Маска Цирцеи - Генри Каттнер

Механически делал я то, чему меня научили, но перед глазами моими висела туча, и мой мозг не был моим. А потом сквозь разрыв в этой туче я увидел внизу единственное, что любил настоящей, бескорыстной любовью, "Арго", мою любимую галеру!

"Арго"! Увидев его, я понял вдруг, что мне безразличны и Геката, и Цирцея, и все боги Олимпа. Что я здесь делаю, больной от страха, сражающийся в чужой битве, когда мой "Арго" стоит у берега, ожидая меня?

Я сорвал с себя Золотое Руно, повернулся и побежал. Зигзаги молний и громыхание грома сопровождали меня, но я не обращал на них внимания. Только когда мощный голос загремел с высоты, я на мгновение остановился.

- Беги, трус, спасай свою жизнь! - кричала мне богиня. - Но нет для тебя спасения, как бы далеко ты ни убежал. Живой или мертвый ты по-прежнему будешь связан своей клятвой, и однажды ты вернешься. Однажды, в далеком будущем, ты вновь будешь ходить по Земле и откликнешься на мой зов. Есть клятвы, которые нельзя нарушить. Цирцея будет ждать, пока ты вернешься, и я тоже буду ждать.

Иди, Язон, иди к своей погибели, от которой я могла бы тебя спасти. Иди к единственному, которого любишь, и от которого ждешь удара, чтобы он убил тебя. Иди, забери свое царство и пропади вместе с ним!

Я бежал дальше. Возможно, Геката говорила еще, но я ее уже не слышал, ибо теперь на склоне звучал смех, звенящий как золото, явственно слышимый на фоне бури. И при звуке его сердце мое сжалось, а все тело содрогнулось от его красоты и безобразия. Это Аполлион смеялся, видя, как я бегу...

Одна за другой с моего разума слетали пелены воспоминаний. Я купался в ярком свете, но сквозь зловещую гишину все время тек беспокоящий шепот. Голос, который я знал... настойчивый, зовущий...

Я отогнал мысли о нем, позволив воспоминаниям улетать. Свет Аполлиона не был пылающим светом солнца, эн был чистым и холодным, прозрачным, как родниковая вода, и спокойным, как течение Леты.

Очередная завеса разорвалась в клочья. Сквозь нее я "видел дуги козлиных рогов и бегающие желтые глаза.

- Язон, Язон!

Однако для меня все шире раскрывалось спокойствие беспамятства, и я не ответил, Я погружался в сверкаюцую пустоту Ока Аполлиона. Бесконечное спокойствие охватило меня...

- Язон! Проснись или погибнешь!

Эти слова ничего не значили. Правда, они имели значение, только не для меня. Они предвещали несчастье кому-то чужому, кому-то по имени Джей Сивард, который был... мной, Джеем Сивардом, а не Язоном. Не суеверным Язоном, нарушавшим одну клятву за другой, а Джеем Сивардом, предавшим только Киан.

Я услышал собственный голос, зовущий словно издалека:

- Панир, Панир, помоги мне!

- Не могу! - ответил откуда-то бесцветный голос фавна. - Ты сам должен прийти ко мне.

Я был ослеплен светом, но мог двигаться... и должен - был вырваться сам. С трудом просыпаясь от кошмара, я заставил свои мышцы трудиться. Я чувствовал, что двигаюсь... и шел!

Ладони мои касались поверхности настолько гладкой, что я не был уверен, реальна ли она была. Они скользили по ней, снова касались...

- Толкни дверь! - кричал Панир из глубины сонного помрачения. Сильно толкни, Язон, ты стоишь у двери! Открой ее! Быстрее!

Гладкая поверхность подалась под моими пальцами, а потом чьи-то волосатые руки схватили меня и потащили. Я вновь мог видеть. Мы стояли в звездной комнате, где я расстался с Офионом и Фронтисом, и в воздухе висел странный запах - раздражающий, удушливый. Запах крови.

Но раздумывать не было времени. Я смотрел в глаза Панира и видел в них сострадание и заботу. Его получеловеческое лицо было мокро от пота и неуверенно улыбалось. Я хотел задать ему несколько вопросов, но никак не мог отдышаться. Так я и стоял неподвижно перед закрытой дверью, ожидая, когда дыхание мое успокоится.

За это время мысли мои сложились в некий определенный узор.

- Ну что ж, - сказал я наконец, - пора узнать, что тут произошло.

- Это просто, - ответил он с тяжелым вздохом, откидывая со лба пропитанные потом черные кудри. - Я знал, какая опасность грозит тебе от Ока Аполлиона, но не мог попасть внутрь, пока там были оба жреца. Несколько минут назад, когда они ушли, я вошел.

- Но зачем?

Вместо ответа он наклонился ко мне и заглянул глубоко в глаза.

- Ты изменился, - медленно сказал он. - С тобой что-то случилось? Ты... Язон?

- Я видел Язона очень отчетливо, - ответил я. - Достаточно отчетливо, чтобы убедиться: это - не я. Я совершенно иной человек. Так же три тысячи лет назад тот Язон, которого ты знаешь, имел двойной разум.

Панир кивнул.

- Что-то такое было. Скажи, ты еще в достаточной степени Язон, чтобы продолжать нарушать клятвы? Знаешь, на чьей стороне ты должен теперь сражаться?

Перед глазами у меня вновь возникло прекрасное и отвратительное лицо Аполлиона, и я с трудом подавил дрожь омерзения.

- На стороне Гекаты... чтобы освободить мир от Аполлиона!

Панир еще раз кивнул.

- Этим ты исправишь вред, причиненный нарушенной клятвой. Что ж, ты вернулся к нам вовсе не преждевременно! Спасая тебя минуту назад, я не был уверен, правильно ли поступаю, но, возможно, это был удачный ход. - Он пожал плечами. - Когда мы впервые встретились на Эе, Цирцея знала, что ты должен попасть в Гелиополис, поэтому я помог людям из города захватить тебя. Это был тактический ход. Цирцея также знала, что здесь, в храме, ты должен встретиться с Киан.

Но дальше я действовал уже самостоятельно. Порой выгодно быть полубогом. Люди смеются надо мной, но даже жрецы Аполлиона не смеют причинить вред фавну. Поэтому я могу свободно ходить, где мне вздумается. Это тебе ничего не напоминает, Язон? На этот раз ты можешь поверить фавну!

- Ты снова взялся за старое и уклоняешься от ответа, - сказал я. Что касается твоего предложения - спасибо, буду помнить. Но сначала объясни, что произошло!

- Разумеется, Фронтис тебя обманул. Как и следовало ожидать. Око Аполлиона - это не игрушка, с которой может свободно обращаться любой. У тебя слой за слоем отбирали воспоминания, а в конце - пустота, ничто! Ты потерял бы свою душу. Когда человек смотрит в Око Аполлиона, его собственные глаза застилает тьма.

- Выходит, Фронтис все время боялся меня и не верил мне! - со злостью сказал я. - Что ж, теперь у него есть причины для опасений! Спасибо, Панир. Я думал, что... хотя... - Я неуверенно огляделся. - Мне казалось, что Фронтис и Офион должны были принять участие в какой-то церемонии, пока я...

Меня прервал сухой смех Панира.

- Я же говорил тебе, что ждал, пока смогу войти без спасений. Без опасений! Я еще сейчас весь в поту! Клянусь Бахусом, я...

- Жрецы! - напомнил я ему. - Где они?