ОНО - Стивен Кинг

— Стэнли? Стэн?

Она уже не просто царапала по двери — она осторожно стучалась.

— Стэнли?

Сердчишко пыталось вырваться из груди. Стало труднее дышать.

— Стэнли?!

Не столько эхо ее собственного голоса, сколько совершенно посторонний странный звук вверг Патти в панику. Этакий слабый звук — будто капала вода. Плиньк… пауза. Плиньк… пауза.

Воображение мгновенно нарисовало каплю, формирующуюся на кончике крана, раздувавшуюся, тяжелевшую (будто она беременна!) и затем отрывавшуюся… Плиньк!..

И только… Патти вдруг пришло в голову, что не у отца, а у Стэнли сердечный приступ. С глухим стоном она налегла на дверь на уровне задвижки и попыталась дернуть ее. Никакого эффекта — естественно, она заперта. И здесь мгновенно в сознании вспыхнули три «никогда»: Стэнли никогда не принимал ванну так рано; Стэнли никогда не закрывал дверь, если не пользовался туалетом; и, наконец, Стэнли вообще никогда не закрывался от нее.

Возможно ли — пронеслось у Патти — подготовиться к сердечному приступу?

Патти облизнула губы (тонкая шкурка по доске) и вновь позвала мужа. Эффект тот же — лишь вода капала из крана. Взгляд упал на банку «Дикси», зажатую в руке. Сердце Патти билось как кролик в силке; она тупо уставилась на банку, будто видела ее впервые. Что-то определенно помутилось в сознании на момент, потому что когда она зажмурилась, а потом открыла глаза, банка пива трансформировалась в черную как змея телефонную трубку.

— В чем трудности, мэ-ем? Нужна помощь? — прошипела змея. Патти отбросила ее и отвернулась, вытирая руку, которой держала трубку. Оглядевшись, она с удивлением обнаружила, что сидит перед телевизором и что от ее панического состояния не осталось и следа. Патти вспомнила, как пиво пролилось подле ванной и растеклось по ступенькам… А сознание подсказывало ей уже совершенный бред: «Это все какая-то чепуха, и он будет потом долго смеяться. Просто он наполнил ванну, а затем обнаружил, что не захватил сигареты и вышел их взять…»

Н-да. А дверь уже закрыл, и открывать ее — дело исключительно хлопотное. Потому он решил, что значительно проще открыть окно и спуститься по стене подобно мухе…

Паника вновь надвигалась как черный кофе, грозящий перелиться через край турки. Патти прикрыла глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться — бледное изваяние с бьющим в груди молотом.

Она вспомнила, что, разлив пиво, рванулась вниз на дрожащих ногах, подбежала к телефону… Кому она хотела звонить?

«Я должна позвонить черепахе, хотя она вряд ли поможет нам». А, вот оно что, ну это уж совершеннейшая чепуха! Прямо-таки маразм какой-то, но надо же что-то ответить телефонистке. Что сказать этому безликому голосу, как объяснить ей, что Стэнли закрылся в ванной и не отвечает, что монотонный звук капающей из крана воды действует на нервы… Кто-нибудь должен ей помочь, кто-нибудь…

Патти слегка куснула себя за руку: надо собраться с мыслями, заставить себя привести их в порядок.

Запасные ключи… Они должны быть в кухонном шкафу.

Повернувшись, она зацепила ногой коробку с пуговицами, и ее содержимое раскатилось по всей гостиной. По крайней мере дюжина черных там была…

Шкаф был сделан в подарок Стэнли одним из его клиентов два Рождества тому назад. Он был снабжен крючками, на которые они вешали ключи от всего, что запиралось, вместе с дубликатами. Над каждым ключом висела белая пластинка; аккуратный, убористый почерк Стэнли выводил в свое время: «гараж», «мансарда», «нижняя ванная», «верхняя ванная», «парадная дверь», «черный ход». В самом углу висели дубликаты ключей зажигания от «мерседеса» и «вольво».

Патти сорвала с крючка ключи от «верхней ванной» и побежала по ступенькам, усилием воли заставив себя перейти на шаг: беготня лишь усиливала панический настрой, поддаваться которому было никак нельзя. Она пойдет неспешно: может, ничего страшного и не происходит. Может, если и было что не так, Бог посмотрит — увидит, что у Патти все в порядке и решит: «Я допустил ошибку, теперь самое время ее исправить».

Так размеренно, будто на собрание кружка читательниц, она поднялась по ступенькам к запертой ванной.

— Стэнли? — позвала она, дотрагиваясь до двери и совершенно не желая пускать в ход ключи, которые слишком драматизировали финал. Если Бог не исправит ошибки, пока она достает ключи, он не сделает этого вообще… Век призраков прошел.

Однако дверь все еще была заперта, и единственной реакцией На ее стук было: плиньк… пауза.

Рука дрожала, и ключ никак не хотел попасть в замочную скважину. Наконец она повернула его; замок, щелкнув, открылся. Затем стеклянная ручка никак не хотела поворачиваться — у Патти вспотели руки. Вытерев их, она повернула ручку и толчком открыла дверь.

— Стэнли? Стэнли! Ст…

Когда она заглянула за голубые занавески, с силой сдвинутые ею по стержню из нержавейки, окончание имени мужа застряло у Патти в горле. Она застыла в изумлении с посерьезневшим как у ребенка в его первый школьный день лицом. Надо было бы крикнуть, и Анита Маккензи, соседка, прибежала бы на ее крик, но она могла вызвать полицию, решив, что в доме Урисов произошло убийство.

Патти застыла в молчании, теребя застежку юбки и уставившись в одну точку расширившимися от ужаса немигающими глазами; лицо исказила гримаса ужаса; крик застрял в горле.

Света в ванной благодаря мощным аргоновым светильникам было достаточно. Вне зависимости от желания Патти можно было различить мельчайшие детали. Вода в ванне окрасилась ярко-розовым. Стэнли лежал на спине. Голова его была до такой степени вывернута назад, что его короткие черные волосы почти касались лопаток. Если бы его выкатившиеся из орбит глаза могли видеть, они охватили бы территорию позади него. Рот открылся, как дверь со сломанной пружиной. На лице застыла маска холодного бездонного ужаса. Он вскрыл себе вены на обеих руках от запястья от локтевого сгиба, затем нанес поперечные разрезы, так что получились два заглавных «Т». Разрезы в яркой белизне дневного света казались пурпурно-красными. Патти пришло в голову, что связки и сухожилия выглядят как в кусках дешевого мяса…

Капля воды собиралась на кончике блестящего хромированного крана. Вот она росла, полнела (становилась беременной, как хотелось сказать Патти) и, поблескивая, отрывалась. Плиньк…