Принц и инспектор Вест - Джон Кризи

Роджер медленно положил трубку, немного посидел, а затем встал и подошел к двери. Было уже очень поздно — начало третьего. Те первые неоправданные приступы самолюбия уже не вызывали в нем злости, зашевелилось что-то более серьезное. Сейчас он начал беспокоиться по-настоящему. Джанет не стала бы по своей воле задерживаться так долго, не предупредив его. Уайттекер мог, конечно, разгуляться, но не до такой степени.

Роджер спустился на лифте. Внизу в холле сидели два полицейских в форме. Здесь же находился дежурный портье. Все они расположились вокруг стола и играли в карты. Увидев Роджера, они вскочили, но он жестом показал, что они могут продолжать игру. Вращающиеся двери были закрыты, но боковые не были заперты; портье подбежал, чтобы помочь Роджеру, но опоздал.

— Спасибо, — сказал инспектор и вышел на улицу. Три мотоцикла проехали мимо, оглушив его грохотом. Свет фар приближавшегося автомобиля ритмично покачивался вверх и вниз. Автомобиль свернул ко входу во дворик и остановился, тихо урчал мотор. Уличные фонари, фары машин и мотоциклов отражались на рельсах трамвая. Несколько человек направлялись к отелю. Люди двигались и по другой стороне улицы, что была ближе к зоопарку. Соединив руки и склонив друг к другу головы, шла пара: они явно обитали в другом измерении.

Роджеру встретилась семья: быстрый в движениях коротышка-отец, тащивший в каждой руке по ребенку, возбужденная девушка с малышом на руках и мать, которая несла одного ребенка на руках, а другого вела за руку. И это в такой поздний час! Все они странно спешили и не смотрели на отель. Их шаги разносились далеко вокруг.

Они завернули за угол.

На мгновение широкая улица опустела. Перед глазами Роджера стояло лицо Джанет: она стояла у окна во двор и смотрела на него. Но не так, как на Асира, а с каким-то глубоким чувством. Сейчас он уже не злился: его охватило чувство глубокого беспокойства.

Было половина третьего.

Он подождет до трех, и тогда…

Что еще он мог сделать — только позвонить Северини?

Без четверти три он почувствовал, что больше не может выносить такое напряжение, перестал шагать по улице и поспешил в отель. Он так быстро ворвался в вестибюль, что напугал троицу игроков. Поднявшись в номер, он подбежал к телефону, снял трубку и замер, уставившись на окно, рядом с которым Джанет сегодня разговаривала с принцем Асиром. Без сомнения, это был один из самых замечательных моментов в ее жизни.

— Алло?

— Начальника полиции, пожалуйста, синьора Северини.

— Си, синьор.

Северини, конечно, спит. Это были те немногие часы, когда он мог позволить себе расслабиться, и у него, без сомнения, будет не очень хорошее настроение, когда его разбудят. Но, вероятно, потребуется вечность, чтобы разбудить его. Сразу его все равно не дадут; сначала соединят с дежурным, который постарается куда-нибудь отфутболить Роджера; а почему бы и нет? Если бы он мог найти кого-нибудь, кто говорит по-английски…

— Это Северини, — отрывисто произнес Северини. — Это вы, Вест?

— Прошу прощения, что беспокою вас, — сказал Роджер. Он был удивлен и безумно рад, что Северини оказался за своим столом и настроен дружелюбно. — Теперь ваша очередь смеяться надо мной. Я ужасно обеспокоен. Моя жена ушла поужинать с Уайттекером из «Глоба». Какой-то ресторан на крыше около кафедрального собора. И они еще не вернулись.

— Что вы сказали?

— Они… не… вернулись.

— В такое время? — воскликнул Северини. Это восклицание еще больше подстегнуло беспокойство Роджера. — Они не сказали, что будут поздно?

— Нет, я ожидал их около двенадцати часов.

— Везде все закрывается вскоре после полуночи, кроме погребков-притонов, — быстро произнес Северини. — Хорошо, Вест, я сделаю запрос сейчас же. Приходите сюда или мне позвонить вам?

— Если вы не возражаете, я подойду к вам.

Глаза у Северини были красные.

Он был не в своем кабинете, а в большой комнате на первом этаже, которая несколько напоминала информационный отдел Скотленд-Ярда. На одной стене висели карты Милана, а на другой — таблицы, около которых стоял полицейский в серой форме и передвигал фишки, обозначавшие патрульные машины. Шесть полицейских сидели у телефонов и двое у радиотелефона. Комнату заполнял шум голосов, и все, находившееся здесь, отличались мрачным и сосредоточенным видом.

