Следы в Крутом переулке - Винокуров Валерий

Володя не собирался покидать Крутой переулок. Он лишь выскочил во двор и, пригнувшись, пробежал под окнами в глубь двора, за курятник, ожидая, когда этот человек выйдет из дома: крыльцо теперь Володя видел хорошо.

И в ту же минуту в большой комнате вспыхнул свет. Даже двор осветился, ведь в большой комнате висела люстра, в комнате тети Паши, где свет так и продолжал гореть, — небольшой красный абажур.

Тогда же Володя подумал: не мог убийца действовать при свете. Почему же тот человек, который выбежал раньше из дома, оставил за собой и свет в ее комнате, и двери раскрытыми? Значит, убийца не он?

Володя и не хотел того человека даже в мыслях называть убийцей. Он узнал ведь его сразу, несмотря на дождь и темень. То был Малыха.

Узнал Володя и второго, того, кто только сейчас вошел в дом. Он отчетливо увидел, кто это, когда тот зажег свет еще и в Софьиной комнате. Убийцу, говорят, тянет на место преступления. Но даже если это так, не станет же он возвращаться на это место сразу же, так быстро после совершенного? Логика, конечно, такова, но все равно, по мнению юноши, убийцей мог быть только этот человек — только этот самый Сличко, который, как показалось Володе, уже потрошил Софьин шифоньер.

Володя глянул по сторонам и вдруг увидел, как вдоль стены, выходившей в садик, и именно с той стороны, откуда пришел Сличко, крадется человек в ватнике. Если бы не труп в доме, все это походило бы на приключение, и Володя наблюдал бы с любопытством. Однако в доме лежала мертвая тетя Паша, и потому Володю уже бил озноб.

Вдруг погас свет в Софьиной комнате. Затем тут же погас и в большой.

Человек в ватнике пробежал к крыльцу. Володя отчетливо видел в его руке молоток.

15

Действительно до этой минуты события развивались именно так, как рассказывал Бизяев. Вернее, как ему все виделось, а так до известной степени и было на самом деле. Володя видел, когда спрыгнул с кирпичей, решив идти домой, что из дома выбежал Малыха. Но он не знал, куда исчез Малыха и исчез ли, не был ли и в последующие три четверти часа в Крутом переулке. Более того, Володя не знал, что Малыха входил в дом дважды.

Я раньше считал, что все можно узнать, внимательно выслушав человека. Эта же история сперва заставила понять, что важно уметь не только слушать, но и спрашивать: ведь ответы мы получаем на те вопросы, какие задаем. А потом я пришел к выводу, что, даже получив ответы и выслушав искренние признания людей, все-таки невозможно порой разобраться в происшедшем. Для этого нужны определенные способности аналитика, а у меня их, очевидно, недоставало.

Четыре человека, участники ночных событий в Крутом переулке, рассказали мне о том, что они видели. Что каждый из них видел. Малыха, Елышев, Надежда, Бизяев. Видели они, вероятно, многое или почти все, происходившее в доме. Но каждый из них в отдельности всего не мог видеть, каждый видел что-то и это что-то по-своему воспринимал. Я же, как ни старался, так и не мог нарисовать для себя цельную, без белых пятен, картину. Брал лист бумаги, чертил на нем путь каждого, отмечал время и… все равно сбивался. Нет, безусловно, жизнь сложнее самого запутанного сюжета.

В это просто нельзя поверить: столько в доме народу за какой-то час перебывало. Порой и не желая того, каждый из них словно нарочно запутывал ситуацию. Так что я могу либо пересказать прокурору все услышанное (это я поначалу и сделал, еще до разговора с Бизяевым), либо попытаться расположить все в определенной последовательности, заполнив белые пятна собственными логичными, как мне казалось, предположениями (это я сделал после разговора с Бизяевым, готовясь к последней, как полагал, беседе с Приваловым).

Итак, от Малыхи я узнал, что он побывал в доме дважды.

В первый раз он вошел в дом, когда ничего не подозревал и когда по неловкой позе тети Паши понял, что она мертва. А вторично он побывал в доме после того, как там — уже после Малыхи — побывал еще один человек, с которым Малыха прежде никогда не сталкивался.

