Домик в дачном поселке - Петр Шордей

Сначала швитезянка постригла Гроша на удостоверение, затем, наверняка, постригла и Янека на дом и побрила бы его наголо до последней копейки, если бы Янек — в конце концов — ее не убил.

Так это видят воеводские, и я им не удивляюсь.

И вот теперь как раз они задают Янеку сложные вопросы, на которые он, насколько я его знаю, дает им еще более сложные ответы.

Но я обо всем узнаю от Марыси Стемпневой.

Собственно говоря, с самого начала они могли бы сообщить Янеку, что все, что он только скажет, может быть использовано против него. Но они же ему ничего не скажут, лишь постфактум сообщат, что все то, что он им наплел, как дважды два четыре, будет использовано против него.

Вот интересно, что этого Гроша, придурка, мне даже на грош не жалко, а вот Янека жалко; вроде бы и такой умный, а позволил себя наколоть студентке. Ну, то есть, это по причине Янека я сама себя жалею, а еще точнее — мне жаль Янека потому, что я жалею сама себя. Ты понимаешь, это, наверное, то же самое, как если бы во время обеда мне бы захотелось попросить его передать мне соль, а вместо того, у меня бы вырвалось, что вот он, идиота кусок, перегадил мне половину жизни.

Ведь половина жизни в жизни женщины — это вся жизнь и есть, поскольку жизнь женщины, в принципе, не такая уже и длинная; прожив половину жизни, женщина для большинства мужчин уже и не женщина. Это ужасно. А говорят, что по статистике мы живем дольше мужчин. Только лично я считаю, что даже если мы и живем дольше, то только лишь в смысле эмоций, в качестве жизненного опыта.

В любом случае, посмотрим, что там скажет Стемпнева, или же — посредством ее — Янек.

Тут мне пришло в голову, что Стемпнева в данном контексте годилась бы на роль медиума.

И на этом спиритическом акценте хотелось бы закончить, потому что мне просто обязательно надо выпить.

С одухотворенным (ведь «spirit» — это же по-английски «душа»), приветом,

но на самом деле — отчаявшаяся,

Оля.

Дорогая,

отчаиваешься ты преждевременно!

Вполне возможно, что швитезянка, как профессиональная парикмахерша, пыталась пристричь Янеку перышки, но ей не удалось побрить его наголо на деньги.

Молоденькие телочки, как правило, не различают кандидатов в любовники от кандидатов в отцы. Ты же сама знаешь, как оно бывает, только сама уже не помнишь: знаешь ты это или нет. Они обязаны мужиком восхищаться, а ведь ровесником восхищаться пока что не за что, ведь у ровесника до сих пор было слишком мало времени, чтобы завоевать успех в жизни.

Собственным отцом восхищаться тоже как бы и не стоит, равно как и собственным мужем, поскольку об этих двоих знаешь слишком многое.

Опять же, с собственным отцом как-то не комильфо отправиться в постель, и с собственным мужем — тоже нет.

Мы все так же имеем дело с инстинктом, о котором уже говорили ранее: поисках сильного кандидата на роль отца собственных детей.

И такой вот сильный кандидат позволяет себя на это поймать, ибо слепое восхищение для него равнозначно слепому послушанию или — что более элегантно — способности отдаться.

Врубаешься?

А ведь каждый мужчинка желает, чтобы женщина ему отдалась.

Пожилая полностью никогда не отдастся, впрочем не так уже много этой «полноты» осталось ей, чтобы отдать ее, так что никакая это не «полнота», ни «целостность», а только драные или расчлененные самыми различными мужскими членами остатки.

Остается молодая, наивная и не слишком расчлененная.

Такая уже не скажет, что этот ее «мэн» испоганил ей полжизни, и не станет этого же повторять ежедневно в рамках тренинга по ассертивности[52].

А не скажет хотя бы по той прозаичной причине, что еще не прожила половины жизни, а именно столько обязана была бы прожить, чтобы знать, что переживаемое ею сейчас и является испоганиванием той же жизни.

Мне кажется, что, убив швитезянку, Янек повел себя достойно.

По крайней мере, жизнь он ей не испоганил.

И повел он себя тем достойнее, что не допустил материального краха вашего собственного стада. То есть, убивая швитезянку, он знал, к кому принадлежит.

Он изжарил целых два карася на одном огне страсти.

Что же касается медиумических или же медиальных способностей этой твоей Стемпневой, то все эти медиальные средства, то есть СМИ, купят Янека, то есть, сначала твой рассказ о нем, а потом и его рассказ о самом себе, с потрохами, да еще и спасибо скажут.

Вы сделаетесь знаменитыми, так что появятся средства и на хорошего адвоката.

Опять же, впоследствии вы сможете очень даже хорошо продать и этот свой дачный домик.

Вот видишь?! Утопив швитезянку, Янек позаботился и о вашем будущем. Он даже пожертвовал собой ради него, то есть, ради того же будущего.

Когда он выйдет из тюряги, вы начнете новую жизнь, потому что дети у вас уже станут самостоятельными, а хорошо вложенные бабки принесут вам дивиденды.

Купите себе домик на Коста Брава и будете жить долго и счастливо.

С пророческим приветом,

Агнешка.

А плевать мне хотелось на долгое такое счастье, порожденное недолгим несчастьем!

Тут Янек в любой момент может отдать голову, а тебе все шуточки относительно его головы.

Давай лучше думать, как его из того озера, в котором он утопил швитезянку, вытащить.

С задумчивым приветом,

Оля.

Ясный перец, раз речь идет о нем, то и о голове, ведь, что там ни говори, это же он у вас глава семейства.

А без головы, само его тело, можно сказать, корпус — это всего лишь corpus delicti[53]. Ладно, тоже превращаюсь в мыслителя.

С совершенно серьезным приветом,

Агнешка.

Глава 6

Аквалангисты выловили якорь швитезянки…

Ну да. У них теперь имеется доказательство в виде куска веревки, сползшей с набухших щиколоток покойной. И теперь та самая петля, о которой я уже упоминала, стягивается на шее Янека.

Понятное дело, сам этот кусок веревки оставался бы всего лишь куском, который нельзя было бы непосредственно стянуть у Янека на шее, если бы он не был привязан к запасному колесу тойоты.

А ты же знаешь, что Янек ездит именно на тойоте.

Он, видишь ли, привязал это колесо к швитезянке, а может все было как раз даже наоборот, и выпустил из того колеса — или камеры — воздух, чтобы колесо ни в коем случае не смогло исполнить роль надувной камеры или спасательного круга, тем более, когда камера наполнилась водой.

При случае выявилось, что для этой цели, как я уже упоминала, он воспользовался запасным колесом из собственной машины, то есть он посчитал утопление швитезянки своего рода аварийным или запасным выходом.

Прости, что-то у меня сегодня нет охоты писать тебе мэйл; Янека, говоря элегантно, задержали, чтобы он все время находился в распоряжении прокурора, другими словами — его арестовали.

С мрачным приветом,

Олька.

Минуточку!

Но ведь современные колеса бескамерные!

Все это какой-то кошмарный нонсенс!

Опять же, разве его тойота — единственная тойота на всю деревню? Что-то все это дело кажется мне натянутой, надутой и вообще, построенной исключительно на уликах.

Голову вверх!

Тем более, голову Янека.

С непокоренным приветом,

Агнешка.

Камерные или бескамерные, но после заполнения водой все эти колеса идут на дно.

Или ты думаешь, что мусора — совершенные идиоты?

Из счетов Янека они выкопали счет на новое запасное колесо, купленное в сервисном центре фирмы «Тойота» в Варшаве.

И можно сказать, что таким образом правосудие выставило ему счет.

Его тойота зарегистрирована на фирму, так что мой хозяйственный Янек решил перевести тот счет за новое запасное колесо на текущие расходы.

В расходы, хотелось бы сказать, на роман со швитезянкой.

И он поместил, понимаешь, швитезянку, в своем сальдо в графу расходов, и этот расход должен был представлять для него доход. Понятное дело, в определенном смысле.

Теперь уже все мне сочувствуют, а Янеком восхищаются, так что в чем-то ты снова была права.

Потому что Янек убил швитезянку из любви ко мне; во всяком случае, в это время года так здесь все судят.

А это суд, насколько ты знаешь жизнь, из тех, что приговоры зачитывают незамедлительно.

И ему не нужен никакой адвокат; в этом случае, то есть — в нашем, люди и так уже знают, что им об этом всем думать. Это Янек здесь жертва, а швитезянка — самая банальная продажная девка.

В каком-то смысле, но только самую чуточку, это меня утешает.

В магазине самообслуживания женщины без очереди пропускают меня к кассе; я буквально чувствую их солидарность со мной и Янеком.

Даже наш приходский священник во время воскресной проповеди, как мне передали, говорил о том, чтобы мы не осуждали, чтобы потом не судили нас. Вот почему все Микруты посчитали, будто бы и ксёндз тоже на нашей стороне.