Чудовище проклятого острова (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie"

— Что отказывается?

— Ужинать.

Кулаки сжались сами собой, но вдруг Кайден расслабился. Мстительно улыбнулся и, махнув рукой, изрек:

— Пусть так и будет. Значит, ирла не голодна. У девиц есть в каютах все необходимое? Шкуры, меховые одеяла?

— Конечно, Дан -яр!

— Тогда пожелай ирлам доброй ночи и теплых снов, забери ужин и оставайся сторожить всю ночь. Суженой завтрак не подавать, пока сама не попросит. Как попросит, сообщить немедленно. Кристиана к девицам на пускать.

— Будет сделано, Дан-яр, — печально вздохнув, воин поплелся обратно к каютам.

Кайден мог положить руку на отсечение, что воин с большим рвением чистил бы палубу, чем старожил языкастую девицу.

Ишь ты! Не по вкусу ей яства?! Так пусть сидит голодная! И ничего, что она и без того худа и бледна, завтра все подчистую сметет. И крошки не оставит!

В этом Кайден даже не сомневался.

Бо рядом вздохнул, покачал головой, кинул косой взгляд на Дан -яра, но не осмелился что-то сказать.

— Ну, что такое? — кисло поинтересовался, когда удостоился еще двух косых взглядов.

— Дар-яр, ты не серчай, но девица-то не привыкла к нашим нравам. Ты бы помягше с ней, что ли... Девы ласку любят...

Он на миг задумался, потом хмыкнул и отрезал:

— Это нормальные девы, а не моя. Вот увидишь, завтра с нее эта спесь спадёт.

***

Утром после плотного завтрака Кайден с нетерпением ждал, когда суженная потребует еды. Однако прошёл час, второй. А девица была нема, как рыба. Даже возникла мысль пойти ее проверить, но он моментально выкинул эту глупость из головы.

Вот ещё! Сама пробежит!

Однако прибежал только разъяренный Кристиан.

— Что значит, не впускать? — рыкнул он, перегораживая Кайдену дорогу, когда тот направлялся в кабинет, чтобы написать донесение отцу, а затем отправить кракеном.

— Ты же не думал, что я тебя пущу к девице?

— Она моя женщина! И я имею полное право!

— Кристиан, девица и без того в ужасе. Дай ей передохнуть, — спокойным тоном произнес.

— Ой, ли?! — фыркнул он. — А сам-то? Моришь голодом, заставляешь ходить несчастную в обносках, и сейчас читаешь мне морали?

Кайден стиснул челюсти. Больше всего его бесило то, что брат был прав.

— Это не твоё дело!

— Вот именно, Кайден.

Притянув за грудки брата, он сквозь зубы прошипел:

— Думаешь, я не знаю, что ты задумал? Мы не в том положении, чтобы выбирать, Кристиан. Мы наследники Круглой земли, и у нас есть обязательства перед народом. Поэтому я предлагаю тебе как можно скорее вытащить свою головы из задницы, и наконец взяться за ум.

— Я ещё не прошёл испытания Великих, а значит, пока свободный человек и в праве решать свою судьбу сам.

Кристиан грубо оттолкнул руки брата, а затем, развернувшись, пошел в трюм.

Мальчишка до сих пор не осознавал всю ответственность. Мог ли Кайден винить брата за желание строить свою жизнь так, как он того хочет?

Определенно нет.

Однако он был Дан-яром. И ему было необходимо позаботиться о своем преемнике. Если проклятие не будет снято. Если он погибнет, то Кристиан тот, кто должен будет занять его место. Иначе стервятники раздербанят Круглую землю на лоскутки.

У отца была твердая рука, но даже он ничего не сможет сделать, если соберут совет старейшин.

Послание отцу получилось кратким. В нем Кайден сообщил, что они с суженой уже отплыли. Кроме того, упомянул о проявляющейся метке, чтоб не возникло сомнений. О выходке Кристиана смолчал.

Выйдя из кабинета и пройдя по узкому коридору, он поднялся по ступенькам и вышел на палубу. Жестом руки подозвал кракена, привязал к лапе свиток с печатью и запустил в небо.

Кракен был крайне умной птицей. К тому же, одной из немногих, что приспособилась к холодам Хель-горда. Казалось, что у них нет перьев настолько они были пушистыми. Острый длинный красный клюв и голубые пуговки глаза выгодно оттеняли черный пух, которым раньше дьяры набивали подушки. Впрочем, несмотря на то, что Инг-яр Биргер запретил охоту на кракенов, все же находились дьяры, которые за мешочек золотых нарушали закон. Уж больно, ценились перья этих птиц.

