Стихотворения - Николай Клюев

<1919>

* Братья, мы забыли подснежник, *

Братья, мы забыли подснежник,На проталинке снегиря,Непролазный, мертвый валежникПрославляют поэты зря!

Хороши заводские трубы,Многохоботный маховик,Но всевластней отрочьи губы,Где живет исступленья крик.

Но победней юноши пятка,Рощи глаз, где лешачий дед.Ненавистна борцу лампадка,Филаретовских риз глазет!

Полюбить гудки, кривошипы —Снегиря и травку презреть…Осыпают церковные липыЛистопадную рыжую медь.

И на сердце свеча и просфорка,Бересклет, где щебечет снегирь.Есть Купало и Красная горка,Сыропустная блинная ширь.

Есть Россия в багдадском монисто,С бедуинским изломом бровей…Мы забыли про цветик душистыйНа груди колыбельных полей.

<1920>

* Свет неприкосновенный, свет неприступный *

Свет неприкосновенный, свет неприступныйОпочил на родной земле…Уродился ячмень звездистый и крупный,Румяный картофель пляшет в котле.

Облизан горшок белокурым Васяткой,В нем прыгает белка — лесной солнцепек,И пленники — грызь, маета с лихорадкойЗавязаны в бабкин заклятый платок.

Не кашляет хворь на счастливых задворках,Пуста караулка, и умер затвор.Чтоб сумерки выткать, в алмазных оборкахУселась заря на пуховый бугор.

Покинула гроб долгожданная мама,В улыбке — предвечность, напевы в перстах…Треух — у тунгуза, у бура — панама,Но брезжит одно в просветленных зрачках:

Повыковать плуг — сошники Гималаи,Чтоб чрево земное до ада вспахать,Леха за Олонцем, оглобли в Китае,То свет неприступный — бессмертья печать.

Васятку в луче с духовидицей-печкой,Я ведаю, минет карающий плуг,Чтоб взростил не меч с сарацинской насечкой —Удобренный ранами песенный луг.

<1921>

* Солнце Осьмнадцатого года, *

Солнце Осьмнадцатого года,Не забудь наши песни, дерзновенные кудри!Славяно-персидская природаВзрастила злаки и розы в тундре.

Солнце Пламенеющего лета,Не забудь наши раны и угли-кровинки,Как старого мира скрипучая каретаУвязла по дышло в могильном суглинке!

Солнце Ослепительного века,Не забудь Праздника великой коммуны!..В чертоге и в хижине дровосекаПоют огнеперые Гамаюны.

О шапке Мономаха, о царьградских бармахИх песня? О, Солнце, — скажи!..В багряном заводе и в красных казармахРоятся созвучья-стрижи.

Словить бы звенящих в построчные сети,Бураны из крыльев запрячь в корабли…Мы — кормчие мира, мы — боги и дети,В пурпурный Октябрь повернули рули.

Плывем в огнецвет, где багрец и рябина,Чтоб ран глубину с океанами слить;Суровая пряха — бессмертных судьбинаВручает лишь Солнцу горящую нить.

