Морской волк – 8. Сумерки богов - Савин Влад

   Вы не слышали, что такое "чертов трон", сэр? Срубается подходящее деревце, пенек заостряется и обтесывается елочкой... Если пень низкий, казнимому еще и перебивают ноги, чтобы не мешали. Причем это делали и немецкие бауэры, со сбитыми английскими летчиками, несмотря на всю германскую законопослушность - у поляков научились, или сами додумались, не знаю. Эх, сэр-генацвале, вот пишут, что Сталин был жутким тираном и зверем - но я скажу вам, что даже к своим врагам он был гуманен, всего лишь петля или расстрел, а вот после, в Африке, в Иностранном легионе, я навидался такого... Смотрю теперь американские фильмы с ужасами, как милую клоунаду. Потому что никакие их монстры, вампиры и привидения... а впрочем, кто видел оскаленную рожу оберфельдфебеля Вольфа в гневе, тому и Фредди Крюгер покажется улыбчивым милашкой!

   И этот немецко-фашистский вурдалак с пулеметом МГ-42 наперевес заставлял нас выбирать, или самоубийственная атака на позиции хорошо укрепившихся англичан, или расстрел на месте! Иного выхода не было - будь Вольф один, его можно было бы пристрелить, списав после на английскую пулю. Но с ним был десяток таких же злых унтеров, и все с пулеметами, они бы устроили нам мясорубку, на открытом месте перед стеной!

   Мы начали очень медленно двигаться вперед. И тут из-за стены полетели гранаты, с криком "полундра", и русской бранью. И это было по-настоящему страшно. Сэр, я не хочу обидеть британцев, я знаю, что они храбрые и умелые солдаты. Но русская морская пехота, это что-то совсем запредельное! Это просто бешеные дьяволы, немцы называют их "шварце тодт", "черная смерть" - с которой солдатам вермахта приказано избегать ближнего боя, а если не получилось, то не возбраняется и сдаваться! И Вольф это знал тоже - впервые я видел нашего грозного оберфельдфебеля напуганным! Он не побежал, но попятился, вскинув пулемет, и сорвавшимся голосом заорал "фойер", полосуя очередями поверх стены. Зачем, сэр? - ну так даже нам в эти мгновения показалось, что сейчас через забор перепрыгнут десятки русских морпехов, прямо нам на головы, и начнут нас убивать, никто убежать не успеет! Истинно, что если бы с той стороны кто-то бы лишь высунулся, мы бросились бы наутек в панике, толпой, без оглядки. А так мы всего лишь мигом оказались позади немцев - и Вольф словно не заметил этого вопиющего нарушения дисциплины!

   Затем оберфельдфебель приказал нам залечь. И мы легли, и ждали, неизвестно чего. После появился немецкий офицер и стал орать на Вольфа. Я уже мог понимать по-немецки, и слышал, как фельдфебель ответил - герр гауптман, есть серьезные опасения, что там не англичане, а русские, причем морская пехота. Их немного, иначе бы они обязательно контратаковали - и похоже, что у них проблемы с боеприпасами. Но даже полувзвода их хватит, чтобы перебить все это стадо - мы лишь снабдим русских оружием и патронами, которые эти свиньи сами туда поднесут. Вы ведь помните тот бой под Бельбеком, как всего десяток русских полдня держали нашу роту, снимая патроны с наших же убитых - а когда мы все же всех их положили, в нашем строю осталось меньше половины, настоящих солдат вермахта, прошедших Францию и Грецию, а не этих обгадившихся кавказских свиней? И гауптман сразу сдулся, пробормотал что-то про артиллерию, и "ждать", и исчез. А мы лежали и молились - потому что знали, что никакой обстрел не уничтожит там всех, и когда мы пойдем вперед, уцелевшие постараются продать свою жизнь подороже. Я решил, что по приказу атаковать подбегу к стене первым, и встану под ней, как учили, подставив плечи ступенькой - чтобы самому лезть последним, когда все будет кончено. Под стеной лежали тела наших товарищей, как мешки, никто не озаботился их вытащить, и мне было страшно, что возможно, через час я буду лежать так же. Господи, помоги мне, это совсем не моя война!

   Артобстрела так и не было. А город за нашими спинами дрожал и горел, тряслась земля, в небе были целые тучи самолетов, когда уходили одни, прилетали другие! Никаких приказов ни от кого больше мы не получали - наверное, разбомбило и штаб! - так настала ночь, кажется я даже уснул, лежа с винтовкой наготове. Затем, я ничего впереди не видел, но Вольф, появившись откуда-то, сказал - там выгружается не меньше полка, отходим! Мы поднялись и отступили наверх, в город, самолетов в эту ночь было меньше, мы прошли колонной несколько кварталов, когда нас накрыло - воя бомб не было, наверное, это стрелял британский крейсер или линкор. Что стало с остальными, не знаю, утром меня подобрали британцы, и были столь любезны, что не пристрелили на месте, как это сделали бы мы, а оказали медицинскую помощь. После была Англия - в только что взятом Гавре не было лагеря для пленных, так что меня погрузили на одно из возвращающихся судов, вместе с британскими ранеными.

