Непроницаемая тайна - Инга Берристер

– Простите, – шепнул он. – У меня и в мыслях не было вас сердить. Я только хотел…

Бренда взглянула на него и тут же поняла, что лучше бы она этого не делала. Во рту у нее пересохло, сердце забилось еще неистовей. Безумное желание шагнуть к Гриффину, обнять, прижаться всем телом, отыскать губами его губы нахлынуло на нее с такой силой, что она задрожала.

Глухо застонав, девушка зажмурилась, пытаясь избавиться от этого наваждения, но тщетно. С закрытыми глазами ее чувства лишь обострились, потому что, лишенная зрительного образа, она еще явственнее слышала его неровное, тяжелое дыхание и ощущала стремительный стук собственного сердца.

Она открыла глаза и обнаружила, что Гриффин смотрит прямо на нее.

– Бренда… – выдохнул он, почти касаясь губами ее губ, и она смирилась, не в силах больше противиться неизбежному. – Поцелуй меня, – прошептал он хрипло и властно, и сладостная дрожь охватила девушку с такой силой, что она едва удержалась на ногах и в поисках опоры теснее прильнула к крепкой мужской груди.

Губы ее покорно раскрылись, но не потому, что так велел Гриффин, а потому, что она сама неистово желала этого и не в состоянии была больше сражаться с собой.

Какое там сражаться!.. Еще мгновение – и Бренда сама впилась бы жадным поцелуем в его приоткрытые губы, и ее язык дерзко проник бы во влажные глубины его рта, словно пробуя на вкус неутоленную страсть.

Хмелея от возбуждения, она услышала, как Гриффин чуть слышно застонал. Он завладел ее ртом, и поцелуи его становились все жарче. Никогда еще Бренда не испытывала ничего подобного. Всем своим существом изнывала она от желания сбросить ненужную одежду и отдаться во власть его сильных, нежных рук…

– Я хочу тебя… Господи, как я хочу тебя… – пробормотал Гриффин.

Вдруг Бренда очнулась от наваждения, с ужасом понимая, что вот-вот поддастся чувственной магии этих слов.

– Нет! – почти беззвучно простонала она, но Гриффин услышал это.

Он медленно, нехотя разжал руки и отступил на шаг, глядя на нее. Губы его чуть заметно подрагивали.

Как можно было скрыть, что он пробудил во мне желание? – думала Бренда, дрожа всем телом и уже едва держась на ногах. Ее припухшие от поцелуев губы сладко ныли, мечтая лишь о том, чтобы снова припасть к горячим и властным мужским губам.

– Простите, – севшим голосом пробормотал Гриффин. – Это не нарочно… я не думал, что так случится… Просто я… – Он покачал головой и почти шепотом добавил: – Я не смог удержаться.

Господи, подумала Бренда, да он, похоже, ошеломлен не меньше меня! Взгляд его серых глаз явно молит о прощении. Значит, он сам захотел, чтобы это случилось?

Паника охватила ее с новой силой, но теперь уже по иной причине. Этому человеку нельзя доверять! Ни за что на свете Бренда не хотела бы отдать свое сердце Гриффину Хоторну.

– Удивительно, – проговорил он чуть хрипло, словно еще не сумел полностью взять себя в руки, – что сможет натворить самый обыкновенный поцелуй. Недаром же французы называют любовь с первого взгляда ударом молнии. Похоже, нас обоих основательно тряхнуло…

– Нас?! – мгновенно насторожилась Бренда и резко бросила: – Извольте говорить только о себе! Это просто нелепая случайность…

– Вы сами знаете, что это не так, – жестко перебил ее Гриффин.

– Я… я просто думала о другом человеке, – солгала Бренда, злясь на себя и на него. Да чего он, собственно, добивается? Хочет вынудить ее признаться, что… – Послушайте, – продолжала она ледяным тоном в отчаянной попытке опровергнуть его догадку, а заодно и обмануть собственные чувства. – Послушайте, я не безмозглая дурочка и хорошо знаю, что иные наставники, особенно мужчины, видят в своей работе лишь повод для сексуального подавления учеников. Такие люди не в состоянии поддерживать нормальные отношения с женщиной, потому что самомнение и гонор не дают им признать ее равной себе.

И, гордо вскинув голову, девушка заставила себя прямо посмотреть Гриффину в глаза.

Ох, лучше бы ей этого не делать! Обычно люди, разозлившись, громко кричат, топают ногами, размахивают руками и тому подобное… но он…

Бренда и не подозревала, что его улыбчивые губы могут сжаться в такую жесткую линию. Ни у кого еще она не видела таких ледяных глаз. В них было столько ярости, что по спине у нее невольно пробежали мурашки.

– Если вы действительно так считаете, – наконец очень тихо проговорил Гриффин, – значит, я ошибся в вас еще сильнее, чем вы во мне.

И, не давая ей возможности ответить, он круто повернулся и направился к двери.

Девушка затаила дыхание, надеясь, что он замедлит шаг, обернется, смягчит дружелюбной репликой резкость своих слов, предложит обсудить эту тему… Так было всякий раз, когда она говорила что-нибудь язвительное и обидное…

Но этого не случилось. Гриффин просто распахнул дверь и вышел, оставив ее праздновать победу. Но Бренда почему-то чувствовала себя вовсе не победительницей, а скорее мелочной, злобной стервой. Хуже того, она никак не могла избавиться от ощущения, что упустила что-то очень важное. Что-то… или кого-то.

5

Сидя в беседке посреди старинного уютного сада, который примыкал к усадьбе, Бренда наблюдала, как Гриффин усердно трудится над починкой полуразвалившейся каменной стены.

Впервые увидев его за такой работой, она вначале удивилась, а потом испытала легкое разочарование.

– Не могу представить, чтобы человек с вашей эрудицией и образованностью находил удовольствие в таком прозаическом занятии! – с оттенком презрения в голосе заявила девушка.

– Ошибаетесь, – покачал головой Гриффин. – Починка забора требует определенных навыков, как и любое другое дело. Я в этом пока только простой любитель, но, восстанавливая ветхий забор, получаю не меньшее удовольствие, чем от своей профессиональной деятельности. Это занятие даже помогает мне, – сообщил он и пояснил в ответ на полный недоумения взгляд Бренды: – потому что, прежде чем учить людей менять свои взгляды на жизнь, я сам должен уметь находить радость бытия вне зависимости от доходов и успехов в карьере.

Три дня назад он вышел из кабинета, оставив Бренду победительницей в споре, и с тех пор был с ней безупречно вежлив и дружелюбен, но при этом держался отчужденно.

Лидер, учитель, наставник… Как ни назови этого человека, его отношение к Бренде теперь стало подчеркнуто профессиональным.

Сейчас ей казалось смехотворным, что еще недавно она обвиняла его в низменном стремлении сексуально поработить свою беззащитную ученицу. Гриффин недвусмысленно давал Бренде понять, что любая ее попытка нарушить возведенный между ними барьер деловых отношений наткнется с его стороны на вежливый, но твердый отказ.