Путь наверх - Татьяна Минасян

За такими блаженными мечтами его застал Пион, тоже забежавший проведать "особого" пациента на пару минут.

— Довольный сидишь? — усмехнулся он, заметив на лице Расса глуповатую улыбку, от которой тот никак не мог избавиться. — Вкусностей небось наелся?

— Ага, вкусностей! Опять лимоны ел! — продолжая улыбаться, пожаловался Рассвет. Про лимоны его друзья теперь знали все, и Пион сочувственно покивал "страдальцу":

— Ничего, рано или поздно ты отсюда выйдешь и больше эту гадость никогда есть не будешь! Осталось всего-то чуть-чуть потерпеть!

— Так я терпеть и не отказываюсь! Хотя и надоедает уже… Хочется скорее снова в поход!

— Ну, здесь ты с нами в одинаковом положении, нам всем хочется, но мы тебя ждем. И потом нам еще придется ждать, пока тебя обучат, так что ты будешь скучать меньше.

— Это радует, а то я уже здесь наскучался! Хочу снова на нулевые!

— Надеюсь, слишком долго ждать не придется. Твоя комната с надписью очень уж всех в охране заинтересовала. Ты ее найти-то сможешь?

— А ты сомневаешься? — Расс прикрыл глаза и как наяву увидел весь путь до того самого коридора, по которому он, по счастливой случайности, решил немного прогуляться, увидел каждый поворот, увидел тупик, из которого сначала едва не ушел, а потом вдруг обнаружил в нем дверь… Самая последняя и самая удивительная его находка, благодаря которой он вообще остался в живых! Да он нашел бы ту комнатушку с надписью на стене даже с закрытыми глазами!

— Да нет, я уверен, что ты ее найдешь, — серьезно ответил Пион. — Мне самому на нее взглянуть не терпится. Вдруг эта самая надпись — указатель на какие-нибудь древние склады полезных вещей? Или на большие помещения, где можно жить? Полумесяц почти уверен, что надпись очень важна и если охранники ее расшифруют, она очень нам всем поможет.

— Я тоже жутко на это надеюсь, — вздохнул Рассвет. — Хотя и не очень пока представляю, чем она может быть полезна. Там всего три или четыре слова и вроде бы цифры какие-то.

— Главное, чтобы мы снова до нее добрались! — Пион даже заерзал на месте от досады, что не может прямо сейчас оказаться в найденном Рассом помещении и рассмотреть надпись самостоятельно. — А там — будет видно.

— А еще… — Рассвет неуверенно посмотрел на Пиона, но все же решился рассказать вслух об одном из своих главных сомнений. — Еще я очень опасаюсь, что, если даже мы найдем новые помещения, это не даст людям ничего хорошего. Представь, что из них новую тюрьму сделают — для бастующих, например. А причиной этого буду я.

— М-да, у нас, конечно, все может быть… — Пион нахмурился и понимающе кивнул. — Но это же не значит, что исследовать комнату с надписью и другие места не нужно! Для начала узнаем, что там вообще такое, а что делать дальше — решим. В конце концов, — он понизил голос и наклонился поближе к полулежащему на койке Рассвету. — Если мы заподозрим, что охрана преследует какую-то свою цель, мы можем и не рассказывать ей обо всем, что увидим. Пусть даже с нами будет Полумесяц или еще кто-нибудь из них — неужели мы их не проведем? — и он заговорщицки подмигнул своему другу.

И хотя Рассвет, после того, как узнал, что охране было прекрасно известно про все их вылазки, стал гораздо менее самоуверенным, спорить с Пионом ему почему-то не хотелось. "Будем решать проблемы по мере их поступления!" — несмотря на то, что по этому принципу действовала охрана, он нравился молодому человеку все больше и больше.

Глава VIII

Убегать в библиотеку тайком Рассвету не пришлось. К тому времени он уже чувствовал себя совершенно здоровым, бродил по всей больнице и пару раз уходил из нее на занятия в штаб охраны — на которых, впрочем, пока просто присутствовал, наблюдая, как Снежка, Пион и Петр с Сергеем набрасываются друг на друга с железными прутьями и уворачиваются от ударов. Хотя охранник Полумесяц и обещал, что, как только врачи выпустят Расса "из заточения", он возьмется и за него. Врач, правда, не спешил выпускать молодого пациента насовсем — курс лечения витаминами надо было довести до конца. Но уходить из больницы на время Рассу теперь было можно, чем он и пользовался при каждом удобном случае.

Однако экскурсия в библиотеку, которой он с таким интересом ждал, Рассвета разочаровала: полки и стенды с разложенными на них ветхими книгами, которые нельзя было трогать руками и которые даже без прикосновений постепенно рассыпались в пыль или покрывались плесенью от сырости, выглядели как-то жалко и навевали острое чувство безнадежности. Умом Расс понимал, что в этих книгах, созданных несколько веков назад, написано что-то невероятно интересное о далеком прошлом человечества, но вид этих пожелтевших волнистых страниц вызывал у него какой-то острый протест. Что толку от книг, которые нельзя читать, нельзя даже просто лишний раз взять в руки, чтобы не ускорить их конец? Что толку от хранящейся в библиотеке бесценной информации, если ее никто не знает?

Петр с Сергеем и Снежка, судя по всему, испытывали в библиотеке такие же чувства. Они старательно изображали интерес, вежливо задали хранителям книг несколько ничего не значащих вопросов, но при этом тайком зевали и перешептывались о чем-то, совершенно не относящемся к книгам. По-настоящему заинтересовался библиотекой только Пион: он буквально засыпал хранителя всевозможными вопросами о том, пробовали ли расшифровывать и читать книги раньше, когда они были еще не такими ветхими, и что исследователям удалось из них узнать. Хранитель с грустью сообщил, что изучались книжки мало и что, хотя кое-какие представления о жизни прошлых поколений они дали, очень многое в них так и осталось непонятным.

— Очень похоже, что большинство из сохранившихся книг — это выдуманные истории, которые писались для развлечения, — объяснил он. — Действие в большинстве из них, скорее всего, происходит в легендарном "мире без стен и потолка". По всей видимости, четыре века назад было модно фантазировать на эту тему, представлять себе, как люди могли бы жить в таком невероятном мире. Хотя есть версия, что это была очень мрачная эпоха и люди писали именно о жизни после смерти: они не видели ничего хорошего в своей реальной жизни и верили, что смогут быть счастливы, только когда умрут.

— Но неужели сейчас никому не интересно, что же там написано?! — чуть не плача, допытывался Пион, со страстным любопытством поглядывая на потертые обложки книг. — Может, ученые прошлого не все поняли, может, они вообще неправильно что-то расшифровали! А сейчас мы могли бы…

— Сейчас книга может развалиться на отдельные страницы, если вы просто возьмете ее в руки, — охладил его пыл хранитель. — И тогда вам уже точно не удастся ничего правильно расшифровать. Хотя попытки читать мы иногда делаем — с очень большими предосторожностями, конечно. Но ничего стоящего нам из наших экспонатов узнать так и не удалось.