Гонки на выживание - Андрей Таманцев

Загудел телефон защищенной правительственной связи. Клоков снял трубку -Добрый день, Герман Григорьевич! Ну как, посмотрели? Каковы ваши впечатления? — донесся до него голос, который знала вся страна и весь мир.

— Я на пути в Москву. Да, посмотрел… Что-то невероятное! Почище любой фантастики.

Около минуты он очень внимательно слушал то, что говорил ему собеседник.

Затем сказал:

— Совершенно с вами согласен, им надо помочь… Однако, к сожалению, не обошлось без инцидента. Когда я честно и без прикрас изложил на совещании всю картину, старик вспылил и заявил, что больше не желает работать и уходит в отставку. Ну конечно, потеря… Мы все-таки еще попытаемся уговорить его не делать поспешных шагов. Надеюсь, когда остынет и успокоится, он подойдет к проблеме более трезво, как и подобает ученому его масштаба, одумается и вернется.

— Надо бы успокоить его… Это же такая голова!

— Сделаем все, чтобы он вернулся. Распрощавшись, Клоков положил трубку.

Сверкая синими и красными маячками над блестящими черными крышами, четыре «мерседеса» неслись к Москве со скоростью двести километров в час.

До вечера отсыпались Пастух и его маленькая команда в заваленной книгами большой квартире профессора Злотникова.

Никто не звонил им, не вызывал, не отдавал приказов. И они ждали — с покорностью пассажиров, временно задержавшихся в аэропорту из-за нелетной погоды.

Пастух с Доком глубокомысленно играли в шахматы и оттягивались после умственных усилий арм-реслингом. Боцман валялся на тахте и листал бесчисленные разноцветные журналы. Мухин сидел перед профессорским компьютером, играя в «Дум», а, утомившись, отжимался на ковре в гостиной и выполнял «крокодила» на одной руке.

Трубач в больших наушниках полулежал в кресле и, закрыв глаза, часами меланхолически слушал классику на компакт-дисках, попеременно сжимая в огромных лапищах теннисные мячи.

Ну а Артист отрабатывал перед зеркалом приемы японского и китайского рукопашного боя, метал ножи, стрелял в мишень из электронного пистолета и крутился по хозяйству, изобретая, чтобы порадовать друзей, все новые блюда посредством свободного соединения, казалось бы, заведомо несоединимых компонентов. Результаты его усилий принимались друзьями вполне благосклонно, без лишней критики.

Но это только казалось, будто они расслабились. На самом же деле каждый был предельно собран и мобилизован.

На рассвете нового дня, ожидая приказа куда-то отправляться и ни на минуту не расставаясь со своими новыми пейджерами, они устроили для Трубача пятикилометровую пробежку, чтобы тот мог вернуть свою обычную физическую форму.

Однако лежание в «кризисном» и разные таблетки, как выяснилось, почти не сказались на его состоянии.

Для своей комплекции метателя молота или борца-тяжеловеса он был, как и раньше, удивительно легок и быстр, да и дыхалка работала идеально, на зависть всем врагам.

— Симулянт он и есть симулянт… — пыхтел Пастух, когда они вдвоем с Мухой не могли одолеть Николая, борясь с ним на молодой травке — …во мамонт!

Кончался второй день ожидания в режиме полной готовности. Как всегда, телефон в квартире общительного, знакомого со всей музыкальной Москвой, профессора консерватории Злотникова звонил часто.

Но те, чьего звонка они ждали каждую минуту, словно в воду канули. Пусты были и дисплеи всех шести пейджеров.

После обещания их неведомого собеседника напомнить о себе в ближайшие часы эта неопределенность томила и выводила из себя.

— Странно, — повторял Артист, — чего они там тянут? Может быть, решили все-таки от нас отказаться? Нашли других, кого-нибудь получше?

— Вряд ли. — Сунув руки в карманы спортивных штанов, Док выхаживал по диагоналям обширной гостиной. — Тогда бы мы уже не прохлаждались тут, а были бы… ну… сами понимаете где и в каком виде. Прикиньте масштаб, так сказать, подготовительных мероприятий… — А ведь это только увертюра, — заметил Трубач. — Первые три или четыре такта.

— Похоже, там просто чего-то ждут. Что-то где-то должно произойти, после этого нас и введут в дело, — заключил Пастух.

Даже тщательно обследовав свою одежду, обувь и все закоулки квартиры, они постоянно были начеку. Жестоко обожженные молоком, они, не жалея легких, дули на воду: гнусного подвоха можно было ожидать теперь отовсюду и в любой момент. Все деловые разговоры велись под громкую музыку или болтовню телевизора.

