Роза и лев - Элизабет Стюарт

— А, значит, вы согласны, что это мое логово?

— Поместья в Англии в наше время принадлежат тем, кто достаточно силен, чтобы их захватить и удержать.

Он удивился.

— Вы рассуждаете на редкость здраво. При дворе нашего монарха не хватает дипломатов вроде вас, мадам. Вы бы имели успех.

— Я так не думаю.

Он покинул свое место у окна и шагнул к ней.

— Мне сказали, что вы управляете всем хозяйством после смерти бейлифа. Ваша сестра на год старше вас… Почему же именно на ваши плечи возложены столь нелегкие заботы?

Роберт слегка приподнял брови и смотрел на нее с сарказмом.

— Или к таким обязанностям не готовили прекрасную старшую дочь Аделизу, как и ко встрече с превратностями жизни, вроде штурма замка?

Джоселин не сочла нужным отвечать на его язвительность. Она произнесла серьезно:

— Моя мать умерла, когда мне было всего десять лет. Отец редко навещал нас в замке Уорфорд, где я росла. Мне с детства пришлось учиться, как вести хозяйство. Иначе я бы не выжила. Сестра моя, наоборот, воспитывалась в семье, где была окружена теплом и лаской. Вот и вся разница между нами, разве это вам так трудно понять?

— Понять это нетрудно… И все же я несколько удивлен. Две дочери одного отца и такие разные.

Его ирония обидела Джоселин, но она не подала вида.

— Что вам надобно от меня? — спросила она.

— Я хочу, чтобы вы обошли со мною все владения и показали, что заготовлено на зиму. И еще я собираюсь посмотреть с вами все счетные книги. — Гут он сделал паузу и с любопытством посмотрел на нее. — Мне сообщили, что вы умеете читать и писать и даже самостоятельно ведете все расчеты. Я отказался поверить тому, что женщина на такое способна. Неужели это правда?

— Я говорю, читаю и пишу на четырех языках. А на скольких языках читаете и пишете вы?

— На тех, которыми мне приходится пользоваться от случая к случаю.

Роберт оставил без внимания ее иронический укол. Пропуская Джоселин вперед по коридору, он произнес с холодной учтивостью:

— Только после вас, мадам писарь.

Она не обратила внимания на его насмешливый тон.

— Нам предстоит, мадам, многое сделать за это утро. Надо готовиться к осаде.

Джоселин немного испугалась.

— К осаде?

— Конечно. Неужели вы думаете, что ваш папаша смирится с моим присутствием здесь! Дай Бог, если у нас есть в запасе два-три дня, чтобы подготовиться к встрече с ним. Очень скоро он обнаружит, что вызов короля на заседание совета от Борсвика был лишь приманкой. Тогда он примчится сюда, чтобы поглядеть, кто это обвел его вокруг пальца.

— Приманка? Значит, все было вами задумано заранее?

Он ответил ей улыбкой и промолчал.

— А что будет с нами, с Аделизой и со мною?

— Трудно сказать… Мы выясним, какую ценность вы представляете для вашего папаши. Но предупреждаю, что я намерен назначить за вас самую высокую цену.

— Догадываюсь.

— А я и не сомневался в вашей прозорливости, раз вы уж столь ученая женщина.

— А если отец не согласится с назначенной вами ценой? Что тогда?

Какими же ледяными вдруг стали его глаза!

— Подобно вам, мадам, я с юных лет осваивал науку выживания и знаю, как соблюсти свои интересы. Будем надеяться, что к нашему общему благу мне не придется применить мои знания на деле.

5

Джоселин перестала бояться этого мужчину. Господи, да он же обыкновенный человек и никакой не призрак, хоть и холоден, как ледяная глыба, извлеченная из погреба. Но с ним можно иметь дело.

Ему надо выжить. Ей — тоже.

Она вполне понимала его. Отец отдаст выкуп за одну дочь, но вряд ли за другую, нелюбимую. Пуще всего он трясется за свой денежный кошель. Дочь, рожденная от жены из дикого Уэльса, которая вместо приличного дохода принесла ему лишь лишние заботы о каких-то жалких клочках земли, которые ему еще надо охранять от набегов, — зачем ему такая дочь?

Ее надо выдавать замуж, выделять ей приданое — Джоселин понимала, что отцу она только в тягость. Но незачем знать об этом новому владельцу Белавура.

— Урожай в этом году был неплох, — начала она уже на ходу свой отчет. — Если пожелаете, то слуги могут взвесить все зерно в амбарах на ваших глазах… — Тут она усмехнулась. — …на ваших львиных глазах… Вы же не человек, а Лев Нормандский, так о вас говорят!

Ох, как ей было приятно подшутить над ним, над героем легенд. Простит ли он ей шутку или вопьется в нее своими львиными когтями? Или разрубит ее своим мечом? В любом случае, расправившись с беззащитной женщиной, он будет выглядеть в глазах окружающих дураком.

Ее спина была выпрямлена, позвоночник напряжен, как натянутая тетива лука, из которого вот-вот вылетит смертоносная стрела. Кто еще может осмелиться так независимо и насмешливо разговаривать с самим Нормандским Львом?

Они спустились в холл. Джоселин шла впереди, он следовал за ней по пятам. Слуги, под наблюдением вооруженных воинов, соскребали со стен копоть и засохшие брызги крови.

Сколько же людской крови было пролито в ночном сражении? И ради чего? Только для того, чтобы этот хищник несколько дней насладился уютом обжитого замка.

Джоселин обменялась приветственной улыбкой с пробегающей мимо служанкой. Тут внезапно де Ленгли грубо схватил Джоселин за локоть, будто ловя убегающую от него добычу.

— Ну-ка, попридержите свой резвый бег, молодая кобылка!

Он повернул ее так резко к себе, что ее лицо чуть не уткнулось ему в грудь. Она была удивлена, оскорбленная его вольностью. Никакой рыцарь не позволит себе обращаться с дорогостоящей пленницей как со шлюхой, выигранной им в кости у походного костра. Ее гневный взгляд заставил его опомниться. Роберт сразу сменил свой грубый тон на вежливый.

— Я попросил вас замедлить свой шаг, мадам, чтобы мы по пути смогли заглянуть на кухню, выпить разогретого эля и закусить сыром. Как тоскливо на голодный желудок осматривать амбары и погреба. Я бы также хотел захватить с собой в наше путешествие свежеиспеченных лепешек — ведь неизвестно, сколько оно продлится.

— Оно будет долгим, — пообещала Джоселин. — Я знаю, на сколько ярдов в длину и ширину простираются наши подвалы и каковы размеры всех амбаров.

— А вы еще ко всему прочему и математик? Его ирония разогрела в ней кровь больше, чем предложенное им крепкое пиво.

— Продолжим деловой разговор. Как вы думаете, мадам, сколько трупов придется хоронить после сражения за Белавур? Сколькими войнами пожертвует ваш папаша и скольких я потеряю своих, очень дорогих мне людей?

Роберт сжал ее руку, словно стальным кольцом, цепкими, сильными пальцами. Рука ее онемела. Разумеется, он мог сейчас сотворить с ней все, что пожелает. Сила на его стороне. Но, к счастью, пока он настроен только лишь на деловую беседу.