Враги поневоле - Валерия Чернованова

Меня это не интересовало. Брат всегда жил своей жизнью, а я своей, и они никогда не пересекались.

Я медленно брела темными коридорами особняка, печально глядя на дорогие моему сердцу предметы: картины, гобелены, мебель, редкие растения. Но к своему удивлению, я больше не чувствовала особенной атмосферы, что прежде наполняла этот дом. Со смертью бабушки особняк на Вишневой улице утратил частичку своего волшебства. С уходом мамы его последние крупицы развеял ветер перемен, принеся взамен тоску и одиночество. Точно не могу сказать, что именно тогда на меня нашло. В то время я еще не понимала, что цепь событий, безжалостно проникающих в мою жизнь, была не простой игрой случая. Нет, кто-то или что-то заранее все спланировал. Вот только забыл посвятить в свои планы меня. Рок, судьба, высшие силы — называйте это как хотите. Главное, в какой-то момент я усомнилась в своем полном радужных надежд будущем, разом перечеркнув счастливое прошлое. Вместо того чтобы отправиться к себе, поспешила в противоположное крыло, туда, где находилась мамина комната. Поднявшись на третий этаж, очутилась перед знакомой дверью и в нерешительности замерла. Зачем я сюда пришла? Мамы больше нет и, отперев эту дверь, я никого не увижу. Медора не раскроет мне объятия, не предложит войти, не поинтересуется, почему я так печальна. И снова вернулись непрошенные воспоминания… Я плачу и бегу к маме. Распахнув двери, оказываюсь в просторной, освещенной пламенем свечей комнате.

Мама сидит возле камина и вяжет. Лицо озаряет ласковая улыбка, руки быстро и так умело орудуют спицами. Квенна устроилась напротив и вслух читает книгу. Идиллию нарушает мой крик. Я подбегаю к маме, опускаюсь у ее кресла и, задыхаясь от обиды, начинаю жаловаться на старшего брата. Мама поднимает меня с колен и ласково целует в лоб. Вытирает слезы, обещает наказать противного мальчишку, но я прекрасно понимаю, что она этого никогда не сделает. Медора не способна была причинить кому-нибудь боль. Даже если этот кто-то ее заслуживал. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Я поставила подсвечник на стол и, зябко кутаясь в шаль, взглядом окинула комнату. В отличие от моего воспоминания, сейчас окружающая обстановка навевала уныние. Помещение окутал сумрак. Сквозь занавешенные тяжелыми портьерами окна не проникал свет луны, в камине не трещали поленья, пожираемые жарким пламенем, мебель превратилась в неровные геометрические фигуры, чьи размытые очертания слабо выделялись в темноте. Желая разогнать тьму, я зажгла свечи. Комната приняла прежний вид, стала такой, какой я ее помнила с детства. Вот только мама больше не сидела в своем любимом кресле у камина, на столике рядом не лежало ее рукоделие, а Квенна не читала книги.

Я опустилась на кровать, прислонилась щекой к деревянной колонне, подпиравшей балдахин, и прикрыла глаза. Рано или поздно боль отступит, оставив в сердце тихую печаль. Но как же трудно пройти этот отрезок пути, забыть кошмары прошлого. Я никогда не умела расставаться с болью, меня не учили быть сильной, идти по жизни с высоко поднятой головой. Иногда мне кажется, что я всего лишь беззащитный цветок, одиноко растущий в диком поле…

— Я тебя по всему дому ищу. Эмин вошел в комнату и пристально посмотрел мне в глаза. Обычно он так смотрел, когда хотел о чем-то попросить.

— Что еще нужно сделать? — устало проронила я.

— Хотел поблагодарить тебя за то, что ты все взяла на себя.

— А у меня был выбор? — Я изогнула брови в недоумении. Странно, неужели эти слова действительно принадлежат моему брату? Не помню, когда в последний раз я слышала от него благодарность. Упрек — да, это было неизменной частью наших взаимоотношений, но признательность… — Где ты был?

— В кабинете отца. Мне нужно было о многом подумать. О чем же? О том, куда потратить состояние родителей? Или же, где на этот раз проиграть в карты?

— Ноэ, — Эмин не догадывался, что за мысли в тот момент крутились у меня в голове, — теперь я старший в нашей семье и на мне лежит ответственность за твое будущее и будущее нашего рода. Я осторожно кивнула, до конца пока не понимая, к чему он клонит.

— Знаю, что не всегда был для тебя хорошим братом, скорее наоборот, — горько усмехнулся он. — И сейчас хотел бы загладить свою вину. Это уже что-то новенькое!

— Я не давал советы, не играл с тобой, когда ты была ребенком, я даже не замечал тебя. Теперь мы остались одни и должны держаться вместе, чтобы сохранить нашу семью. Я всегда буду помогать тебе, но ты обязана слушаться меня. Ведь я твой старший брат и буду заботиться о тебе.

— Эмин, о чем ты? — Я ни на минуту не поверила в искренность его высокопарной речи. Человек не меняется за столь короткий срок, а такие люди, как мой брат, до конца жизни остаются прежними. Ни горе, ни удары судьбы не способны изменить их. Сломать — да, но не изменить.

— Ты уже взрослая, Ноэ. Нам пора подумать о твоем будущем.

— Возможно, я стану лекарем. Не сейчас. Сейчас я не могу ни о чем думать и что-то планировать. Должно пройти время. Подойдя к окну, я раздвинула шторы и выглянула на улицу. Погода снова резко поменялась. Небо заволокли плотные тучи, моросил мелкий, противный дождь. Почувствовала себя еще более неуютно, когда услышала голос брата с нотками напускного спокойствия. Что-то мне подсказывало, Эмина гложет нечто, о чем он не может или не хочет мне рассказать.

— Тебе нет необходимости работать. Твое наследство делает тебя желанной невестой для любого мужчины. И, кажется, я нашел тебе подходящую партию.

По телу пробежала неприятная дрожь. Я резко развернулась и, вскинув голову, с недоумением уставилась на брата.

— Как ты можешь сейчас говорить об этом?! Не успели мы похоронить маму, а ты уже спешишь от меня избавиться.

— Я о тебе забочусь! Меня сотряс истерический смех.

— Эмин, кроме как о себе, любимом, ты никогда и ни о ком не заботился. Не пытайся обмануть ни меня, ни себя. Я не выйду замуж по твоей прихоти, — гнев нарастал по мере того как я говорила. — Мама любила отца, их союз строился на обоюдной симпатии. Ты же хочешь выкинуть меня как ненужную куклу, отдав в руки первому встречному. Нет, Эмин! Мне самой предстоит строить свою жизнь. Я выйду замуж, только когда пойму, что хочу этого и только за того, кого буду искренне любить! Я, конечно, рассчитывала, что мои слова возымеют действие, но не такое. Вместо того чтобы отступить, Эмин пришел в ярость.

— Я глава семьи и мне решать, когда и за кого ты выйдешь замуж! — яростно прорычал он. Маска напускной заботы слетела с порочного лица брата, обнажив его истинную сущность. — Ты станешь женой Кайера Хэйза. Как только снимешь траур, вы обвенчаетесь!