— Ну, Вест, — рука Северини легла на плечо инспектора, — я не думаю, что нам придется долго ждать известий. Мы выяснили, что, выйдя из ресторана «Каспери», находящегося на крыше, они сели в такси. Они опоздали туда, потому что заслушались певицу в кафе. Сейчас мы разыскиваем шофера такси и ждем сообщений от полиции и других людей, которые могли их видеть потом. Это не будет долго. — Бледные нервные пальцы стали твердыми. — Не беспокойтесь, мы найдем ее, — Теперь, когда у него появилось новое дело, которое не было для него дополнительной нагрузкой, Северини казался более уверенными спокойным.

— Этого газетчика Уайттекера вы знаете хорошо?

— Не очень, но у него хорошая репутация в Лондоне.

— И недавно приобретенная здесь в отношении женщин, — сухо произнес Северини. — Могу сказать вам, не так уж много вещей проходит мимо нас. Уайттекер, как и многие другие, был хорошим журналистом. Возможно, несколько ленивым и надоедливым, но в меру. Он хорошо знает Милан и другие районы Италии. Но несколько месяцев назад он переменился. Он начал бродить по притонам. Дважды к нам поступали жалобы о том, что он напивался в тех местах, которые ваш Джонсон называет нереспектабельными, связывался он и с уличными девками. Он тратит значительно больше денег, чем зарабатывает. Когда мне доложили об этом, что я мог сказать? Как вы говорите — пусть жена беспокоится.

— Да, это могло быть, — сказал Роджер.

— Но он приятный человек, — заявил Северини, — и толковый. Иногда я читаю «Глоб», и он достаточно точен. Мне не приходилось применять к нему строгости. По-английски это называется «строгости»? Хорошее слово.

— Да, верно, — проклятое слово, верное или неверное. Есть ли у вас…

Заметив, что стоящий у телефона человек с прилизанными волосами и в светлом френче поднял руку, Северини подошел к нему. После быстрого обмена фразами на итальянском языке человек в сером, а затем Северини посмотрели на Роджера.

Они не улыбались.

Когда Северини медленно подошел к Роджеру, весь его вид свидетельствовал о том, что у него есть что-то неприятное.

«О Джанет?»

Роджер почувствовал, что начинает паниковать. Он пытался сохранить спокойствие, но тревога нарастала. Северини, казалось, тянул время. Должно быть, плохая новость о Джанет. И он сам фактически отослал ее с этой свиньей.

Он сам виноват.

— Теперь мы знаем, куда они отправились, когда вышли из такси, — сказал Северини. — Это около Виа-Мита, в старом городе. Там поблизости есть подвальчик — плохое место, опасное для туристов с деньгами. Их видели там. Его не следует посещать без охраны или не предупредив полицию. Этот Уайттекер к тому же дурак!

Роджер робко пробормотал:

— Сейчас они там?

— В этом притоне их уже нет, — задумчиво сказал Северини, — и никто не видел, как они уходили. В старом городе…

Он пожал плечами, но в следующий момент его глаза заблестели, и он хлопнул Роджера по плечу с показным оптимизмом, который, однако, не мог никого обмануть:

— Мы немедленно отправимся и выясним, что случилось! Кто знает, может быть…

Он не закончил.

— Сколько времени займет дорога туда? — спросил Роджер с тем же озабоченным видом.

— Немного, — заверил его Северини, — совсем немного.

Он повернулся, и они быстро вышли на улицу. Как и Роджер, он проявлял откровенное беспокойство.

— Если есть причина для опасений, так это то, что произошло сейчас. — В голосе Северини звучала тревога. — Известно, что это места встреч Братства Зары и далеко не все члены этого братства нами обнаружены.

Роджер молчал.

Ночь была теплой, ветер ласково обвевал его вспотевшие лоб и щеки.

11. ПРИТОН В ПОДВАЛЕ

Джанет очень решительно положила свою руку поверх руки Уайттекера и сняла ее с колена. Боб ухмыльнулся, не глядя на нее. Они были в кафе, где пела девушка, и перед ними стояло вино. Уайттекер немного раскраснелся, и его голубые глаза блестели, но в его улыбке было что-то хорошее. И вообще он был в чем-то привлекателен. Джанет могла поверить, что многие девицы потеряли из-за него голову. Почти наверняка они впоследствии жалели об этом. Он мог быть очень милым и забавным, и иногда просто блистал.

— Хотите шоколадного ликера? — спросил он минуту спустя.

— Нет, спасибо, Боб, я получила истинное наслаждение. Мне кажется, нам пора идти.

— О, нет еще. Ночь только начинается, задание еще не выполнено. Красавец Вест не будет знать покоя, если подумает, что я не показал что-то стоящее. Вы не будете иметь представления, что такое ночь в Милане, если не посетите старую часть города. Узкие улочки, тихие голоса, мужчины, их жены, сыновья, дочери, дети, старики и внуки сидят у окон или у дверей, пьют чинзано с содовой водой, вокруг вонь от сточных канав, а они весело перемывают косточки всем проходящим мимо. Не лишайте их этой возможности.