Затянувшаяся помолвка - Элис Детли

— Спасибо, хоть яркий. Почему бы тебе не вылезти из ванны, а потом немного поспать до ужина, который я закажу в ресторане?

— Ты, наверное, перегрелся в своем шикарном костюме.

— Да, немного жарковато здесь.

— Ты всерьез думаешь, что я соглашусь с тобой поужинать?

Бен покачал головой.

— Намекаешь, что я буду претендовать на что-то более чувственное? Может, ты и права, но могу обойтись и без этого. Я даже мог бы поужинать дома, без тебя. Только весь вечер думать о тебе, изнемогать от любопытства, как ты жила все эти годы, была ли счастлива…

— Я польщена твоим вниманием!

— Просто я хочу, чтобы ты перестала быть для меня загадкой. Хочу понять тебя, Кэтлин. Давай поужинаем, обещаю больше не вести себя как носитель мужского шовинизма. Пообедаем как деловые партнеры.

— Деловые партнеры? — удивленно переспросила Кэтлин.

— Разумеется. Полагаю, мы оба испытываем чувство незавершенности того «дела», которое связывало нас когда-то. Отсюда раздражение. Обещаю, что, если у нас снова возникнет обоюдное желание, я не буду сдерживаться из-за каких-то моральных принципов. Я немного изменился с тех пор. Так что? — Он вопросительно поднял брови. — Ужинаем вместе?

— А если я отвечу, что не голодна?

— Я скажу, что ты лжешь! — Он нежно коснулся ладонью ее щеки. — А лгать ты никогда по-настоящему не умела. — Бен смотрел на ее порозовевшее лицо горящими глазами. — Ты сейчас чертовски хороша, но я не могу позволить тебе сводить меня с ума.

— Для того, чтобы сойти с ума, нужно, как минимум, его иметь, — ядовито заметила Кэтлин Бен сдержанно засмеялся.

— Малыш, а ты научилась жалить. Но ты не в образе, уверяю тебя. И все-таки нам пора поговорить, хотя бы для того, чтобы освободиться от прошлого раз и навсегда. Так будет легче и тебе и мне. Можно обрезать оборванные концы, а можно и связать…

— Ты считаешь, что их можно связать с помощью секса?

— А ты хочешь, чтобы я за тобой поухаживал? Как когда-то? По-моему, ситуация несколько изменилась.

— Ты отвратительный, ты мерзкий! — выпалила Кэтлин, раздраженная этой словесной игрой.

Бен смотрел на нее, высокомерно улыбаясь, и она ждала от него очередной грубости, но, как всегда, он оказался непредсказуем.

— Немедленно вылезай из ванны! — непререкаемо строгим тоном приказал Бен и быстро вышел.

Кэтлин, разумеется, моментально выскочила из ванны, и не потому, что он приказал ей, а потому что успела покрыться гусиной кожей в давно остывшей воде. У нее зуб на зуб не попадал, когда она завернулась в большое полотенце и побежала к своим сумкам, настороженно оглядываясь по сторонам, не затаился ли где-нибудь Бен. Потом поняла, что ведет себя глупо. Если бы он захотел, то воспользовался бы ее беспомощностью прямо в ванной комнате. Тем более он мог заметить, в каком состоянии возбуждения она была. Значит, все его намеки на сексуальные отношения — всего лишь игра.

Глава 6

Растеревшись полотенцем так, что загорелась кожа, Кэтлин посмотрела на часы и зевнула. Теперь можно поспать, а если Бен позвонит, то она откажется от ужина вежливо, но категорично.

Забравшись на высокую кровать, Кэтлин залезла под одеяло, а сверху еще натянула на себя покрывало, чтобы было теплее. Приятно было вытянуться на свежей крахмальной простыне. Смертельно хотелось спать, но в голове вертелся последний разговор с Беном. Все-таки Кэтлин закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон, в котором снова увидела Бена, и на пальце у нее было обручальное кольцо, и все было хорошо, но тут зазвенел телефон.

Кэтлин подскочила, как ужаленная, на постели. Не проснувшись окончательно, она схватила трубку и резко спросила:

— Алло! Кто это?

— Это я, твой будильник, малыш. Кэтлин сладко зевнула. Милый голос из ее сна…

— Хватит зевать, пора собираться на ужин, услышала она в трубке.

— Который час?

— Половина девятого.

— Утра?

— Нет, малыш, пока еще вечер. Но впереди у нас ночь.

Она посмотрела на часы, потом в окно, за которым было темное небо, усыпанное крупными звездами. Таких крупных звезд она в Нью-Йорке не видела.

— Ты проголодалась? — спросил Бен.

— Умираю от голода.

— Значит, ты собираешься поужинать со мной?

— А не слишком поздно?

— Странно, что после жизни в Нью-Йорке ты задаешь такой вопрос, — сухо заметил он.

— Что случится, если я откажусь?

— Ты поужинаешь без меня. Только будь готова к тому, что на твой столик все будут поглядывать с интересом. Почему эта красивая женщина ужинает в одиночестве?

— Насколько я помню, утром ты говорил мне, что я стала ужасно некрасивой.

— Я говорил утром, что ты ужасно выглядишь, но в ванной ты похорошела.

— Кстати, я могу заказать ужин в номер.

— Брось, Кэтлин, ты же не простишь себе, если упустишь возможность поужинать в моем обществе. Признавайся! Всю ночь твое сердце будет не на месте.

Много ты знаешь о моем сердце, сердито подумала Кэтлин. В постели было так тепло и уютно, что не хотелось вылезать. Но убедительных доводов для отказа в ее сонную голову не приходило.

Бен прав, она не простит себе, если упустит возможность выяснить, каким он стал теперь. Подумала она и о том, что прежняя, в высшей степени благополучная, даже роскошная жизнь для нее кончилась. Вряд ли ей когда-нибудь еще доведется поесть в ресторане такой гостиницы. Теперь она будет проводить вечера за одиноким ужином в обществе телевизора. Нельзя также упускать возможность показать Бену, что она изменилась и больше не позволит командовать собой. А если он захочет связать заново оборванные концы, то последнее слово останется за ней. Теперь у нее хватит сил настоять на своем. Она уже не та девочка, за которую он все решал, а взрослая, вполне самостоятельная женщина. За эти пять лет она сталкивалась с разными мужчинами и научилась справляться с ними.

— Жди меня внизу, — сказала Кэтлин. — Минут через двадцать.

— Буду ждать, — ответил тихо Бен и повесил трубку.

Кэтлин оделась не броско, но со вкусом. Пусть Бен увидит не утреннюю замарашку, а женщину, которой любовались в лучших салонах моды известные кутюрье, считавшие за честь, если она соглашалась продемонстрировать их модели!

Задумавшись, Кэтлин вспомнила, как Бен запрещал ей пользоваться косметикой. После ванны и сна макияж был не очень нужен. Но она из принципа воспользовалась тональным кремом, удлинила и без того роскошные ресницы тушью, нанесла на веки серебряные тени в тон серебристому с черным вечернему платью и подкрасила розовой помадой пухлые губы. Ее волосы после мытья и без вмешательства парикмахера лежали самым лучшим образом. Оставалось только надеть серебряные туфли на высоком каблуке, и она была готова.