Годовые кольца истории - Сергей Георгиевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Важнейшие проблемы державы обсуждает Государственный Совет, составленный из сенаторов – но сенату не подвластный. Наоборот – сенат подвластен императору, который решает вопросы о пополнении сената новыми членами или об исключении провинившихся сенаторов. Август контролирует и состав “второго сословия” – всадников, поставляющих кадры для офицерского состава армии и администраторов в римские провинции. Для вступления в привилегированные сословия требуется довольно высокий имущественный ценз; однако при наличии достаточных средств, или знатного происхождения и деловой хватки римлянину имперской эпохи нетрудно сделать карьеру в рамках государственной машины.
Но только в этих рамках! Политической самодеятельности в Риме больше нет: такова цена, уплаченная за прекращение гражданских усобиц. Подавляющее большинство современников Августа не считает эту цену чрезмерной: ведь римляне перестали убивать друг друга, экономика процветает, а внешняя политика успешна. Город Рим регулярно снабжается хлебом из Египта, подвластного лично императору. Парфянский царь под угрозой римского вторжения освободил всех пленных римлян и вернул Августу знамена легионов Марка Красса, разгромленных полвека назад в битве при Каррах. Римская цивилизация укоренилась в Галлии; довольно успешно идет завоевание Германии. Римские легионы прошли всю Испанию и Северную Африку, укрепились на Рейне и на Балканах, побывали в Британии и на Евфрате – и почти всюду были непобедимы.
Все это – бесспорные успехи; но успехи государственной машины, а не общества в целом. Римский социум вступил в эпоху кризиса, и отчуждение имперской власти от управляемых масс – не причина, а следствие глубоких экономических процессов. Произошел переход от фермерского сельского хозяйства к латифундиям; народное ополчение превратилось в профессиональную армию, пожирающую чужие народы и истощающую свой этнос… Это явный шаг назад – от производящей экономики к присваивающей!
Отныне римская держава обречена на деградацию - экономическую и политическую. Медленнее всего будет деградировать военная машина, постепенно превращаясь из национальной армии в “иностранный легион”, набираемый из окрестных варваров. Но стоит такой армии ослабеть – и империя рухнет от ударов тех варваров, с которыми она еще вчера легко справлялась.
Столь же печальна судьба римского народа в начале новой эры. Отчуждение основной массы граждан от развития экономики и державы разрушило привычную систему ценностей – тех идеалов, которые объединяют толпу людей в единый этнос, позволяют им ощущать себя частями великого целого. Республиканские римляне поклонялись многим богам, но самой важной богиней была Рома – символ Города вместе с народом, его населяющим. Империя – не замена Роме. Она служит божеством только для своих жрецов - немногих администраторов и военачальников, чьи личности вполне самовыражаются в служении государственному механизму.
А простые грваждане Рима чувствуют себя осиротевшими, духовно ограбленными. Отсюда – жадный поиск новых ценностей, новой веры и новых богов, дающих прочную основу для душевного спокойствия, для уверенности, что ты правильно живешь, и для надежды на лучшую долю в загробном мире. Чего только не перепробуют римляне в первые века новой эры: “все культы в гости будут к ним”, кроме разве что буддизма. Окончательный выбор будет сделан в пользу христианства – самой “личностной” из ближневосточных религий. Имперская машина не одобряет новую веру – но противопоставить ей она ничего не может. В конце концов император Константин объявит Христа равноправным с богами-олимпийцами, чтобы крепче привязать обновленный народ к старой державе. Но державу это не спасет…
Шагнем теперь дальше на восток – в Иран, куда почти не ступала нога римского легионера. Странно выглядит Парфянское царство, процветавшее здесь 5 веков - с середины 3 века до н.э. до середины 3 века н.э. Но не стоит винить в этих странностях самих парфян – отважных конных витязей из северной степи, отнявших эту землю у Селевкидов – восточных наследников Александра Македонского. Великий завоеватель не пытался превратить персов в эллинов: он только создал эллинистические колонии в городах Ирана и породнил македонскую знать с персидской. А глубинка персидской земли продолжала жить, как прежде: пахали землю, говорили по-персидски, чтили светлого бога Ахурамазду и ненавидели темного духа Аримана, не увлекаясь чуждой городской культурой и не подлаживаясь под стиль жизни завоевателей.
Когда с севера пришли парфяне, родственные персам по языку – персидские крестьяне не оказали им сопротивления. Горожане тоже не стали защищать режим Селевкидов: ведь новые владыки не мешали им жить по-старому. Победители-парфяне довольно быстро переняли у городских чиновников персидскую государственность, а потом увлеклись и блестящей культурой эллинизма. В итоге они не стали эллинами, но не слились и с персами и оказались во главе государства, чьи подданные исправно платят налоги, но смотрят на своих владык, как на чужаков.
Понятно, что цари такой внутренне разобщенной державы не способны на великие завоевания. Но защищать свою новую родину парфяне умели, и не раз задавали трепку легионерам, если те вторгались в Армению или Месопотамию. В борьбе с парфянами погиб победитель Спартака – Марк Красс : семь пеших легионов оказались бессильны против конных лучников и латников Парфии.
Но к началу новой эры в Парфянском царстве наступил разброд : отцеубийство сделалось нормой престолонаследия, а вмешательство Рима не дает распрям утихнуть. Веком позже император Траян сумеет захватить парфянскую столицу - Ктесифон на Тигре – но удержать завоеванное не хватит сил. Еще через сто лет - в 224 году новой эры – персы восстанут против парфянского господства под руководством рода Сасанидов и возродят свою национальную державу – Эраншахр. В итоге Ближний Восток окажется вновь поделен между двумя государствами, представляющими разные цивилизации. Новый Иран и Восточный Рим будут веками торговать или воевать на равных, отражать набеги варваров или подчиняться им, вести умеренный культурный обмен все это рядом, но порознь, как было до Александра Македонского.
Но довольно о Западе! Нас ждет Дальневосточная Ойкумена, которую ее обитатели именуют Тянь Ся - Поднебесная. Этот мир разделен на две совсем не похожие части: орошаемые водами Хуанхэ лессовые равнины Китая и сухую степь Монголии. Впрочем, оба эти названия возникнут через много веков, а пока земледельцы Востока называют свою общность Чжун Го - Серединным Государством. Северо-западный край населен тюрко- и монголоязычными кочевниками, которые именуют себя словом “хунн” – “человек”. С запада и юга Тянь Ся ограничена горными хребтами и тропическими лесами долины Янцзы. В этой относительной изоляции развилась самобытная цивилизация, которую интересно сравнить со средиземноморской.
Прежде всего, Восток намного моложе Запада: первый город на китайской земле возник, видимо,
