Золотой крест - Юрий Левин

— Выловить всех сегодня же!

Он понимал всю важность операции и поэтому разрешил опытному гестаповцу Айзбрюннеру взять для поиска партизан личную овчарку Эльбу.

Гестаповцы рассредоточились по окраинам Лодзи. В ожидании партизан они укрылись в палисадниках, за углами домов, в оврагах.

Возвращаясь из лесу уже утром, Александр Кузнецов на окраине города увидел рыбака, сидевшего на плотине с удочкой. Подошел к нему, спросил:

— Как ловится рыба?

— Ловим немножко, — ответил рыбак.

Из-за угла бревенчатого дома с мезонином вышло двое: один в форме полицая, другой — гестаповец. Рядом с ними шагала большелобая темно-серая овчарка.

— Ком шнель! — поманили фашисты Кузнецова.

Он подошел, держа руки в карманах.

— Ваши документы? — потребовал полицейский.

Александр Кузнецов предъявил поддельный паспорт. Немец тщательно перелистал его и, оглядев вымоченные утренней росой брюки путника, строго спросил:

— А почему пан гуляет так рано?

— К паненке ходил, — ответил Кузнецов, и широкая улыбка разбежалась по его круглому лицу.

— Хенде хох! — скомандовал полицейский.

«Пан» выхватил из кармана пистолет. Раздался выстрел. Гестаповец плашмя упал на мостовую. Тут же Александр прицелился в полицая, нажал на спусковой крючок, но пистолет не сработал. Полицай, обомлев, растерялся. Воспользовавшись его замешательством, Кузнецов бросился бежать. Но овчарка в два прыжка настигла его и впилась зубами в левый рукав пальто.

В опасную минуту быстро работает мысль. Кузнецов на ходу перезарядил пистолет и сбросил с себя пальто. Овчарка не успела заново броситься на летчика. Он ее застрелил и, перепрыгнув через забор, скрылся.

А в кабинете шефа гестапо снова зазвонил телефон. Задремавший хозяин нервно вздрогнул, глянул на столик, на котором разместились аппараты. Они молчали. Какой позвонил? Неужели тот, что с белым рычагом? По этому аппарату говорил либо Гиммлер, либо кто-нибудь по его поручению.

Холодный пот прошиб шефа. А вдруг, действительно, Гиммлер?

Звонок повторился.

Аппарат с белым рычагом, слава богу, молчал. Шеф приложил трубку к уху, сонно буркнул в нее и насторожился. Тут же лощеное лицо его вытянулось, глаза выпучились, высокие пепельные брови запрыгали.

— Говорят из полицейского управления, — глухо послышался робкий голос. — Айзбрюннер убит. Овчарка тоже убита...

Шеф с грохотом швырнул трубку. Она повисла на проводе и закачалась.

— Майн гот! — завопил он и дрябло опустился в кресло. Вскоре в кабинет доставили паспорт и положили перед шефом.

— Кто он? — спросил шеф.

— Убийца вашей Эльбы.

— Повесить, расстрелять! — в бешенстве кричал шеф.

— Не пойман — скрылся.

— Поймать! — охваченный яростью, продолжал шеф.

Гестаповец осмелился доложить:

— Мы готовим афишу. Расклеим ее по городу и по всей округе.

— А ну-ка, прочитайте, — распорядился шеф.

Текст афиши гласил:

«Разыскивается крупный государственный преступник. Кто поймает его, получит вознаграждение десять тысяч рейхсмарок».

— Правильно, — согласился шеф. — А теперь увеличьте его фотографию и поместите на каждой афише.

После полудня на всех рекламных тумбах Лодзи появилась новая афиша с большим портретом «крупного государственного преступника».

Радио хрипело на всех перекрестках:

«Внимание! Внимание! Прослушайте сообщение полицейского управления. Разыскивается опасный преступник и убийца, убежавший сегодня от преследований полиции. Приглашаем всех жителей Лицманштадта принять участие в поисках бандита. Ваша доблесть будет вознаграждена».

Парень с Урала

Мокрый от пота, грязный с ног до головы, с окровавленной рукой, Александр Кузнецов прибежал на квартиру знакомого поляка, жившего неподалеку от базарной площади.

— Что случилось, Сашко? — спросил он. — Ты ранен?

— Нет, собака укусила. Они спустили овчарку. А я убил ее. Теперь меня опять ищут.

Хозяин наскоро перевязал руку Кузнецову, переодел его в поношенный темно-серый костюм, накормил горячими пирогами с толченой картошкой, отвел на сеновал и сказал:

— Отдохнешь, выспишься, а вечером будем соображать, что делать дальше.

На сеновале, отделяемом от коридора тесовой стеной, пряно пахло ароматом трав, лежать было приятно. Кузнецов, следил за косыми солнечными струйками, проникающими сквозь отверстия сучков в дощатой крыше, и рассуждал: «Сейчас в Уфе я шагал бы в колоннах и пел советские песни. А здесь вот в такой светлый праздник чуть-чуть смерть не встретил. А почему именно смерть? Сумел я из лагеря убежать. Сумел бы провести фашистов и теперь. Пусть о смерти думают они. А я буду жить, чтобы воевать, жить потому, что меня ждут дома».

Размечтавшись о родных местах, о доме, о семье, летчик не заметил, как задремал. Пахучее волглое сено, точно мягкая постель, согрело его. Приятная истома растеклась по телу.

Но тут в коридоре послышался басистый мужской голос. Кузнецов подставил ухо к стене. Пришелец по-немецки рассказывал хозяину о каком-то ночном налете на штаб железнодорожного батальона, расквартированного на окраине города.

«Наверное, провокатор, — подумал Александр. — Выследил меня и теперь хочет обмануть поляка. Ни о каком железнодорожном батальоне я не слышал».

Хозяин провел человека в дом. Дальнейшего разговора Кузнецов не услышал.

Что же делать? Уйти на другую квартиру? Но ее поблизости нет. К тому же теперь полицейские останавливают каждого встречного. Хоть бы скорее настала ночь.

А пришедший в это время таинственно сообщил хозяину:

— Радио объявило, что в Лодзи скрывается русский летчик Александр Кузнецов. Он сегодня убил немецкого полицейского. Тому, кто поймает партизана, будет выдана награда — десять тысяч марок. В городе подняты на ноги все сыщики. Начались повальные обыски. Я прошу вас укрыть меня до вечера.

— Тогда жди здесь, — приказал хозяин и вышел во двор. — Я все сделаю в один момент.

Через десять минут он возвратился и объяснил:

— Вшистко готово. Ходьте за мной.

Хозяин провел беглеца к овечьей хлевушке, врытой в землю.

Держа в руке горящую свечу, пальцем указал на узкий ступенчатый спуск, притулившийся около высокой поленницы дров.

— Там никакой фашист не найдет, — напутствовал хозяин. — Вход я забросаю дровами. Спуститесь — не пугайтесь: вы встретите надежного товарища...

Кряжистый, крупный человек в темноте нащупал отсыревшую деревянную дверку, ладонью толкнул ее во внутрь и грузно ввалился в хлевушку. Под бревенчатым потолком светила-лампа «летучая мышь». Человек осмотрелся и, заметив на скамейке курчавого парня, басисто поздоровался: