Черный аббат - Эдгар Уоллес

Артур не появился ни в этот день, ни в следующий, и тайна ухода Джилдера осталась неразгаданной.

Дик Алсфорд не страдал излишним любопытством, ему и в голову не могло прийти мчаться в город и справляться о здоровье бывшего старшего клерка. Он принял ванну, побрился и, спустившись вниз, встретил только что прибывшего визитера из города.

Он немедленно признал в нем сержанта Путлера, хотя никогда в жизни не видел его. Описание, полученное им от друга, вполне соответствовало истине. Это был высокий худощавый человек лет сорока. Обращали на себя внимание его низкий лоб, толстая нижняя губа и руки, доходящие почти до колен. Бедный Путлер хорошо знал, какое впечатление производит его наружность, но, очевидно, это обстоятельство не столько печалило, сколько развлекало его.

— Ну-с, сэр, как я вам нравлюсь? — без улыбки спросил он. — Я знавал людей, которые, увидев меня, падали в обморок. Особенно это касается романтических натур. — Искорки смеха вспыхивали в глубине его карих глаз.

— Ну, я-то не упаду! — улыбнулся в ответ Дик. — Прежде всего потому, что я вовсе не романтик.

В этот момент в комнату вошел лакей. Вот он-то при виде визитера отшатнулся и заморгал глазами.

— Проведите господина Путлера в его комнату… Потом, дорогой Путлер, приходите вниз обедать. К тому же я хочу вам рассказать кое-что любопытное…

Ошеломленный Томас повел гостя в его комнату, которая располагалась рядом со спальней Дика.

— Чем могу быть полезен, сэр? — спросил Томас.

— Пока ничем, спасибо, — заметил сержант Путлер, но в тот же момент, когда Томас собрался уже выходить из комнаты, он остановил его следующим вопросом:

— Как вас зовут теперь, мой друг?

— Я, сэр? Мое имя Томас Броун.

Путлер печально покачал головой.

— Томас Броун, — повторил он нараспев, — Вильям-Неудачник, он же Генри-Без-Счастья. Знает ли ваш хозяин, что настоящее ваше имя Шлезер и что вы отбывали срок в Дартмуре?

— Нет, — угрюмо ответил тот.

— Ну, так он об этом узнает, — мягко заметил детектив.

Лакей с мрачным видом вышел из комнаты.

Через полчаса Путлер, весело улыбающийся, сошел вниз.

— Вы уверены, что это моя комната, Алсфорд? — спросил он. — Похоже, вы ждали принца Уэллского. Я давно мечтал поспать на такой постели… Так что же теперь, Алсфорд?

— Прежде всего я должен представить вас своему старшему брату. Кстати, он несколько мнителен, и я, чтобы не пугать его, сказал ему, что вы счетовод одной из ферм, приехавший помочь мне в работе.

Путлер вполне одобрил этот вариант, после чего был проведен в огромный кабинет и представлен лорду Челсфорду. Гарри так привык к многочисленным гостям Дика, что не успел заметить ничего экстраординарного в наружности Путлера. К счастью, он был немного близорук и, хотя удивился тому, что смог пожать руку человека прямо через стол, не вставая с кресла, все же не придал этому никакого значения.

— Господин Путлер пробудет с нами около шести недель, — сказал ему Дик. — Не обращай внимания на его прогулки по имению, поскольку мне нужна точная оценка всего нашего состояния, а у специалиста свои собственные оригинальные методы…

— Попросите его оценить также и черного аббата, — полушутливо-полусерьезно ответил Гарри. — Нам, пожалуй, нужен не столько оценщик, сколько хороший полицейский!

При этом Дик подумал, что гость с успехом может выполнить обе функции, но вслух, конечно, ничего не сказал.

Он провел визитера в собственный маленький кабинет, осторожно закрыл дверь и усадил его.

— Устраивайтесь поудобнее. Вы курите?

Путлер порылся в кармане и вытащил почерневшую трубку.

— Это не особенно аристократично, — извинился он. — Но я всегда предпочитаю табачок сигаре или сигарете.

— Присоединяюсь к вам, — заметил Дик.

Его кабинет имел две двери: одна выходила в вестибюль, другая — в боковой коридор. В продолжение десяти минут там слышался оживленный разговор, хотя со стороны Путлера это были только отрывистые вопросы, Лакей Томас неслышно прокрался по боковому коридору и прильнул к двери кабинета.

На его лице была печать озабоченности. Заглядывая в замочную скважину, он мог различить только край софы и голову странного визитера замка.

Тот что-то держал в руке — какой-то кинжал — и с любопытством рассматривал его.

Томас прижался ухом к замочной скважине.

Дик сидел спиной к двери и говорил тише, чем обычно, поэтому, к огорчению того, кто подслушивал, разобрать можно было только отдельные обрывки фраз.

