Еще один шанс - Ерофей Трофимов

грозно осмотревшись, густым басом спросил, расправляя роскошные усы:

– Ну что у тебя, Мишка, тут опять приключилось?

– Так вот, Николай Аристархович, сами гляньте. Варнаки совсем обнаглели, уже прямо у честных людей на подворье свои дела темные решают.

– Хочешь сказать, что это они друг друга так? – удивился урядник.

– Да бог с вами, господин урядник. Ну не я же с ними дрался, – развел Мишка руками, всем своим видом выражая полное недоумение таким предположением. – Куда мне сейчас драться-то? Да еще с двумя.

– Вот это меня и удивляет, – пробасил урядник, окидывая парня задумчивым взглядом. – А сам ты где был, пока они тут дрались?

– Так вон, в сарае затаился. Нам сегодня уголь привезли, вот я там и копошился. Пересыпал, чтобы место побольше освободить. А тут слышу, возня какая-то, удары. Высунулся, а тут такое. Тот с поленом, а этот с колуном, – продолжил он, пальцем указывая на тела. – Куда мне против них с одной лопатой, и та деревянная? Вот я и затаился. А когда кончилось все, вылез, осмотрелся, понял, что поубивали друг друга, и давай народ звать.

– Да уж, с лопатой тут никак, – задумчиво вздохнул урядник, осматривая тела.

«Знал бы ты, что можно хорошей штыковой лопатой натворить. Особенно если она хорошо наточена», – мелькнула у Мишки мысль, вызвав мимолетную усмешку.

– Ты чего ухмыляешься, Мишка? – грозно спросил урядник, насторожившись.

– Так радуюсь, Николай Аристархович. Второй раз костлявая рядышком прошла и не задела.

– Господин урядник, посмотрите, – растолкав зевак, во двор ввалился рядовой полицейский, размахивавший какими-то бумагами.

Тяжело выпрямившись, урядник забрал у него бумаги и, не спеша пролистав их, хмыкнул, расправляя усы:

– И вправду повезло тебе, парень, – проворчал он, отдавая бумаги своему подчиненному. – Беглые это. По ним розыск уже три месяца как объявлен. Даже награда за указание, где находятся, имеется.

– Так это что же, мне теперь та награда и отойдет? – сделал вид, что обрадовался Мишка.

– Ну, тут еще посмотреть, подумать надо, – забасил урядник, то и дело бросая на парня многозначительный взгляд.

– А награда-то большая? – сообразил спросить Мишка.

– Большая. Червонец на ассигнации от генерал-губернатора будет. Потому как каторжники эти особо опасные. Политические.

Услышав про деньги, народ за забором заметно оживился, негромко обсуждая сумму награды. Понимая, что нужно что-то срочно предпринимать, Мишка, заметив, что рядовой полицейский принялся собирать улики, быстро прошел вперед и, указывая на окровавленное полено, громко сказал:

– Господин полицейский, вы и полено это прихватите. Не хочу кровь варначью в дом нести. А вам для дела пригодится. – И, оказавшись рядом с урядником, еле слышно добавил: – Вы, Николай Аристархович, посодействуйте в получении премии, а за мной дело не встанет. Отблагодарю.

В ответ тот лишь едва заметно усмехнулся в усы и слегка прикрыл глаза, давая понять, что все услышал.

– Ну, – откашлявшись, громко проговорил урядник, – тут мне все понятно. Варнаки эти чегось промеж себя не поделили. Вот и закончилось все смертоубийством. Так что премия за обнаружение особо опасных каторжников тебе причитаться должна. Честь по чести. Так начальству и доложу. Думаю, через недельку ответ и получим. Показания я с тебя снял. За телами приедут скоро. Я из больницы телегу уже вызвал. Более нам тут делать нечего, так что заканчивайте, и пошли, – последняя фраза предназначалась двум полицейским, продолжавшим осматривать место происшествия.

