Страсть - Лиза Смит

«О, Боже, он же не слышал моих мыслей?» — Она поискала щиты, и поняла, что их нет.

Кейт покраснела.

Но Габриэль улыбался, смотря на нее из-под тяжелых век. Он бы так не улыбался, если бы услышал.

— Теперь ты готова идти на балкон? — спросил он.

Кейтлин смотрела на него, медленно восстанавливая спокойствие. Он выглядел отлично, и опасно, как тьма. Она почувствовала тягу его нарисовать.

Но Кейт устала и была незащищенной. И она ощутила в себе кризис, который грозил взорваться.

«Я не могу пойти с ним. Это абсурдно».

Тяга рисования стала сильнее. Она хотела себя удержать. Она хотела, чтобы он ее удержал.

— Ну же, — прошептал Габриэль, и взял ее за руку. Он погладил большим пальцем ее ладонь. — Поцелуй меня, Кейт.

Рука Кейтлин, которую он держал, задрожала. Какое значение на земле имеют девушки?

Габриэль сказал бы, что она хочет пойти. Он прочел строчку с какой-то старой книги, наверное, нашел ее, когда был один.

— Она задрожала от его прикосновения. — Насмешливо почитал он, но исходя из факта. Когда Габриэль подошел и взял руку Кейтлин, она задрожала.

— Так в чем проблема?

— Я устала, — она перешла на шепот.

— Ох, да ладно тебе. — Если посидишь на балконе, то расслабишься.

Он мог сказать, что она борется с собой. Может Кейт такая из-за того, как он поступил с ней после обеда? Или... Следовало разобраться с тем, что он видел сегодня днем?

Его настроение ухудшилось.

— Что-то не так? — ласково спросил он.

— Нет, конечно, нет, — очень быстро ответила она. Ком на другой кровати пошевелился. Габриэль с неприязнью туда посмотрел.

Кейтлин встала. Губа Габриэля дернулась при виде ее фланельной ночнушки, которая простиралась от горла к лодыжкам. Она совершенно отличалась от Фрост, которая кружилась перед ним одетая во что-то, что напоминало прозрачную красную косынку, когда он впервые ее увидел. И дала понять, что не будет возражать, если Габриэль ее стянет.

В отличие от нее Кейтлин держала шею ночнушки закрытой, пока шла в его комнату.

Она помедлила, посмотрев на стену.

— Это ты нарисовал граффити?

Он фыркнул.

— Мак. Он здесь жил.

— И что он подумал, когда ты попросил его убраться?

Габриэль не ответил, подождав пока она обернется. Затем улыбнулся одной из своих волнующих улыбок.

— А я и не спрашивал.

— А. — она не настаивала на ответе. Потом прошла через открытую скользящую стеклянную дверь балкона. — Хорошая сейчас ночка, — прошептала она.

Это была тихая безлунная ночь, со звездами, показывающимися из-за оливковых деревьев. Было тепло, но Кейтлин обхватила себя руками.

Габриэль вошел бесшумно.

Может, это все-таки простейшее объяснение. Что он ошибся по поводу дрожи, или ее причины.

«Не желание… а страх».

— Кейтлин. — Инстинктивно, он говорил в голос, вместо мысленного разговора. И таким образом давал ей необходимую свободу. — Кейт, ты не должна… То есть, ты поняла о чем я, ведь так?

Она быстро повернулась, словно ее испугали. Но не знала, что на это ответить. Габриэль может прочесть ее мысли, он может ощутить их даже сейчас, словно быструю серебристую рыбку, плавающую в чистой воде, но он не станет. Он подождет ее разрешения.

Кейтлин, легко дыша, пристально на него посмотрела.

— Ох, Габриэль. Я не знаю. И не могу объяснить, я просто… сегодня был тяжелый день.

Тогда она прикрылась руками и начала плакать. Волосы впали ей на лицо, а дыхание ускорилось.

Габриэль прирос к земле.

Кейтлин неудержимо рыдала. Она делала это так редко, что от удивления он не сразу на это среагировал. И когда Габриэль смог двигаться, то знал только одну вещь, которую можно сделать.

Он обнял ее, и Кейтлин крепко припала к нему. Затем, через какое-то время подняла заплаканное лицо и посмотрела на него.

Поцелуи были мягкими, медленными и очень страстными. Было странным с его стороны, делать это, не заглянув в ее разум, но он хотел дождаться ее согласия. Но, сдерживаться было для него мукой.

И было достаточно, просто держать ее и касаться мягкой кожи. Он хотел держать ее крепче, не делать больно, но в то же время показать, что он достаточно сильный, чтобы ее защитить. Красота Кейтлин походила на огонь и необыкновенную музыку. Он любил ее.

Габриэль может ее любить, потому что она больше никому не предлежит, и тоже любит его. Она бросила все ради него.

На мгновение он почувствовал вспышку вины за это, но ее сменило сильное желание прижать ее ближе. Быть ближе. Он больше не мог себя сдерживать. И проник в ее разум, в поток мыслей и ласковых чувств.

Кейтлин отскочила. Не только от его разума, но и от рук. Габриэль почувствовал, что она пытается выставить барьеры от его сознания.

Отдаление поразило его и сбило с толку. Стало холодно, потому что она забрала все тепло с собой.

В этот раз, его неизбежно начало пронизывать подозрение.

— Что ты так не хочешь мне показывать?

— Ничего! — Кейт испугалась, но не запаниковала. Его подозрение росло до тех пор, пока не закрыло собой все. И Габриэль начал бросать ей слова, словно камни.

— Ты лжешь! Думаешь, я не знаю? — Он пристально на нее посмотрел, дыша ровно, и делая тон твердым. — Это же не имеет отношения к Кесслеру, который ошивался здесь днем неподалеку, ведь так?

— Роб здесь?

— Да. Я ощутил присутствие его разума и проследил за ним, пока он не исчез где-то между красных деревьев. Говоришь, что не знала этого?

Глаза Кейтлин до сих пор были широко открыты от удивления, но он увидел и ощутил вспышку вины. И его подозрения подтвердились.

— Что ты на самом деле здесь делаешь, Кейтлин?

— Я же тебе говорила. Я…

— Перестань мне врать! — Габриэль снова остановился, чтобы взять себя в руки. Когда он заговорил вновь, его голос походил на лед, потому что он исходил со льда. — Ты с ним не расставалась, не правда ли? И ты здесь не для того, чтобы к нам присоединится. Ты шпион.

— Это не так. Ты даже не дал мне шанса…

— Я рассказал им всем, что сканировал твой разум, но на самом деле я никогда этого не делал. Ты убедила меня. Ты проделала прекрасную работу, чтобы меня обмануть.

Ее глаза стали большими и наполнились болью.

— Я не обманывала тебя, — неровным голосом сказала Кейтлин. — И если ты думаешь, что я шпион, так почему же не идешь рассказывать это Джойс? Почему бы тебе не рассказать им всем?

Габриэль был спокоен, потому что теперь глыба льда стала неощутимой.

— Нет, я этого не сделаю. Я позволю сделать это тебе самой. И ты рано или поздно, скорее всего рано, потому что старик не дурак, и Фрост сразу все поймет. Ты раскроешься.