Увидев тетю Пашу в неловкой позе в постели, Малыха испугался и выскочил из дома. Сперва он пустился бежать, но по дороге опять поскользнулся, упал, а поднявшись, уже рассудил и поступил хладнокровно и, как ему казалось, разумно. Он вернулся, укрылся в кустах, буквально в десяти метрах от крыльца, и вновь испытал свое недавнее чувство, будто рядом присутствует еще кто-то. Бежавшую женщину он не узнал и не мог узнать в такой темноте да под дождем. Но когда он первый раз поскользнулся, ему почудилось, что он кого-то спугнул. И теперь ему чудилось то же. Чувство не обмануло его: где-то рядом все это время был человек, и этот человек, решив, что никого поблизости больше нет, пошел к дому.

Свет из открытой двери позволил Малыхе разглядеть, хоть и мельком, лицо этого человека. Малыха клятву мог дать, что никогда прежде не встречался с ним. Незнакомец между тем, войдя в дом, погасил свет, а уходя, плотно прикрыл за собой двери. Двор и все вокруг дома погрузилось в кромешную тьму. И вдруг кто-то, скорее всего этот самый незнакомец, плюхнулся в грязь, выматерился, захлюпала вода. И человек простонал так, как стонут от нестерпимой боли. Опять выматерился, опять застонал, да так, будто кто-то душил его. И наконец стало тихо. Ушел этот человек или спрятался где-то рядом? Тот ли это действительно был незнакомец, который в дом заходил?

Выжидая, Малыха задавал себе эти вопросы. А потом проскользнул все же в дом, зажег свет в комнате тети Паши. Его поразило, что подушка с ее лица была снята и теперь покоилась за ее головой у стены. Малыха вернул подушку на прежнее место. Снова выскочив из дома, чтобы возвратиться в свое укрытие, он оставил дверь открытой. Ветер придул ее к порогу, но плотно прижать не сумел, и она колыхалась.

Проще всего было пуститься бегом к Октябрьской площади и позвать милиционера, но Малыха решил, что еще успеет это сделать, когда поймет, кто здесь стонет и прячется.

Спрыгивая с кирпичей, Володя Бизяев как раз и увидел, что Малыха выбежал из дома. Володя, повторяю, не знал, что Малыха побывал в доме второй раз. Кроме того, Володе показалось, что Малыха побежал в сторону Микитовской, а тот ведь скользнул в укрытие. Узнав Малыху, Володя испугался — не за себя, а за Гришку.

(Бизяев говорил мне: «Разве я мог его оставить? Я и о себе не думал. Почему он тут? — вот какой вопрос меня мучил. Но еще я подумал, что не имею права ему мешать. Может, происходит что-то такое, чего мне и не понять. А может, я чувствовал беду?»)

Малыха из своего укрытия узнал Бизяева и был этим потрясен. Получалось, что Володя тоже прятался. Значит, он узнал обо всем до того, как узнал Малыха?

(Малыха говорил мне: «У меня в голове все так смешалось, будто ночь напролет со штормом боролись. А тут одна мысль засверлила: чего Володька тут? Я уж в дом за ним собрался, я уже и ногу из куста высвободил, чтоб за ним…»)

Но тут Малыха увидел, как по двору — напрямик, со стороны садика — идет, нисколько не боясь — так это во всяком случае выглядело, — здоровенный мужчина. Узнать Прокопа Сличко — то был он, собственной персоной — Малыха не мог: как и того незнакомца, Малыха никогда отца своей Веры не видел. Но хоть и не знал Малыха, что это Сличко, а значит, и Любкин отец, хоть и не знал Малыха этого Прокопа в лицо, зато знал, что Володька в дом забежал. Малыха распрямился в своем укрытии, готовый к прыжку, готовый прийти на помощь.

(Малыха говорил мне: «Если б тот поднял руку на Володьку, я за себя бы не отвечал. Честное слово, размозжил бы ему голову на месте».)

Но Володя обошелся без помощи. В доме он спрятался за дверью, а когда выскочил из дома, укрылся за курятником. Малыха рванулся было к парню, за курятник, да вовремя присел. Для обзора его укрытие — в кустах — было более выгодным, чем укрытие Володи. Малыха видел весь двор и сад за ним, Володя же — лишь двор. Малыха и остался в кустах, потому что увидел, как в саду — от дерева к дереву — заметалась серая тень.