Полярная мечта - Александр Казанцев

Громкий голос объявил по радио:

— В первой паре бегут: Карел Лоума (Чехословакия) и Алексей Карцев (Москва).

Моряк усмехнулся и пошел за своей спутницей на трибуну.

Конькобежцы уже стояли на старте. Оба согнулись в поясе, отставив ногу назад. Выстрел.

Федор так ничего и не сказал девушке, которая назвала себя Леной. Она же, сидя на месте, словно забыла о его существовании, подалась вперед, напряженная, взволнованная.

Вначале ближе к бровке был Алексей Карцев. Потому он и вышел вперед.

Федору удалось раскурить трубку. Сердце у него колотилось. Неужели он так переживает соревнование… или еще какая причина?

— Он догоняет его, догоняет! — схватила Федора за руку девушка.

Чех на прямой обошел Карцева и повел бег. Федор перестал курить, не спуская глаз с отставшего бегуна. Наконец он посмотрел на свою соседку и сказал:

— Лена!

Она не отозвалась. Тогда он уверенно сказал:

— Женя!

Она закивала головой и опять вцепилась в руку Федора. У нее были тонкие и холодные пальцы.

Там внизу, на льду, кто-то шел впереди, кто-то догонял. Стадион то замолкал, то гудел.

Федор старался не дышать. Тонкие пальцы согрелись от его руки.

Стадион ахнул. Женя обернулась к Федору, раскрасневшаяся, чуть смущенная.

— Он все-таки проиграл… Но все равно молодец! Ведь, конструируя машины для стадиона, он дал слово состязаться здесь на летнем льду, а добиться этого не так легко. Пойдемте, теперь я вас познакомлю.

— Вновь? — спросил Федор.

Девушка рассмеялась,

— Со мной же вы знакомились вновь?

— С Леной?

— Надо знать, что девушки любят называть себя чужими именами… Наблюдаешь, как из прикрытия, — и она снова рассмеялась.

Пробирались между скамьями, задевая за колени сидящих. Наконец спустились на ледяную дорожку, на которой недавно встретили Алексея.

Теперь Алексеи вышел из раздевалки переодетый. На нем был сшитый с некоторым шиком, — видно, он любил хорошо одеваться, — светлый костюм спортивного покроя, воротник рубашки с изящной небрежностью расстегнут. Движения его порывисты, словно он с трудом сдерживал рвущуюся изнутри энергию. Направляясь к Жене, он заглянул в лицо Федора.

— Не может быть! — воскликнул он. — Неужели Федя? Капитан!

— Полярный! — с гордостью добавила Женя.

— Какое совпадение! — обрадовался Алексей и, занятый, очевидно, только своими мыслями, без всяких расспросов заговорил: — Впрочем, так и должно быть! Тебе Женя ничего не говорила?

— О тебе — ничего. О себе — мало.

— Ты обязательно должен быть завтра в Институте холода на защите моей диссертации. Кандидатом буду. Холодильное дело! До чего же хорошо, что ты нашелся! Да где же вы встретились?

Женя шутливо пересказала Алексею свою встречу с Федором, их прогулку по Москве, а Федор смотрел на оживленное лицо своего товарища детства и не мог побороть в себе чувства, похожего на зависть, а быть может, и на ревность к этому красивому, удачливому, счастливому человеку.

— Прошу прощения, Алеша, — хмуро сказал он. — Мало понимаю в науке, в искусственном холоде. — Федор не хотел идти. «Лучше всего завтра же уехать из Москвы», — подумал он.

— И не смей отказываться, — замахал на него руками Алексей. — Это имеет к тебе непосредственное отношение. Ничего, что я сегодня оскандалился, отстал. Завтра, надеюсь, так не будет. Пойми, для тебя, для твоих кораблей работаю.

Федор взглянул на Женю. Она, видимо любовалась Алексеем.

— Круглый год должны плавать в Арктике корабли, — увлеченно продолжал Алексей, обнимая Федора за плечи. — И представь, помогут холодильные машины… которые этот каток заморозили, а зимой отепляют стадион.

— Женя говорила, — отозвался Федор.

— Эх, Федя! Где же еще строить города, шахты, рудники, заводы, даже металлургические заводы, как не в Арктике! Только из-за отсутствия транспорта и не строили! А мы с тобой дадим этот транспорт, самый дешевый, морской! Как преобразится побережье полярных морей! Ты только представь, медведище белый! — И Алексей стал трясти Федора.

Федор был оглушен, сбит с толку этой бурей движения, страстного голоса, дерзких мыслей.

— Как можно сделать? — только и успел спросить он.

— Не скажу, а то не придешь. Хочу, чтоб ты разыгрался порато! — и он рассмеялся.

— Федя! — сказала Женя. — Я тоже прошу.

Федор вынул трубку изо рта, чтобы объяснить: он не может, он не придет. Женя поняла это раньше, чем он успел произнести первое слово. И она сказала тихо и непонятно для Алеши:

— И Лена тоже просит.

Федор растерянно промолчал.

— Решено, — заявил Алексей. — Ты останешься сейчас с нами до конца соревнований. Потом пойдем отпразднуем встречу.

Но Федор наотрез отказался. Он вспомнил о куче поручений, и все их давно уже надо было выполнить. Он заторопился. Женя смотрела на него с упреком, но не уговаривала.

Адрес Института холода все же записал.

Выйдя со стадиона, он оглянулся. Гигантское здание с прозрачным сводом.

«Хрустальный дворец! — с горечью подумал он. — Люди, готовые свершать великое! Отопить холодом всю Арктику, как крытый стадион? Должно быть, слишком он, Федор, крепко стоит ногами на земле, чтобы понять такое!..»

Федор был недоволен собою. Как нелепо омрачился светлый день!..

Глава вторая. МЕЧТЫ

После веселой грозы, обновившей природу, ночью вдруг зарядил скучный мелкий дождь. Утро выдалось хмурое, небо затянуло тучами. Капитанская фуражка Федора намокла. Институт холода, оказалось, очень трудно найти. Моряк окончательно запутался в переулках со старыми, неприглядными в дождь домами, да и не только в переулках.

Да, запутался!.. Никогда бы он не поверил, что станет ворочаться ночью с боку на бок, размышляя: может ли человек что-либо чувствовать вопреки собственной воле и рассудку? Особенно досадно ему было, что он нисколько не лучше тех молодых людей, которые сотни лет назад, заподозрив горькую правду, сжимали кулаки, скрежетали зубами или ходили взад и вперед по тесным каморкам.

Федор шел по мокрому тротуару и злился на себя. Виновница же его неурядиц, промочив ноги, нетерпеливо ходила по переулку, чтобы встретить гостя-моряка.

Увидев девушку, капитан не поверил глазам. Она была, как и вчера, в сером костюме и с непокрытой головой. Дождь словно не существовал для нее, не смел намочить ее одежду… и, конечно, в следующее мгновение Федор заметил прозрачный плащ, которым она прикрылась, как огромным колоколом.

— Ой, какой мокрый! — девушка протянула Федору руку.

Пожимая ее пальцы, Федор вспомнил стадион.

— Мы опоздали, — сказала Женя и, не выпуская руки Федора, потащила его к подъезду института.