А тем временем подходил обед, капитан неодобрительно косился на своего Дан-яра, но ничего не говорил.

До чего же упрямая девица была эта Нильсон!

Он уже и сам был не рад своей затее. Однако и отступать теперь было некуда. Дьяру, что не смог поставить на место чужачку, долго будут перемывать косточки воины. Ладно, ещё бы их женщина, а так... Потому ему приходилось делать крайне занимательный вид, незаметно бросая взгляды на лестницу, ведущую в каюты.

Когда воин, что охранял девиц вышел, однако направился не к Кайдену, а за добавкой к коку, он хмыкнул, а затем в его голову пришла гениальная идея.

В каюте было невыносимо душно, спать неудобно и виной тому был даже не жесткий матрас, потому что жестким он не был, а качка. Пол ночи мы с Дорис чесали языками. Делились историями из жизни, планами, которым уже никогда не сбыться, и мечтами. Впрочем, у Дорис ещё был шанс. И я сделаю все для того, чтобы хоть одна из нас вернулась к прошлой жизни.

Дорис ушла в соседнюю каюту под утро, что ей выделили накануне вечером. Как я была наслышана от воинов, что трепались, точно торговки на ярмарке, капитану пришлось перебраться к остальным дьярам, чтобы обеспечить комфортом заморскую девицу.

Я предлагала моей подруге по несчастью остаться, но она не приняла мое предложение. Вероятно, потому что хоть каюта и была обставлена довольно роскошно, но все же была мала. Едва ли мы бы вдвоём выспались на этой койке.

Я боялась, что Кристиан нагрянет ночью. Впрочем, он и нагрянул. Стал ломиться, но два сторожевых пса у дверей, не пустили юношу, как он не рвался. Пожалуй, благодаря ему, теперь я знала пару крепких выражений, которые, безусловно, приличная ирла должна была пропустить мимо ушей, а лучше вообще их закрыть, услышав брань. И уж точно не с интересом прислушиваться, чтобы затем в уме повторять.

Сучий потрох — очень шло моему суженному!

К слову о последнем. Он уж явно не озадачивался тем, чтобы произвести на свою суженную впечатление. Чего стоила только вонючая дырявая шкура, которой он меня одарил. А утром мне так и не принесли завтрак. Вероятно, в наказание за то, что от ужина я категорически отказалась. Я бы списала это на недоразумение, однако точно слышала как за дверью чавкали дьяры, и как звенела посуда, которую несли Дорис.

Неужели голодом решил заморить, ирод?

Или ждёт, пока я слезно начну умолять?

Шиш ему!

Так я и просидела до самого обеда. А когда услышала знакомый раскатистый бас и четкие шаги, то поправила платье, взяла книгу со стола, открыла на первых попавшихся страницах и состроила крайне занимательную мину.

Дверь распахнулась с такой силой, что шлепнулась о стену, но я не дернула и бровью.

— Дорогая моя, — вкрадчиво пролепетал Дан -яр, — не утомилась ли ты сидеть в одиночестве?

— Судя по шкуре, не такая уж и дорогая, — припечатала, облизала указательный палец и перевернула страничку.

Я чувствовала как его взгляд прожигает во мне дыру, но оставалась абсолютно безучастной.

— Пришла пора познакомиться с традициями.

— Боюсь, не могу сделать этого прямо сейчас.

— И почему же? — довольно спокойно спросил. Ну почти, не считая скрежета зубов.

— У меня по расписанию послеобеденный сон, — зевнула, прикрыв ладошкой ротик и вздохнула.

— У тебя не было обеда, — как бы невзначай бросил.

— Разве? — деланно удивилась. — А я и не заметила, — нагло соврала.

— Не сомневаюсь. Однако к традициям придется таки приобщиться.

До Аскольдии доходили слухи об возмутительных традициях дьяров. Поговаривают, те едят сырое мясо, что, стоит заметить, чревато последствиями, выжигают клеймо на коже, прыгают через костры и ещё ходах знает какие творят безумства.

Нет. Желания знакомиться с варварскими традициями у меня решительно не было.

Однако и сидеть в четырёх стенах мне осточертело.