   Что было дальше? Английский плен. Меня заставляли работать на ферме, копать картошку, ухаживать за скотом - меня, потомка князей Ракошвили! А когда война в Европе наконец завершилась, предложили выбрать - или выдача СССР, или Иностранный легион, пять лет. И хотя воевать я не хотел совершенно - но жить хотелось еще больше! И Бог смилостливился - мне повезло очень скоро получить место ротного "дядюшки", так в Легионе называли повара, интенданта и каптера в одном лице - так что я не слишком часто бывал на линии огня. Индия, Африка - о, боже, куда там Киплингу, с нашими приключениями! Но я остался жив, получил свое "отпущение грехов" - ну а отчего у меня паспорт французский, и я гражданин Франции, это совсем другая история, сэр.

   А отчего я осел здесь, в Гавре? Знали бы вы, сколько мне стоило, и денег, и труда, построить этот ресторан, "старый Тифлис" - где, насколько возможно, передан дух моего Тбилиси, которого я никогда не увижу? Вам, европейцам этого не понять - не обижайтесь, сэр, но вы кажетесь слишком деловыми, чопорными и скучными, в сравнении с подлинно грузинской душой!

   Что для немца бурное веселье - для грузина похоронный марш.

   Что для француза пышное застолье - для грузина завтрак на двоих.

   Что для британца верх любовной страсти - для грузина в ней великий пост.

   А вот русские - меня понимали. И самые дорогие мои клиенты, это моряки с русских судов, зашедших в этот порт. Но никто из них не знает моей биографии - все считают, что мои предки попали во Францию после революции большевиков. И пожалуйста, не раскрывайте этот мой секрет - пусть меня считают из тех детей, кто не отвечают за грехи отцов. Ведь так будет лучше, сэр?

   И еще одна маленькая просьба, сэр-генацвале? Не пишите пожалуйста, про мой княжеский титул? Среди моих соотечественников есть такие плохие люди, что его не признают. А я уже старый и мирный человек, мне совершенно не нужны проблемы!

   Северная Италия. Несколько дней назад (20 января 1944).

   Да здравствует война. Она одна. Способна сделать интересной нашу жизнь.

   Гауптман поморщился - даже для губной гармошки нужен хоть какой-то слух. К тому же этот мотив уже начинал раздражать. Приказать, чтобы заткнулись - с другой стороны, на фоне всего прочего, это не столь большая помеха. Можно и потерпеть.

   Лязг гусениц, рев мотора, пыль. Бронетранспортер с трудом одолевал подъем. Но гребень был впереди - вот скрылись из вида, нырнули вниз, мотоциклисты головного дозора, за ним головной "кюбель". Сам гауптман, по опыту русского фронта, предпочитал броню - спокойнее, если обстреляют. Здесь, в Италии, партизан пока нет, мы только еще вступили - ну значит, очень скоро появятся! Так что, чем больше мы успеем расстрелять в самом начале, тем легче будет потом. Еще чуть-чуть - ну вот, уже и на перевале! Теперь спуск в долину, а несколькими километрами дальше, снова вверх.

   Гауптман, как истинный немец, был склонен к музыке, философии, и бережливости. И был согласен, что солдат должен безропотно переносить тяготы и лишения - но его бесила причина, по которой он должен был сейчас глотать пыль. Проклятые французы - трудно поверить, какой бардак творился на их железных дорогах совсем недавно! Ну какой дурак мог считать забастовку не злостным антигерманским саботажем, а чисто экономическим спором? Жалко конечно нашего славного адмирала - но только после его предательского убийства, Рейх начал наводить там орднунг, железной рукой. Хотя расстреляли лишь главарей - нет никакой возможности заменить весь французский персонал, машинистов и путейцев! - но взятие в заложники членов их семей тоже дало хороший результат. Паровозы и станционное оборудование вдруг стали подозрительно часто ломаться, а ремонт столь же необоснованно затягиваться? Что ж, лягушатники, если вы с таким старанием спорили с Петеном за свое жалование - то получать вы его будете в прямой зависимости от реальных тонно-километров, ну а если их нет, будете голодать - и конечно, вы считаетесь мобилизованными, так что самовольно сменить место работы вам запрещено! Дело стало налаживаться - так появилась новая напасть: даже над южной Францией ночами стали появляться тяжелые штурмовики В-25, расстреливая из пушек паровозы на перегонах - поскольку прикрыть зенитками всю протяженность дорог было решительно невозможно! А когда движение по ночам замерло, те же самолеты начали бросать бомбы на пути - и эти чертовы французы каждую воронку засыпали сутками! Наплевав на убыток - выяснилось, что существует целый заговор по сбору денег и продуктов для таких саботажников! В конечном счете, немецкие войска в Италию не въезжали как союзники, разгружаясь на вокзалах Рима, Турина, Милана, Венеции - а входили как враги, походными колоннами через границу!