Невеста каменного лорда - Таня Соул

4.2

Лукреция, услышав мой наглый вопрос, подавилась недожёванным куском мяса и принялась громко кашлять. Зато лорд Грэмт ни капли не смутился и, сделав глоток из бокала, ответил с раздражающим спокойствием:

– Вам неважно, во что я верю.

От его слов меня тряхнуло и бросило в жар.

– Возможно, – кивнула, борясь с растущим раздражением. – И тем не менее… Откуда в вас такая уверенность, что я соглашусь?

– Разве я говорил, что я в этом уверен? Представьте, – он сделал ещё один глоток, и даже к его бледным щекам начал приливать румянец, – что ваша жизнь – пустыня. Как за окном, – он повёл рукой, указывая на окружавшие нас мёртвые земли. – И что вас не ждёт ничего, кроме бесконечной засухи. День за днём, ночь за ночью – только пустыня. Представили?

Его взгляд замер на моём лице, и я невольно заглянула в эти безжизненные глаза. Пустыня… как правильно он сказал. Могла ли я представить такую жизнь? Когда нет почти ничего живого. Вокруг меня или даже во мне самой. Что это было бы за чувство? Или может, чувств и тех не осталось бы.

– Мне трудно это представить, – ответила честно. От моего азарта и раздражения не осталось и следа. Шутка ли чужая безжизненность?

– А мне трудно представить что-то иное, – ответил лорд Грэмт. – Представить трудно, но хотеть… Иссушенная земля мечтает о дожде, хоть уже и не верит, что он когда-то пойдёт. Так и я. Не верю, но не могу отказаться от желания…

Он говорил так, будто это я – дождь, которого он так ждал.

– Не понимаю, – покачала головой. – Разве я в силах вам помочь?

– Я тоже не понимаю, – ответил лорд Грэмт. – Но когда смотрю на вас, кажется, что дождь вот-вот начнётся.

– Это нечестно… – выдохнула огорчённо. – Теперь я выгляжу злодейкой. Хотя что плохого в моём стремлении остаться с любимым человеком и не выходить замуж за нежеланную пустыню? Я не могу стать вашим дождём, – прошептала глядя ему в глаза. – Не думаю, что на этой земле хоть кто-то может.

– Я тоже так считал, – ответил он полушёпотом. – Но теперь у меня появилась надежда, и я не могу от неё отказаться. Даже если вы посчитаете меня мерзавцем. Лучше так, чем отпустить вас, не попытавшись.

Значит, мой каменный жених был настроен решительно. Тем хуже для меня. Сердце вдруг сжалось от страха. А что если и я превращусь в такую пустыню? Что если вскоре и в моих глазах не останется жизни?

– Что на вас за проклятье? – спросила дрожащим голосом. – Как оно действует?

– Вам нечего бояться, – ответил лорд Грэмт. – Оно только моё.

Но я не поверила. Если бы оно затрагивало только его, то моя жизнь не рушилась бы так стремительно. Эти смотрины и наша с лордом Грэмтом встреча, казалось, что и они часть этого проклятья.

– Как и вы, я не намерена менять своё решение, – сказала, отбрасывая охвативший меня страх. – Я не хочу жить среди пустыни. Моя жизнь была и будет наполнена красками. А здесь… я просто не выживу, – взмолилась и ненавидела себя за эту мольбу.

Лорд Грэмт вздохнул и отвёл взгляд.

– Вы даже не пробовали, – ответил он ровным голосом.

– Непробиваемый! – вспылила и подскочила на ноги, но тут же пошатнулась. От выпитого и от усталости, меня повело в сторону. Лорд Грэмт, заметив это, подхватил меня под руку.

– Время позднее, – сказал он, поддерживая меня и направляя к лестнице. – Вам лучше как следует отдохнуть перед завтрашней дорогой.

Преданной. Я чувствовала себя преданной. Отцом и братьями. И даже женихом, перед которым зачем-то показала свою слабость. Зачем? Зачем я его просила? И почему он не стал меня слушать?

Я не верила в возможность нашего счастья. Моё сердце принадлежало другому, а сердце лорда Грэмта и вовсе было безжизненной пустыней. Нам нечего предложить друг другу. Отчего он тогда так упрям?

Эта ночь в комнате, которая закрывалась на щеколду, оказалась тревожной. Если бы на соседней кровати посапывала Лукреция, и то мне было бы спокойнее. Но я осталась в комнате одна и долго вертелась, пытаясь уснуть и мыслями возвращаясь к нашему разговору. Мне было горько от осознания, что у лорда Грэмта на подобный поступок имелись хоть и надуманные, но для него веские причины. Как винить его, если он настолько несчастен и просто хочет спасения? И как принять его, если он поступил со мной так эгоистично и нечестно?

На утро я была не отдохнувшей, а разбитой, за что удостоилась подозрительного взгляда Лукреции и вежливого вопроса лорда Грэмта:

– Вы плохо спали? – спросил он за завтраком.

– Это ваша вина, – ответила, ковыряя ложкой разваренную кашу.

– Не слушайте её, ваша светлость, – вмешалась Лукреция. – Над её манерами мы ещё будем работать, – прошипела он, испепеляя меня взглядом.

– Меня не смущают её манеры, – ответил жених.

– Ещё бы, – не удержалась я. – Вас вообще ничего не смущает. Я сыта, – отодвинула от себя почти нетронутую тарелку каши. – Давайте быстрее поедем. Если не можешь чего-то избежать, то не откладывай это.

Когда подали карету, я направилась к ней первой. Сама, на своих всё ещё болящих ногах. Лорд Грэмт поспешил предложить мне руку, но я отказалась. Идти самостоятельно было сложно, но уже не настолько, чтобы опираться на лорда Грэмта. Сочувствовала я ему или нет – это не имело значения. Не стоило сближаться, чтобы однажды не поддаться жалости и не остаться на проклятых землях надолго. Чем меньше надежды я ему дам, тем быстрее он меня отпустит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