Словно в ответ на его слова, у ворот остановилась телега, и Мишка бросился открывать. Спустя еще двадцать минут о случившемся напоминала только кровавая лужа на земле. Подхватив лопату, Мишка срезал испоганенный кусок земли и, отнеся его за отхожее место, отправился в дом.

* * *

Спустя неделю после всего случившегося Мишка, спешно приводивший в порядок изрядно запущенный двор, в очередной раз увидел у калитки знакомую фигуру. Парень усмехнулся про себя, еле слышно буркнув под нос: «Вот так и рождаются легенды». Отложив грабли, он вышел в калитку и быстро осмотревшись, направился к облетевшему кусту черемухи. Человек в брезентовом дождевике плавно развернулся, и Мишка, рассмотрев знакомую бороду, усмехнулся:

– Зашел слухи проверить?

– И это тоже, – усмехнулся в ответ Савва. – Признаться, не ожидал, что справишься. Видать, не врал, когда про кровь говорил.

– А с чего врать-то? – пожал Мишка плечами. – Жизнь штука хитрая, рано или поздно любую ложь сама наружу выведет. Так чего хотел-то?

– Спросить кое-что хочу, – помолчав, выдохнул Савва. – Говорят, ты тайгу лучше всех в округе знаешь. Верно?

– Раньше было. А сейчас и не скажу. Контузило меня. Памяти лишился, – коротко поведал ему о своей беде парень.

– Слышал, – кивнул Савва. – Выходит, не врали люди.

– А с чего им врать?

– А то не знаешь. Скажешь слово, а оно по базару пролетит и к тебе байкой вернется.

– И так бывает. А что у тебя за нужда в тайге?

– Золотишко, – коротко буркнул Савва. – Уехать хочу. Домой. Двадцать лет дома родного не видел. А пустым возвращаться… сам понимаешь, лишний рот. Так что скажешь? Есть на реке такие места, чтобы золота без крови взять? Самому намыть.

– Самому? – задумчиво переспросил Мишка. – Вспоминать надо. В тайгу идти. Да и поздно ты решился. Зима на носу, какое тут уже старание?

– Знаю, что поздно. Да видишь, как нас судьба свела, – развел Савва руками.

– В тайгу идти надо. По весне. Как снег сойдет. Там, может, чего и вспомню. Но тогда придется на месте заимку ставить и почитай на все лето пропасть. Лодка хорошая нужна.

– Зачем? – моментально насторожился Савва.

– А ты что, хочешь, чтобы вся округа сразу узнала, что ты там золото моешь? А так… Рыбы наловить да насолить, зверя на мясо добыть – в общем, обычным промыслом дело прикрыть. Что скажешь?

– Тут ты прав. Мне лишний шум ни к чему. Я ведь под запретом живу, – криво усмехнулся бывший каторжник.

Услышав последнюю фразу, Мишка принялся судорожно вспоминать, что бы это значило. Спустя минуту размышлений ему вдруг вспомнился один старый фильм, где известному революционеру перечисляли, в каких губерниях ему запрещено появляться и проживать. Сообразив, что означает жить под запретом, он только кивнул, не найдя что ответить. Внимательно наблюдавший за ним каторжник чуть качнул головой, задумчиво проворчав:

– Откуда ж ты такой грамотный взялся?

– Из тех же ворот, что и весь народ, – фыркнул Мишка в ответ раньше, чем успел сообразить, что несет.

– Ох, шустер, – вдруг закаркал Савва. – Да еще и ловок, бес. С таким ухо востро держать надо.

– Я, Савва, врагов не ищу, но и обид не прощаю, – глядя ему в глаза, негромко ответил Мишка. – Ежели со мной честно, то и я правдой отвечу. Ну а если кто дурное задумает, тут уж как бог даст.

– Слушаю тебя, парень, и словно с кем благородным говорю, – покачал Савва головой. – Но слова твои я запомню. Так что скажешь? Возьмешь по весне с собой?

– До весны еще дожить надо.

– Не веришь? – вдруг насупился бывший каторжник.

– Тут не в вере дело, –