Циклопы - Алексей Бергман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И в каких же операциях, Кеша, подобные носители используются? — внешне невозмутимо продолжил Завьялов.
— Ну…, по-разному бывает, старичок. Порой история не может залечить какой-то хронологический прорыв, тогда циклоны помогают. Подталкивают в нужном направлении, так сказать. Но вообще-то, Борис Михайлович, не считайте своих потомков бессмысленно жестоким зверьем. — Кеша разглагольствовал, поудобнее устроившись в кресле: — Вот вы спросили: почему носителей выбирают преимущественно на вокзалах? Отвечу вам без спешки. Вырвать человека из привычной размеренной жизни крайне сложно: он окружен знакомыми людьми, его ежедневные маршруты не имеют права измениться. Человек оправившийся в дорогу — в ы р в а н из нормальной атмосферы. Уже немножечко потерян. Циклоны преимущественно набирают носителей для хроно-операций из людей, чей жизненный цикл и так вскорости прервется, либо носитель бесперспективен в плане продвижения исторического процесса. Пользуются информационной базой ваших паспортных столов. Иногда, правда, происходят несанкционированные сбои…, циклона заносит не в того носителя. И только в этом случае, Борис Михайлович, задействуется операция по стиранию памяти, носителя возвращают в обычную среду…
Кеша болтал, Завянь скрипел зубами: «Много же вы в истории наковыряли, потомки хреновы… «Подталкивают», видите ли, нас, выбирают, как племенной скот для бойни…»
Разозлившись на позевывающего стилиста, Завьялов рявкнул:
— Слушай сюда, Капустин Кеша! Сейчас мы приедем в «Ладью», скажешь банде «хай, ребята!». Косому сообщишь, что не пришел его встречать — Лёля приболела, за лекарствами гонял. Потом сиди тихонечко и лишнего не вякай. Твой номер — первый от конца! Потянут шары гонять — отказывайся: мизинец болванкой расколошматил, болит зараза — спасу нет! Появится Карпова, будем думать в зависимости от обстоятельств и настроя.
Тело моментально взбодрилось, село прямо, твердо:
— Я все секу, чувак.
— Чего-о-о?! — Завьялов едва руль не выпустил. — Чего ты там «сечешь», чепушила фиолетовая?! Откуда ты этого отстоя набрался?! «чувака» припомнил?!
— Ну как же…, - разобиделся стилист Капустин. — Перед внедрением меня готовили к восприятию и пониманию ненормативной лексики, забили «Большой словарь молодежного сленга» две тысячи третьего года выпуска…
— Лучше бы в тебя «Большую Советскую Энциклопедию» забили!!
— Так и забили, — невозмутимо подтвердил стилист.
— Реально?
— Можете проверить.
— Ну-у-у… Высота Джомолунгмы?
— Джомолунгма. Или Эверест. Высочайшая вершина земного шара. Гималаи. В ваше время высота пика достигает… восемь тысяч восемьсот сорока восьми метров.
— А в ваше время, что… уже не достигает?
— Маленько раскрошилась.
* * *Во времена всеобщей деградации в помещении «Золотой Ладьи» размещалось весьма гламурненькое казино.
Когда правительство России дошло до мысли, что подобные заведения разлагают и способствуют обнищанию народонаселения: рулетку закрыли, столы и игровые автоматы тихонько переправили в подвал кафешки на соседней улице (где они продолжили грязное дело по разложению и обнищанию уже особо доверенного контингента).
«Ладью» переоформили в спортивно-развлекательный комплекс. В цокольном этаже бильярдные шары гоняли и пиво пили. Чуть повыше — боулинг, не хилый ресторан с приличной кухней.
Банда Бори заседала в полуподвале цоколя.
Когда-то «банда» называла себя «мушкетерами». Но с этим сильно не согласился директор школы Инга Селиверстовна: «Завьялов, Козлов, Воробьев! Какие, вы — бандиты! — «три мушкетера»?! Вы типичнейшая — банда! Кто вчера разбил окно в учительской?! Мяч две вазы и почти полный чайный сервиз раскокал! Кто в прошлом месяце сорвал урок географии?! — выпускном классе добавилось еще одно обвинение: — Кто тайком курил в уборной?!»
Тайком курили Козлов и Воробьев. Завьялов к эдакой заразе вообще не прикасался. Но гордо пыжил грудь, не отрекался от мушкетно-бандитского братства. Благородно доставлял Лелю на директорский ковер, к совокупному числу прочих, вызванных родичей Козловых-Воробьевых.
Не взирая на то, что в той, весьма элитной школе Завьялов появился лишь в начале шестого класса (когда переехал из родительской квартиры к Леле), его считали в банде — заводилой. Новичкам в подростковом детском коллективе завсегда приходится туго. Боря исключением не стал, пригрелся с первых дней возле двух ботанов-интеллектуалов: Козлова, Воробьева.
Ботанов шибко доставал раскрепощенный бугай Толя Скоромятов, дразнил их «зоопарком», «парнокопытными птенцами». Завьялов заступился. Подловил как-то Скоромятова на насмешке, прилюдно опечалился:
— Какие, однако, Толя у тебя фантазии богатые… Все зоопарк, да зоопарк… Зоофилия, сердешный, покоя не дает, да? Смотри, допрыгаешься, возбудишься, потом — затянет, начнешь к собачкам на улицах приставать…
Заподозренный в сексуальном пристрастии к братьям меньшим, Скоромятов — сразу отцепился. Под руководством Бори ботаны подкачали мышцы, к выпускному классу троица выглядела — лучше некуда.
Великовозрастный Коля Косолапов присоединился к братству позже, сойдясь с Завянь на почве любви к двухколесному моторизованному транспорту.
Борис самолично завел Порше на стоянку перед комплексом. Выбрался из салона, незаметно перекрестился: «Спаси и пронеси!»
Банда знает Борю, как облупленного. Если бы не настойчивые уверения Иннокентия: «Борис Михайлович, ваши друзья не хроно-личности, если вы расскажете им об интеллектуальном обмене, в них загонят циклонов и сотрут ребятам память!» — он не стал бы рисковать, устраивая перед ними цирк с гвоздем программы — Иннокентием Капустиным. Завьялов попросту рассказал бы парням о том, что с ним стряслось, доказал правдивость истории несколькими примерами из общей жизни. Банда почесала бы в репах, и уж точно — что-нибудь придумала! Зойку Карпову на блюдечке до Кеши донесла.
Но Кеша уверял — нельзя! Ни в коем случае нельзя посвящать посторонние лица в секреты будущих телепортаций, ради их же блага.
Друзей Борис — любил.
И потому, дождавшись пока неловкий Иннокентий выберется из Порше, хмуро поправил на нем перекрутившийся рукав куртки и повел свое тело к знакомому до каждой трещинки крыльцу «Ладьи».
Неоновая реклама заведения подмигивала буквой «о», как старому приятелю. Настроение становилось мерзопакостным — ну дальше некуда! Хотелось хоть кому-то навешать кренделей.
По крыльцу, впереди Завьялова поднималась парочка худосочных оболтусов в болтающихся на бедрах джинсах размера эдак пятьдесят четвертого. Из заднего кармана приспущенных порточков торчала неначатая пачка «Беломора». Оболтусы тусовочно вихляли бедрами, приплясывали на ходу; Завьялов вдруг почувствовал себя ослом, перед мордой коего болтают сочнейшей морковкой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});