Власть его желаний - Алиса Ковалевская

таящего в себе сплошные тайны, и чувствовала запах дыма, до невозможности похожий на тот, который чувствовала ночью в спальне.

— Ты был тут ночью, да?! — оглушённая догадкой, выпалила я. — Приходил ко мне в комнату?

— Зачем мне приходить ночью к тебе в комнату? — вопрос прозвучал так сухо, что меня снова охватили сомнения.

— Понятия не имею! Но ты приходил, да? Думал, что я не пойму?

— Ты считаешь, я стал бы об этом думать? — на плечи мне опустился шёлк. Прохладный, он скользнул по телу лёгкой волной, и от этого дуновения, от неожиданно ставшей для меня слишком волнительной близости Виктора, соски снова стали твёрдыми. Если даже я сама, не видя себя со стороны, понимала это, что уж было говорить о Марчелло!

— Если я захочу прийти к тебе, я приду, — в пальцах его блеснула булавка. — Узнаешь ты об этом или нет, меня не волнует.

Готовые было сорваться с губ слова комом застряли в горле, когда он, собрав ткань сбоку у талии, двинулся выше. Сосредоточенный, он зажал несколько булавок зубами, поправил шёлк у груди. Ткань, подчиняясь его рукам, создала лёгкий волан. Виктор отступил, но только затем, чтобы, осмотрев меня, коснуться снова. Теперь ладонь его опустилась на моё бедро в месте, где не скреплённая ткань образовала разрез.

Неспешно он погладил — то ли каёмку шёлка, то ли кожу возле неё. Мне вдруг стало трудно дышать. Воздух вокруг нас сгустился, свет померк.

— Слишком много… — сказал он, не обращаясь ко мне.

Только что прикрывавшее колени кружево исчезло. На его месте я ощутила жар. Присев, Марчелло дотронулся до моей щиколотки. И опять поглаживание — неспешное и как будто обезличенное. Как будто…

Рвано выдохнув, я приподняла ногу, когда он, взяв ступню, обвернул кружево вокруг щиколотки.

— Держи так, — поставил на носок. Обеими ладонями, слегка нажимая, поднялся до колена и развернул. Расправил укрывший бедро подол… Вместе с тем, как он выпрямился, красный шёлк поднялся ещё выше и опал. Глаза Виктора потемнели сильнее, губы были поджаты.

— Нет… — костяшками по моей шее, по ключицам. — Не так…

Кончик булавки царапнул меня у самой груди. Вслед за выдохом я рвано вдохнула и тут же встретилась с Виктором взглядом.

— Мне понравился V-образный вырез, — с трудом собирая слова, сказала я как будто громко… Как будто, потому что голос мой можно было разобрать лишь потому, что в комнате царила тишина.

Не знаю, услышал ли он меня. Перебирая ткань, он опустился от ворота по груди, задел соски и только после этого поднял взгляд. Чернота его глаз, комната, погружённая в полумрак, его руки… Медленно он обрисовал мою грудь. Кончик булавки царапнул по коже, и этот мимолётный острый укол рикошетом отозвался внутри меня.

— Прекрати, — попыталась я удержать его, когда пальцы с живота опустились ниже. — Это… Это что, обязательно?

Он коснулся меня между ног. Ребро ладони с нажимом прошлось словно по голому телу. Словно бы на мне не было ни этого подобия шёлкового платья, ни белья.

Кончиками пальцев Виктор задел клитор. Задержал руку, и тонкие нити, похожие на стремительный удар тока, пронзили всё тело. Всё ещё стоявшая, немного отведя колено, я резко дёрнулась, а он… Рывком он вернул меня на место. Мне показалось, что в глазах его отразился голод. Показалось… Потому что уже в следующий миг взгляд его стал прежним. Меня же охватило ознобом. Но холодно мне не было, напротив. Случайно он это сделал? Если нет, то зачем?

— Прекрати, — выдавила, сдвинув ноги, подалась назад, поправляя спадающую с плеча ткань, но Виктор мигом оказался рядом.

— По-моему, это было совсем не обязательно, — голос мой срывался, а внутри всё так и пульсировало. С ужасом я понимала, что тёплое ноющее чувство внутри становится всё сильнее. Живот буквально сводило судорогой, и сейчас, когда Виктор подошёл вплотную, я почувствовала себя пойманной.

— Обязательно, — глухо отозвался он, и в следующий миг развернул к себе спиной.

Я шумно задышала. Как ни пыталась я не реагировать на его близость, абстрагироваться — ничего не выходило. Всё моё существо отзывалось на него. Теперь я чувствовала его руки на лопатках, на пояснице. Лёгкие касания сменялись грубоватыми, забирающими волю. Да что со мной такое?! Шёлк натянулся на моей талии, на груди.

— Да… — услышала я ещё более глухое у самого уха. Дыхание опалило раковину, чувственное местечко за мочкой. — Вот так лучше… У тебя прекрасное тело, Марин.

Если бы сейчас он склонился ближе, если бы захотел большего… Смогла бы я что-то противопоставить ему? В этом я была совсем не уверена. В момент, когда он дотронулся до моей шеи, я поняла, что всё это в самом деле сильнее меня. То животное, инстинктивное, что скрывалось во мне, рядом с ним обретало власть над моим собственным я.

Прикусила губу, пытаясь заставить себя вернуться в действительность. Слегка нажимая, он погладил мой затылок, снова к шее…

— Это разве тоже обязательно? — выдохнула, и вдруг до меня дошло — заколка. Он снял заколку… Просто заколка…

Ответом мне послужил прозвучавший спустя пару секунд щелчок зажигалки. Ноздри щекотнул терпкий запах дыма.

Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как всё сильнее кружится голова, как дрожат колени, а между ног… Боже! У меня просто давно никого не было…

— Что-то не так, — не вопрос. Он опять развернул меня и повторил: — Не так.

Обеими ладонями провёл по моим рукам от запястий до плеч. Коснулся волос и собрал их в тугой хвост. Отпустил и, сделав глубокую затяжку, опять зажал сигариллу зубами. Чёрная шёлковая лента появилась между его пальцами, словно бы ниоткуда.

Он выдернул пару булавок, и кружево, которое он приколол недавно, упало к моим ногам. Подняв, он перекрутил его с лентой.

— Сколько ты обычно работаешь над одним платьем? — пытаясь вернуть себе хоть толику здравого смысла, спросила я. Это было первым, что пришло на