процедура присвоения имён телам Солнечной системы или деталям рельефа на них. И ничего, работает. Есть и система, и традиции, и ограничения. Например, спутники Урана (за несколькими исключениями) называются в честь героев произведений Шекспира, а имена элементов рельефа на астероиде Эрос связаны с известными любовными историями. Есть специальная комиссия, которая одобряет предложенные имена, и каталоги, в которые они записываются. Почему не поступать так же со звёздами?

Разница между телами Солнечной системы, например астероидами, и звёздами состоит в том, что астероид можно открыть. При этом наличествует не только факт открытия, но и первооткрыватель, имеющий предпочтительное право предложить имя для астероида. Кроме того, астероиды открываются не так часто, так что задача присвоения им имён не слишком обременительна. (Для её решения в Международном астрономическом союзе есть специальная рабочая группа.)

Звезду, в отличие от астероида, открыть нельзя. То есть, можно, конечно, навести мощный телескоп на участок неба, который ещё детально не исследовался, найти там сотню звёзд, на которые до того никто не обращал внимания. Но смысла в этом открытии будет столько же, сколько в открытии сотни новых деревьев в лесу. Так что самое большее, что с этими звёздами будет сделано, — это внесение под безликим номером в какой-либо каталог. Если позже одна из этих звёзд окажется в чём-то примечательной, она, скорее всего, войдёт в историю с обозначением из каталога, потому что именно так её будет называть человек, первым обративший внимание на её примечательность.

Бывают, конечно, исключения. Например, иногда и в мире звёзд интересные объекты получают имена своих первооткрывателей — звезда Барнарда, объект Сакураи, туманность Макнейла. Есть и имена собственные, также, как правило, данные первооткрывателями, например звезда Пистолет. Но это именно исключения, а правило — то или иное цифробуквенное обозначение из каталога. Причём приживаются они ничуть не хуже имён собственных. Спросите, например, любого астрофизика про объект SS 433, и он скажет: «О, это такая жуткая двойная система с джетами!» А вот из нескольких сотен традиционных имён звёзд в профессиональном использовании встречается едва ли десяток — Вега, Полярная, Бетельгейзе, Мицар с Алькором... Были попытки начать давать имена внесолнечным планетам (Озирис, Мафусаил), но они пока что особого успеха не имеют.

Впрочем, если задуматься, для профессионального, технического использования обозначение HD 216956 ничем не отличается от имени Фомальгаут. Главное, чтобы все понимали, о чём идёт речь. Если же МАС всё-таки решит, что звёздам нужно присваивать «официальные» имена, его работа будет парализована. Ведь речь будет идти о наименовании миллиардов объектов! С другой стороны, возможно, что выработка каких-то формальных правил остановила бы деятельность «продавцов звёздных имён». Скажем, кратерам на Луне никто не присваивает названия на коммерческой основе, и именно потому, что существует официальная процедура. (Там, правда, есть другая тема: продажа участков Луны.)

Кстати, отсутствие закона вредит и самим продавцам звёздных имён. Пока ты на этом рынке один, всё хорошо. Ты составляешь свой список звёзд, публикуешь его в кожаном переплёте с золотым тиснением, печатаешь красочные сертификаты о присвоении имён звёздам, прикладываешь к ним забавные и трогательные сувениры... Выглядит всё очень солидно. Но вот та же бизнес-идея приходит в голову ещё кому-то. Он тоже составляет свой каталог, печатает сертификаты и делает сувениры. И солидность начинает разжижаться. Потому что интуитивно кажется, что имена звёздам должен давать кто-то один. Так же, как человеку имя можно дать только через ЗАГС. И приходится им ругаться друг с другом, обвинять в мошенничестве... Но, повторюсь, откуда возьмётся мошенничество там, где нет узаконенной процедуры?

Подведу итог. Можете ли вы присвоить звезде имя? Да. Будет ли кто-то где-то когда-то пользоваться этим именем? Нет! Так что остаётся вечный «бональный» совет. Юноши, дарите девушкам цветы! Девушки! Если ваш друг вручил вам звезду Пусечка, задумайтесь! И пересмотрите ещё раз замечательный старый мультфильм «Дарю тебе звезду».

К оглавлению

Кивино гнездо: Тайна отцовства BitCoin

Киви Берд

Опубликовано 17 октября 2011 года

Полугодичной давности статья в «Гнезде», посвящённая пиринговой системе электронных наличных Биткойн и её неизвестным авторам, заканчивалась предположением, что рано или поздно «тайна отцовства», скорее всего, будет раскрыта.

Нельзя сказать, что это уже произошло, коль скоро никто так и не вышел вперед и не объявил себя создателем системы, предъявив убедительные тому доказательства. Но, с другой стороны, уже начала появляться довольно интересная информация. Добывается она в обстановке, немало напоминающей детективное расследование.

Многие наверняка слышали, что в США есть весьма уважаемый публицистический журнал The New Yorker — с очень давними культурными традициями, с достойными образцами современной литературы на своих страницах и с чрезвычайно серьёзным подходом к качеству журналистской работы. (Для наглядного представления о том, как принято работать в данном издании, можно почитать впечатления А. Навального, про которого «Нью-Йоркер» не так давно делал статью.)

И случилось так, что именно в New Yorker один из репортёров, Джошуа Дэвис, не на шутку озаботился вопросом, кто же именно создал столь удивительную систему цифровых наличных BitCoin. Для крайнего удивления журналиста были все основания, поскольку хоть он и не разбирается в тонкостях криптографии, финансов и пиринговых сетей, однако по роду профессиональной деятельности общается с весьма компетентными людьми. А принадлежность к «Нью-Йоркеру» дает возможность лично беседовать с профессионалами самого высокого уровня.

Так вот, практически все эти люди — представители мировой криптографической элиты, знаменитые «хакеры в законе» и прочие эксперты, если им доводилось лично знакомиться с особенностями работы BitCoin, единодушно признавали, что это продукт, реализованный на удивление грамотно и качественно.

Вот что, к примеру, сказал о программисте Биткойна небезызвестный хакер Дэн Камински, специально — и безуспешно — анализировавший открытый код системы на предмет слабостей и компрометации: «Это программист мирового уровня — с глубоким пониманием языка C++, знающий экономику, криптографию и пиринговые сети... Или это сильная команда из нескольких человек, или этот парень просто гений».

А вот как звучит мнение криптографа Стюарта Хабера, который помимо исследовательской работы в HP Labs в Принстоне сейчас занимает пост директора IACR, Международной ассоциации криптологических исследований: «Кто бы ни сделал данную систему, сделано это с явно глубоким пониманием криптографии. Они проштудировали академические статьи, обладают острым интеллектом и скомбинировали известные концепции подлинно новаторским образом».

И когда под впечатлением от всех подобных комментариев Джош Дэвис загорелся желанием разыскать «Сатоси Накамото» — мифического создателя BitCoin, то именно Хабер предложил журналисту поискать его среди участников криптографической конференции Crypto 2011 в Санта-Барбаре.