— …был проведен в дом как прислуга, — услышал он.

Голос Путлера был достаточно громок. Он спросил:

— Вы говорите, окно в кабинете лорда было открыто?

И явно услышал ответ Дика:

— Да!

Подошвы ботинок у Томаса были резиновые. Он неслышно вышел в коридор посмотреть, чист ли горизонт, затем вернулся на свой пост и услышал фразу Дика:

— Брат не имеет ни одного врага на земле. Боюсь, что о себе я не могу сказать того же…

Чуть позже он уловил слово «сокровища», а затем — имя «Артур Джин», но по какому поводу — понять было нельзя.

В замочную скважину было видно, что детектив все еще держит в руках кинжал, внимательно рассматривая его. Томас услышал его замечание: «Он совершенно новый!» — затем Дик пустился в долгое и подробное объяснение, ни одно слово из которого не достигло ушей раздосадованного лакея.

В этот момент, услышав тяжелые шаги камердинера, он быстро проскользнул назад в кухню. Через минуту толстый Гловер нашел его за мытьем посуды.

Глава 19

Завтрак вышел не особенно веселым. Гарри имел скверную привычку приносить с собой к столу книгу. Вот и на этот раз он с головой ушел в какой-то том, оставив Дика и визитера вести между собой разговор так, словно его здесь и не было.

Только один раз за столом Дик прервал его чтение:

— Лесли приедет к чаю, — заметил он, — Она недавно звонила…

Гарри с досадой посмотрел на брата.

— Очень жаль, — ответил он. — Мне хотелось провести день за трудами отца Гиклера. Я только что получил его рукописное сочинение, присланное мне из Лейпцига. Гиклер, как вы, Дик, вероятно, помните, был ученым монахом во времена Елизаветы. Наше аббатство было одним из немногих, не тронутых ни Генри Восьмым, ни Елизаветой, возможно потому, что наш орден всегда был настроен против иезуитов…

Дик терпеливо выслушал длинный рассказ о верных черных отцах Челсфордского аббатства.

— Вы обязательно должны выйти к чаю, после чего, я думаю, Лесли ничего не будет иметь против того, что вы вернетесь к своему отцу Гиклеру, который, как я предполагаю, был немцем.

— Да, он был германцем, — серьезно подтвердил Гарри. — В Челсфордское аббатство его привели чрезвычайно интересные обстоятельства…

— Самый лучший немец, про которого я когда-либо читал, — вставил свое замечание Путлер, — был Робинзон Крузо.

Дик подумал, что со стороны Путлера это было очень неловкой шуткой. Гарри уставился на «счетовода», приняв его слова, как и вообще всякие слова, сказанные им самим или кем бы то ни было, всерьез.

— Я не так давно читал «Робинзона Крузо», — начал он. — И мне кажется, что вы ошибаетесь, утверждая, что он был немцем. Я всегда рассматривал подобный характер, как чисто английский.

Вскоре Гарри оставил их и вышел. Через пять минут он вернулся с толстым томом подмышкой.

— Вы правы, господин…

— Путлер, — напомнил Дик.

— Вы правы относительно… Робинзона Крузо. Удивительно, что человек всю жизнь может прожить с такой, как эта, ошибкой!

Он любезно взял Путлера за локоть и провел его в библиотеку. Дик заранее знал содержание их разговора и то, что первым желанием Гарри будет открыть ящик стола и достать знаменитый дневник. Дик рад был хоть на час сбыть Путлера с рук.

Он выбежал на аллею, чтобы встретить автомобиль Лесли, и успел вскочить на подножку движущего лимузина.

— Практикуюсь, готовя себя на службу трамвайным кондуктором, — весело объяснил он. — Как видите, я уже выбрал себе профессию к тому времени, когда вы станете хозяйкой Челсфордского замка.

— А когда это будет, Дик? — спросила она.

— Надеюсь, что никогда!

Девушка, очевидно, не придала большого значения его словам: даже не повернув к нему головы, она ловко остановила машину у самого подъезда. Дик соскочил на землю и помог ей выйти.

— Должен приготовить вас к встрече с очень странным типом, — промолвил он и описал Путлера, ничуть не льстя ему.

— И кто же он такой?

— Счетовод, — уклончиво ответил Дик. — Кроме того, это весьма занимательный парень, напичканный самыми удивительными знаниями. Знаете ли вы, что Робинзон Крузо был немцем?

— Ну, конечно же! Ведь его отец жил в Бремене, — ответила девушка, и Дик поспешил провести ее в библиотеку.

В присутствии невесты лорд Челсфорд выказал всю свою неловкость. Он все еще не мог освоиться с положением жениха и относился к девушке скорее с испугом, чем с нежностью. Ни разу будущий муж еще не целовал ее…