Полный перебор 2 (СИ) - Кирилл Валерьевич Волков

растерянно задергались, но он довольно быстро собрался и сжал их с отчетливым щелчком.

— Чего ты хочешь? — спокойно сказал голос из коробки все с той же мервецкой интонацией.

— Мне нужен один из твоих… подданных.

— Зачем? — жук, кажется, даже не удивился, будто предвидел что-то подобное.

Павел замешкался, он не ожидал подобного конструктива и готовился к ожесточенной перепалке и угрозам. Как бы теперь попонятней объяснить, зачем нужен этот жук, при том, что как раз ему самому он нафиг не сдался?

— Это связано с одним из людей, который был у вас в плену, — наконец выбрал достаточно обтекаемую формулировку Павел. Он, конечно, не был уверен в том что говорил, но в данной ситуации сойдет и догадка. — Его нужно привести в порядок. Убрать то, что вы запихали ему в голову.

Жук задумался ненадолго, затем уточнил:

— Если мы согласимся с твоим условием, прекратите ли вы преследовать остальных?

— Да, — легко согласился Павел. Лично он ни за какие коврижки больше не согласится сюда переться, а остальные… ну, за остальных он не в ответе, так?

Жук тем временем повернулся назад и издал длинную скрежещущую трель — звучало это так, как будто стадо кошек терзают когтями металлический лист. На призыв немедленно откликнулись — из зарослей показалась еще пара жуков, немного помельче вожака и без статусных гребней. Они приблизились к вождю, и он принялся что-то объяснять им, благо, хоть сбавил громкость и его скрежет стал не настолько невыносимым. Закончив с инструктажем, жук-переговорщик передал свой серп одному из парочки подданных, те все так же молча развернулись и растворились в лесу. Вслед за ними скрылись и все остальные мутанты во главе с элитными телохранителями. Главный жук, оставшись в одиночестве, подошел ближе и остановился в двух шагах от Павла. Фасеты его глаз бликовали на солнце, рассыпая по сторонам солнечных зайчиков.

"Что-то он чересчур покладист", — напряженно подумал Павел, оглядываясь по сторонам в попытке разглядеть заходящий за спину вражеский отряд. — "Демонстрирует миролюбие? Или усыпляет бдительность? Как-то… переигрывает для обоих вариантов."

— Как скоро придет твой мозголом? — напряженно спросил Павел после паузы. — Мы спешим, вообще-то.

— Можно отправляться прямо сейчас, — невозмутимо ответил жук. — Я готов.

Глава 7

Мир отчетливо отдавал алым. Земля под ногами, камни, песок, его собственные руки, дрожащие, как в лихорадке — все это определенно имело хорошо различимый красный оттенок. Это было странно — еще совсем недавно цвета были в норме, земля не тряслась, а он сам не стоял на коленях, таращась перед собой в попытке осознать… что вообще происходит?

Подняв голову, он огляделся по сторонам. Мышцы слушались плохо, и даже для того, чтобы поворачивать голову, приходилось прилагать большие усилия. Напрасные усилия — все окрестности были закрыты каким-то туманом, из-за которого невозможно было разобрать ничего дальше трех шагов. Туман тоже был алым — в самом деле, каким же ему еще быть в этом неправильном мире? Туман бурлил, клубился, периодически в нем мелькали какие-то темные фигуры — они пробегали мимо настолько быстро, что их не удавалось толком рассмотреть.

Итак, зрение его подвело, может быть, слух поможет что-то прояснить? Увы, все, что различали его уши — лишь глухой гул, сквозь который пробивались отдельные звуки, настолько же нечеткие, как и мелькающие в тумане силуэты.

В довершение картины полнейшего хаоса этот неправильный мир пах медью и имел кислый железный привкус. Это было довольно странно — то, что ему в голову пришли такие необычные ассоциации. Металлы… Их тут было мало, и он давно не имел с ними дела, почему же вдруг…

Стена тумана вдруг разошлась в стороны, и из нее проступил один из мелькавших там силуэтов, превращаясь в щуплого светловолосого парня, одетого в забавный бесформенный балахон, перепоясанный веревкой. Путешествие по туману не прошло для парня даром — алый цвет собрался густыми потеками на его лице и одежде, превращая его в свою квинтэссенцию. Алое сердце тумана.

Парень упал около него на колени, схватил его за плечи и принялся отчаянно трясти. Его губы шевелились, но не было слышно ни слова. Это было странно, и он напрягся, пытаясь пробиться сквозь стену алого гула. Пробиться и услышать… Наверняка это важно, в глазах парня кипит искренний ужас, и поэтому он должен попробовать…

Он напрягся, вглядываясь в дрожащие губы парня, и наполовину услышал, наполовину прочитал на них…

— Рат! Рат! Да очнись же ты! Очнись! Бог милосердный, да скажи что нибудь! Положение отчаянное, мы сдерживаем их буквально чудом! Ты должен собраться и остановить их, слышишь! Ты…

Парень захлебнулся криком и судорожно закашлялся. Воспользовавшись паузой, он попытался осмыслить то, что удалось воспринять. Рат… что-то знакомое. Постойте, ведь это же он сам, это его имя. Оно неполное, ведь на самом деле его зовут…

— Рат! — парень смог справиться с приступом кашля и взялся трясти его с новой силой. — Посмотри по сторонам! У нас нет другого выхода! Я понимаю, что ты чувствуешь… Но тебе придется! Посмотри туда, видишь? Они вот-вот прорвутся!

Он послушно взглянул в указанном направлении, но, как и раньше, все что он видел — лишь красную муть.

— Я ничего не вижу, — хотел сказать он, но из горла вырвался лишь тихий хрип. Парень, пытавшийся что-то разглядеть в его глазах, вдруг наклонился вперед и с силой провел по его лицу рукавом своего грязного балахона.

— Смотри! — сказал он снова, и туман вдруг расступился по мановению его руки, позволяя увидеть.

Они находились на небольшом пригорке, расположенном неподалеку от высокой скальной стены. Прямо напротив него стену прорезало узкое ущелье. В устье ущелья и находилось то, что заставляло землю содрогаться время от времени, и эта причина заставила его сердце забиться быстрее. В проходе сцепились два колосса — покрытый коркой брони неуклюжий гуманоид, похожий на классического каменного голема, каких любили рисовать средневековые художники; и наседавшая на него огромная туша, слепленная из бесчисленного множества лап, ртов и щупалец. Эта схватка напоминала противостояние порядка и хаоса, сошедшее с полотна художника — импрессиониста.

Как это обычно и бывает, порядок уступал. Двух его рук было слишком мало, чтобы остановить бесчисленные удары, сокрушающие его броню; его падение было очевидным и оставалось лишь вопросом времени. Однако же, другие участники битвы не желали ждать окончания схватки своих чемпионов, и спешили поскорее сцепиться со своими антагонистами. Сплошной поток из тел вырывался из зева ущелья и просачивался под ногами борющихся великанов. Часть из них гибла, растоптанная их массивными ногами, остальных же встречала