Завершались вторые сутки их вынужденного безделья, но по-прежнему ничего не менялось.

— По-моему, нам просто подарили в качестве моральной компенсации новый «джип» и по десять штук на рыло, — усмехнулся Мухин. — Если и впредь будут выплачивать по штуке за три приема карате, то, честное слово, я не возражаю!

— Мелкий ты человек, Муха, — покачал головой Артист, — мелкая, ничтожная личность.

— Амба! — оборвал их Пастух и прибавил громкости радиоприемнику. — Давайте лучше подытожим то, что мы узнали. Как говорил товарищ Шерлок Холмс, «человек всегда оставляет следы. Всегда, дорогой Ватсон».

— Весь вопрос в том, — добавил Трубач, — сумеют ли увидеть этот след другие.

Они сидели голова к голове. На всякий случай в разных концах комнаты одновременно работали на разных волнах два приемника и какая-то очередная викторина шла по телевизору. Коварные пленочки, понятное дело, на время совещания были извлечены из-под крышек часов.

Но не успели они начать свою летучку, как заверещал радиотелефон.

Семен снял трубку и услышал строгий хрипловатый мужской голос:

— Злотников?

— Да, я. — Артист отчаянно замахал рукой, чтобы остальные приглушили орущую технику. — Говорите, слушаю вас, — продолжил он и нажал переключатель громкой связи, чтобы ни одно слово из их разговора не прошло мимо остальных.

— Нам необходимо встретиться с Пастуховым, Где он?

— Он здесь.

— Передайте ему трубку.

— Слушаю, — сказал Сергей.

— Здравствуйте, Пастухов. Готовы ли вы встретиться для важного разговора?

— Ну конечно, — ответил Сергей. — Мы готовы.

— Тогда сегодня в двадцать три ноль-ноль вы должны прибыть вместе с этим вашим… хирургом Перегудовым к станции метро «Рижская», на остановку сорок второго и восемнадцатого троллейбусов, у эстакады. К вам подойдут мои люди и проводят к месту нашего свидания.

— Пароль? — спросил Пастух.

— Встречающие знают вас в лицо.

— Ну вот и все, — сказал Пастух, вешая трубку, — занавес поднимается.

Все молчали, понимая, какая предстоит этим двоим поездка. Сергей посмотрел на часы. Было около десяти вечера.

— Через двадцать минут можно выезжать, — сказал Док и протянул Трубачу свои заслуженные швейцарские с черным циферблатом. — Верни на место их шпионские цацки. Вдруг затрепыхаются. И в Серегины тоже.

— И вот что еще, — шепотом сказал Пастухов. — Черт его знает, чем может обернуться эта встреча. В случае чего — встречаемся где всегда.

— Хорошо, — кивнул Артист.

— Все мои метки вы знаете, — нахмурившись, продолжил Сергей. — Перед самой встречей суну за щеку мой личный медальон, — он показал им маленький плоский металлический овал, хранящий все данные капитана Пастухова.

— Мои приметы тоже всем известны, — сказал Док. — Так что в случае чего легче будет найти. Помолчали.

— Лично я ваши бренные останки искать не собираюсь, — рассердился Артист.Ждем вас здесь с планом задания. Я намерен честно отработать свои баксы.

— Баксы, баксы… — вздохнул Иван, — их еще надо суметь подучить.

Трубач произвел «восстановительную операцию» и вернул им часы. Пастухов снова взглянул на циферблат:

— Ладно, Иван. Труба зовет. Не люблю опаздывать на интимные свидания.

Прибудем на точку пораньше, покрутимся, присмотримся. Ну а там — как Бог даст.

Боцман протянул ему ключи от нового «джипа». Пастух крепко сжал их в кулаке и улыбнулся своей неожиданной, яркой улыбкой.

Над вечерней Москвой только что отгрохотала гроза, и ее зарницы еще посверкивали в разных сторонах темного неба.

Пастух ехал, неукоснительно четко соблюдая правила движения. Громко шелестя по мокрому асфальту широкими шинами, их обгоняли летящие на дикой скорости такие же «джипы», иномарки, да и наши старались не отставать.

— Что значит — люди не ценят собственной жизни, я уж не говорю о чужих,задумчиво сказал Перегудов. — Человек, в сущности, такая хрупкая, уязвимая букашка… Правда, с большими резервами.

Сергей молча кивнул. Он был сосредоточен и собран, как всегда перед выходом на боевую операцию.

— Что, брат, маленько поколачивает? — спросил Док. — Нормальная реакция центральной нервной системы. Конечно, с такой крупной клиентурой нам еще работать не доводилось. Хотя… пока мы им нужны, можно не трепетать. Другое дело, если… решат вывести за штат.