Вне времени - О. Шеремет

— Зачем вы здесь? — Дар не пытался скрыть раздражение в голосе. — Элкзт, ты собирался взять выходной.

— Подумал, вам нужна страховка, — Шкаф поиграл мускулами, обезоруживающе улыбаясь.

— Лучше навести Зармике. А то она очень скучает, — сладко поропела я. Наверное, на моем лице блуждала странная улыбка, так что я заслужила гримасы подозрения от обоих юношей.

Высота заколебался, но чувство долга пересилило. Нынешний Архимаг темных эльфов, каким бы умелым ни был, доставлял слишком много проблем тем, что плевал на собственную безопасность. По крайней мере, так казалось окружающим.

Сетх пожал руку блудному сыну, приложился губами к моей ладони, блеснул золотой радужкой глаз. Почему-то я рада его видеть… хотя на ум пришла мысль о том, что всё больше места в моей жизни занимают темные эльфы — отбилась от человечьей стаи, Маугли.

С эльфами жить — по эльфийски выть.

Усталые, когда в верхнем мире богиня солнца Эе уже скрылась за горизонтом, мы сидели и лежали в приемной Архимага. Там стояли низкие мягкие диваны, один из которых я и оккупировала, не в силах даже поднять веки. Элкзт и Сетх завершали ритуал — точнее, проверяли правильность линий, наложенных мной и Даром. Их страховка оказалось необходимой, несмотря на явное недовольство Кенррета-младшего: мы переоценили себя, выбились из сил.

Тем не менее, свинцовая усталость, мешавшая сейчас даже думать, была оправдана — чертеж сработал! Недаром препод по ритуалогии называл Дара одним из лучших среди всех студентов МУМИ — заметьте, не только на первом курсе.

— Хорошо, что закрыли сессию, — я подала голос, и лежащий в кресле Архимаг издал мычание, соглашаясь.

"Выложились". Самое страшное, что только мог услышать маг: во время боя, открытия Врат или после проведения изматывающего ритуала. Это значит, ни о чем, более сложном, чем левитация или телепатия, мечтать и не приходится — в ближайшие несколько часов или даже дней.

Горло пересохло, язык распух — вспомнила, что ничего не пила уже пять часов, с начала создания Зрачка. Сторожевые чары были сложны, не позволяли отвлекаться ни на секунду.

Поэтому, не обращая внимания на возмущенный скрип и скрежет затекших мускулов, сползла с дивана и проковыляла к столику в углу. Там явственно поблескивало что-то стеклянное. Вода, вода — только бы не беладонна. Кто их знает, этих Архимагов.

— Что такое не везет, и как с этим бороться, — я проворчала, разглядывая этикетку на пятой уже по счету бутылке — пустой, из-под вина. — Господин Архимаг, у вас есть вода без градусов?

Вопросительное мычание.

— Не алкоголь?

— Нет.

Коротко и ясно. Но, наткнувшись на стройные ряды возле дивана — недавно опустошенные, судя по всему, я позволила себе неодобрительные замечания.

— Да, мамочка, — дроу выпрямился в кресле, подпер щеку кулаком. Голос был сух и насмешлив.

— Нам завтра защищать курсовую, ты не за… Нет, — остановила себя. — Наверняка про важность учебы и работы ты уже слышал. Пару грамм честности?

— Ну? — по губам пробежала заинтересованная, но неверящая улыбка.

— Я за тебя волнуюсь. И Сетх, и Каланмис, и Высота… Но если мы скажем в открытую, что нас беспокоит состояние твоей печени, ты просто презрительно хмыкнешь и нальешь еще бокал.

Дроу хотел было хмыкнуть, но передумал — рассмеялся. Неожиданно.

— Твоя честность бьет наповал. Зря волнуешься, это ерунда.

— Хорошо, — я решила быть откровеной до конца. — Тогда слушай: дело не только в пустых бутылках. Ты никогда не позволял себе больше двух бокалов вина, и то редко — по кранйе мере, за последений год, что мы знакомы. Не пропадал один на целые вечера, не сообщая, где ты. Не раздражался по пустякам. Не засыпал на парах. Не…

— Хватит, — он потерял терпение, откинулся на спинку кресла. Тонкие пальцы сжали подлокотники, потом расслабились. — Скажи, что не понимаешь, почему — если осмелишься.

Ощутила под ногами тонкое лезвие, конский волос через пропасть. С одной стороны — стена льда, с другой — ревущее пламя… Обмануть себя или его? От необходимости сделать выбор меня спас сам мучитель — легко поднялся с кресла, подошел ко мне танцующим шагом дикого кота. Инстинктивно отстранилась; он, змтив это, не стал приближаться, остановился.

— Забудем, — голос Дара стал привычным, мягким и прохладным. — Скоро практика. Хочешь проходить её вместе со мной? Я Архимаг, мне нужен помощник — сообразительный, готовый к экспериментам. Как ты.

Конский волос превратился в укатанную грунтовую дорогу — устойчивую, но усыпанную ранящими шипами и битым стеклом.

— Не могу, Дар. Я уже договорилась с Алхастом…

Почему-то хотелось извиниться, но вовремя придержала язык. Он подождал, потом пожал плечами, будто ничего не случилось.

— Понимаю. Ладно, поговорю с Зармике.

— Да. Мне пора, — притронулась к амулету, на прощание улыбнулась.

На сердце было легко — его ответ расставил все точки над i. Мы коллеги — взаимозаменяемые фигуры… не более того.

Правда?

(1) Рагнарек — зрелищный конец света в сканд. мифологии.

Глава 5

Боль это боль, как её ты ни назови,

Это страх. Там, где страх, места нет любви.

(АК)

ДАРМ'РИСС

— Мне пора, — Лаэли дотронулась до амулета МУМИ.

— Подожди, — в последний миг, отчаянно.

Пока переводил дыхание, подушечки пальцев бесцельно скользнули по оправе.

— Значит, мы не увидимся целое лето.

— Нам еще курсовую сдавать, Дар.

— А потом? Ты ведь этого и хотела, предложение Алхаста — удобная отговорка.

Она пожала плечами, будто ей всё равно. Но отвела глаза — не привыкла лгать.

— Слишком близко.

— Слишком заманчиво?

Лаэли снова пожала плечами — на этот раз нетерпеливо. Миг — и исчезла в мягком опаловом сиянии портала.

Я остался один. В углах прятались тени — привычные, любимые…. раздражающие. Швырнул в воздух пригорошню шариков света, зажмурился, вслух проклиная всё на свете, себя в первую очередь. От громкой брани не становилось легче, заноза, застрявшая в сердце — нет, жало, не истаяло. Оно толчками, вместе с кровью, гоняло по телу боль и тоску, незнакомые ни одному составителю альманаха пыток.

— Будь ты проклята!

— Неискренние проклятия не имеют силы, — Каланмис, довольный собой и жизнью, вошел в комнату.

— Что ты здесь делаешь? — набросился я на него. Мне нужно было на ком-то выместить злость… То есть я сейчас это понимаю, а тогда яд из жала сочился с языка, застилал глаза мутью.

— Вообще-то, пришел узнать, как ты.