Элизабет Тейлор. Клеопатра Голливуда - Софья Бенуа

Тейлор на премьере фильма «Дама с огнем» в театре Warner в Лондоне. 22 сентября 1951 года

Однако пришел день, когда Элизабет не возвратилась. Это случилось после семи месяцев ужасного брака: одной беременности, закончившейся выкидышем, нескольких десятков безобразных, громких ссор между супругами, ряда попыток «начать все сначала», закончившихся еще большим отчуждением…

Автомобильный кинотеатр, Лос-Анджелес, 1958 год

Сара и Френсис узнали о разводе дочери из газет, совершенно случайно: на главной странице «Лос-Анджелес Икземинер» состряпанное публицистами от ее имени лаконичное заявление:

«Мне искренне шаль, что мы с Ники категорически не сошлись характерами и в конечном итоге вынуждены расстаться друг с другом. Мы оба весьма сожалеем об этом решении, но все как следует взвесив и обсудив, отлично осознаем, что наше примирение невозможно».

О своем браке с Хилтоном Лиз рассказывала в одном из интервью:

– Все было немыслимо красиво и роскошно – мое платье, в точности повторившее платье из фильма, множество цветов, публика, подарки, само венчание… Правда, утром в день церемонии вдруг явился Уильям Поули, потребовав разговора со мной. Мама хотела запретить, но я согласилась. О чем мы говорили? Я много лет молчала о своем первом браке и, конечно, о тех предупреждениях, которые выслушала от Уильяма. Ники игрок, пьяница и наркоман… к тому же крайне жесток в подпитии… А еще перед приятелями похвалялся, что завяжет меня в узел, заставив сидеть дома и нянчить сопливых детишек, в то время как он сам будет продолжать прежнюю жизнь…

Я не помню дословно, но суть была именно такова. Если я выйду за Ники, то быстро пожалею об этом.

– А если за тебя?

Я вышла за Ники. Промокнула слезы, обновила макияж и со счастливой улыбкой пошла к алтарю. К сожалению, Уильям в своих предупреждениях оказался прав. Ники Хилтон действительно бесился, когда моя известность заслоняла его, много пил и не брезговал наркотиками. Толпы папарацци с фотокамерами были для моего мужа равносильны красной тряпке для быка. А злость он вымещал на мне.

Будучи в ярости, Ники пускал в ход кулаки и даже ноги. Залитый кровью пол в ванной… потеря ребенка… и бесконечные проблемы из-за этого впоследствии…

Через девять месяцев после роскошной свадьбы нас официально развели…

«Через девять месяцев после роскошной свадьбы нас официально развели…»

Элизабет так и не осмелилась позвонить матери сама. Вскоре после развода она ушла из дома на съемную квартирку, ультимативно заставила студию MGM уволить Сару и навсегда порвала с родителями.

Глава V. Птичка на свободе

Прожигательница жизни

Пожалуй, я наконец стала взрослой – и как раз вовремя.

В долгожданную свободную жизнь Элизабет Тейлор вошла в состоянии мучительной неуверенности в себе. Она стремилась окружить себя веселой компанией, меняла наряды, – один экстравагантнее другого, вступила в модный кружок молодых тусовщиков «Клуб Лисятины и Лососятины», в котором состояли все голливудские звезды того времени… И даже завела себе ухажера – талантливого, бедного, как церковная мышь, режиссера Стенли Донена (ведь она теперь точно знала: не в деньгах счастье!). Один из членов кружка, комедийный сценарист Мартин Рагауэй, вспоминал:

– Чтобы вступить в ряды избранных, полагалось устроить шикарный завтрак. Затем мы по воскресеньям ходили из дома в дом – вкусно покушать и от души повеселиться. В одно из воскресений завтрак устраивали Элизабет и Стенли, в квартире у Лиз. Мы все ждали, когда сценарист Стенли Роберте принесет столовое серебро и тарелки, и мы приступим к еде. Через час Элизабет не на шутку рассердилась. «Ах, как я зла на Стенли, он заставляет нас ждать. С каким удовольствием я сейчас запустила бы ему в физиономию вот этим!» – и она указала на огромный шоколадный торт с голубым кремом. Я рассмеялся и пропустил ее слова мимо ушей. Но когда через несколько минут в дверях появился Стенли, Элизабет бросилась через всю комнату, схватила торт и швырнула его бедняге в лицо.

Он стоял, весь заляпанный кремом, и был вне себя от бешенства. Все остальные присутствовавшие от неожиданности буквально потеряли дар речи. До бедной Лиз наконец дошло, что все это вовсе не смешно, и она разрыдалась, в ужасе от того, что совершила непростительный поступок.

После этого случая «Клуб Аисятины и Аососятины» прекратил свое существование, несмотря на то, что Стенли позже послал ей цветы и записку с извинениями в том, что стал виновником ее слез.

Странные поступки, связь с женатым Доненом, разрыв с семьей и эпатажное поведение (наряду с привычкой отпускать на людях грязные словечки) сделали девятнадцатилетнюю Элизабет Тейлор мишенью для светских сплетен, многочисленных публикаций в желтой прессе и недобрых пересудов. В одном из интервью того времени Лиз ответила всем своим недоброжелателям:

– Я знаю, что я избалована, но, как мне кажется, люди ко мне излишне суровы. Я всего лишь обыкновенная девушка, со своими достоинствами и недостатками, но поскольку я еще и кинозвезда, то у меня не было возможности развиваться, как все нормальные люди. Я с четырнадцати лет ношу платья с глубоким вырезом, и с тех самых пор окружающие ждут, что я буду вести себя соответствующим образом. Все мои беды начались с того, что у меня тело женщины и эмоции ребенка…

1951 год. Накануне Рождества

Став снова свободной, Лиз начала встречаться с режиссером Стенли Доненом

Несмотря на все свои недостатки, на нарочитую вульгарность и грубость (которые стали защитной броней неуверенной в себе женщины, отвергнутой новобрачной) Элизабет была очень сердечна и щедра с теми, кого любила. Биограф Китти Келли рассказывает:

«С теми, кого она любила, Элизабет бывала безгранично щедра, осыпая их дорогими подарками.

Марджори Диллон, дублерша Лиз, вспоминает, как однажды Элизабет буквально ворвалась в магазин и, заметив какое-то украшение, воскликнула: «Оно словно создано специально для тебя. И я его тебе куплю». И она тотчас, не раздумывая, выписала чек».

Кроме этого, Элизабет подарила своей дублерше шелковый костюм к свадьбе, набор сумок и чемоданов и пеньюар для первой брачной ночи.

«Она вечно покупала что-то для других людей, – продолжает Марджори Диллон. – Я помню, что когда ей было шестнадцать, она хотела купить матери кадиллак. Питер Лоусон отправил ее куда-то на бульвар Уилтшир, и Лиз попросила своего агента, чтобы он ее деньгами заплатил за автомобиль. Ей даже не пришло в голову потребовать каких-нибудь скидок. Она только воскликнула: «Если бы вы знали, как обрадуется мама! У нее до этого еще ни разу не было такой машины!»