Алмон - Галина Полынская

— Считаешь, этого мало? У Империи монополия на производство практически всех транспортных средств и вооружения. Подавляющее большинство фабрик и корпораций, выпускающие транспортную технику и вооружение на планетах Системы, принадлежат Марсу.

С задумчивым видом Сократ ткнул двузубчатой вилкой в свою тарелку, метя в белую мясную полоску.

— Интересно, — сказала Олавия, откладывая вышивание, — с именем Патриция всегда было связано столько всего неоднозначного и противоречивого. Сдается, никому доподлинно не известно, кто он и откуда. Я видела Георга всего несколько раз, но у меня успело сложиться ощущение, что он… как бы правильно выразиться… что он, возможно, не из нашей Галактики. Может быть, даже из другой Вселенной.

— Что тебя натолкнуло на подобные мысли? — Заинтересовался Сократ.

Ответить королева не успела, послышался чей-то тихий голос:

— А он вообще смертный?

Сидевшие за столом обернулись. В балконном проеме стоял Леброн, сын Аргона и Олавии.

— Можно к вам?

— Разумеется, — улыбнулся ему Аргон, — присаживайся.

— Так может он умереть или нет? — отчего-то напряженно повторил он, присаживаясь рядом с отцом, напротив Сократа и Олавии.

— Не знаю, Леброн, — подперев щеку кулаком, толстяк смотрел на юношу, — никогда не задумывался над этим. Наверное, можно… каким-то образом, это еще никто проверить не решился. А от чего вдруг интерес возник к сему вопросу?

Леброн не ответил, лишь нахмурился и меж его четко очерченных бровей залегла тонкая морщинка. Мягкий ровный свет свечей топил в янтарном сиянии его лицо с прозрачно-желтыми глазами. Спокойный, немного замкнутый в себе юноша, с самого своего детства внушал Сократу какие-то странные чувства, нечто вроде смутной тревоги. Каждый раз, когда он видел мальчика, толстяк пытался поймать нечто витающее в воздухе… Казалось, чего-то не хватает, не складывалось что-то в этой мозаике, но что именно, он никак не мог понять, но нечто настойчиво требовало и требовало к себе внимания.

Леброн взял шелковистую салфетку, немного нервно вытер пальцы и протянул руку к бокалу с напитком из цветов. И вдруг это Нечто Невидимое буквально пригвоздило Сократа к месту. Мысль, пронзившая его, показалась совершенно абсурдной, но именно она и ставила все на свои места. Мозаика сложилась.

— Аргон, — прошептал толстяк, внезапно потеряв голос, — а кроме Ахуна в вашей семье больше никому цвет глаз не изменяли?

Налившаяся зеленью сфера будто бесшумно взорвалась изнутри, становясь прозрачной. Возникло размытое лицо существа из другой Системы — Системы Бич.

— Что-то случилось, Патриций?

— Просто хотел поговорить с тобой.

Снекторн опустил взгляд и посмотрел на босые ступни, сидевшего в кресле Георга.

— Прибуду быстро, как смогу.

И сфера вмиг вскипела синевой, разрывая связь между мирами.

На мгновение Алмону показалось, что у него лопнул мозг. Обжигающая световая вспышка взрывной волной ударила по глазам, распирая череп изнутри. А после все его существо затопила золотая прохлада, в мгновения погасившая и боль и пламя. Отбросив волосы со лба, полуволк открыл глаза и огляделся, не понимая, где находится. Он сидел на тряпичном ворохе внутри странного сооружения, напоминавшее гнездо. Серая комната с черным полом и стенами, по форме напоминающими раздутое брюхо, на белой кровати в противоположной стороне, лицом к стене, лежал кто-то в зеленом. Превозмогая сильнейшее головокружение, Алмон поднялся на ноги, перешагнул через край «гнезда» и ступил на отливающий жирным блеском пол. Не обращая внимания на гудение и вибрацию, сопровождающие каждый шаг, полуволк подошел к кровати и тронул за перебинтованное плечо девушку в зеленом платье с разорванным подолом.

— Анаис? — Не поверил глазам Алмон. — Это ты? Где мы находимся? Где?

Девушка не ответила. Неподвижная и безучастная, она смотрела остановившимся взглядом в потолок. Алмон послушал ее дыхание, сердце — девушка была жива, вот только ее тело, кожа оказались мертвенно-холодными. Он легонько похлопал ее по щекам, подул в лицо — никакой реакции.

— Да что же это такое? — Алмон коснулся ее висков. — Что с тобой, девочка?

Он коснулся пальцами ее висков, лба, вгляделся вглубь сознания… Когда же Алмон понял что с ней, он заскрипел зубами и глухо застонал.

— Что же ты наделала, хорошая моя? Ты отдала мне свой рассудок и все свои силы! Зачем ты это сделала, зачем?!

Он приподнял ее, чтобы взять на руки, и только тогда заметил красно-бурую надпись на покрывале: три символа на языке Марса — марианте, означали: «Мы во Дворце». Сдернув покрывало, Алмон уложил девушку и укрыл ее так, чтобы скрыть символы. Что-то мешало, сдавливало горло. Алмон коснулся пальцами ошейника, ощупал его и понял, что это не простая полоска металла. Пестрые лоскуты в «гнезде» оказались как нельзя кстати. Просовывая материю под ошейник, Алмон тщательно «перебинтовал» металл. Затем закрыл глаза и принялся глубоко вдыхать и выдыхать, постепенно отключая нервные окончания, болевые точки… Вскоре лоб налился теплой тяжестью, а тело утратило всякую чувствительность. Взявшись за ошейник обеими руками, Алмон сорвал его одним резким движением. Раздался тугой хлопок, тряпки вспыхнули. Бросив ошейник на пол, полуволк затоптал огонь, после занялся Анаис. Убрав с плеча девушки окровавленные лоскутья, он увидал глубокие отметины, оставленные без сомнения его собственными когтями. Карие глаза Алмона почернели, он что-то беззвучно прошептал, легонько погладив девушку по растрепавшимся волосам, выбившимся из-под золотой сеточки. Анаис не подавала признаков жизни, напоминая человека, уснувшего с открытыми глазами. Сняв и разорвав рубашку, Алмон наложил тугую повязку на плечо и предплечье Анаис, а остатками перебинтовал свое обожженное горло. Потом присел на край кровати задумался.

— Я повторю свой вопрос, — откашлялся толстяк. — Больше никому внешность не изменяли?

— О чем ты?

Аргон с Олавией казались совершенно спокойными, однако пальцы королевы чуть дрогнули и легли на руку Аргона.

— Прекрасно вы понимаете, что я имею в виду, — потрясенный догадкой, толстяк больше не сомневался в своем, на первый взгляд, безумном предположении.

— Я не понимаю тебя, Сократ, — ровным голосом произнес Аргон, глядя ему прямо в глаза.

— Поразительно! — покачал головой толстяк, не обращая внимания на взгляд Аргона. — Как же я раньше не додумался? Ведь это же очевидно! Аргон, ты должен рассказать, должен. Олавия, да что с вами такое? Все равно откроется рано или поздно, и кто знает, при каких обстоятельствах правда выползет на свет!