1918

КРАСНАЯ ПЕСНЯ

Распахнитесь, орлиные крылья,Бей, набат, и гремите, грома, —Оборвалися цепи насилья,И разрушена жизни тюрьма!Широки черноморские степи,Буйна Волга, Урал златоруд, —Сгинь, кровавая плаха и цепи,Каземат и неправедный суд!За Землю, за Волю, за Хлеб трудовойИдем мы на битву с врагами, —Довольно им властвовать нами!На бой, на бой!Пролетела над Русью жар-птица,Ярый гнев зажигая в груди…Богородица наша Землица, —Вольный хлеб мужику уроди!Сбылись думы и давние слухи, —Пробудился народ-Святогор;Будет мед на домашней краюхе,И на скатерти ярок узор.За Землю, за Волю, за Хлеб трудовойИдем мы на битву с врагами, —Довольно им властвовать нами!На бой, на бой!Хлеб да соль, Костромич и Волынец,Олончанин, Москвич, Сибиряк!Наша Волюшка — божий гостинец —Человечеству светлый маяк!От Байкала до теплого КрымаРасплеснется ржаной океан…Ослепительней риз серафимаЗаревой Святогоров кафтан.За Землю, за Волю, за Хлеб трудовойИдем мы на битву с врагами, —Довольно им властвовать нами!На бой, на бой!Ставьте ж свечи мужицкому Спасу!Знанье — брат и Наука — сестра,Лик пшеничный, с брадой солнцевласой —Воплощенье любви и добра!Оку Спасову сумрак несносен,Ненавистен телец золотой;Китеж-град, ладан Саровских сосен —Вот наш рай вожделенный, родной.За Землю, за Волю, за Хлеб трудовойИдем мы на битву с врагами, —Довольно им властвовать нами!На бой, на бой!Верьте ж, братья, за черным ненастьемБлещет солнце — господне окно;Чашу с кровью — всемирным причастьемНам испить до конца суждено.За Землю, за Волю, за Хлеб трудовойИдем мы на битву с врагами, —Довольно им властвовать нами!На бой, на бой!

1918

* Я потомок лапландского князя, *

Я потомок лапландского князя,Калевалов волхвующий внук,Утолю без настоек и мазиЗуд томлений и пролежни скук.

Клуб земной — с солодягой корчагуСторожит Саваофов ухват,Но, покорствуя хвойному магу,Недвижим златорогий закат.

И скуластое солнце лопарье,Как олений, послушный телок,Тянет желтой морошковой гарьюОт колдующих тундровых строк.

Стих — дымок над берестовым чумом,Где уплыла окунья уха,Кто прочтет, станет гагачьим кумомИ провидцем полночного мха.

Льдяный Врубель, горючий ГригорьевРазгадали сонник ягелей;Их тоска — кашалоты в поморьи —Стала грузом моих кораблей.

Не с того ль тянет ворванью книгаИ смолой запятых табуны?Вашингтон, черепичная РигаНе вместят кашалотной волны.

Уплывем же, собратья, к Поволжью,В папирусно-тигриный Памир!Калевала сродни желтокожью,В чьем венце ледовитый сапфир.

В русском коробе, в эллинской вазе,Брезжат сполохи, полюсный щит,И сапфир самоедского князяНа халдейском тюрбане горит.

<1919>

“Наша собачка у ворот отлаяла…”

Наша собачка у ворот отлаяла,Замело пургою башмачок Светланы,А давно ли нянюшка ворожила-баялаПоварёнкой вычерпать поморья-океаны,

А давно ли Россия избою куталась, —В подголовнике бисеры, шелка багдадские,Кичкою кичилась, тулупом тулупилась,Слушая акафисты да бунчуки казацкие?

Жировалось, бытилось братанам Елисеевым,Налимьей ухой текла Молога синяя,Не было помехи игрищам затейливым,Саянам-сарафанам, тройкам в лунном инее.

Хороша была Настенька у купца Чапурина,За ресницей рыбица глотала глубь глубокуюАль опоена, аль окурена,Только сгибла краса волоокая.

Налетела на хоромы приукрашеныПтица мерзкая — поганый вран,Оттого от Пинеги до КашинаВьюгой разоткался Настин сарафан.

У матерой матери Мемёлфы ТимофеевныСказка-печень вспорота и сосцы откушены,Люди обезлюдены, звери обеззверены…Глядь, березка ранняя мерит серьги Лушины!

Глядь, за красной азбукой, мглицею потуплена,Словно ива в озеро, празелень ресниц,Струнным тесом крытая и из песен рубленаВидится хоромина в глубине страниц.

За оконцем Настенька в пяльцы душу впялила —Вышить небывалое кровью да огнем…Наша корноухая у ворот отлаялаНа гаданье нянино с вещим башмачком.

<1926>

“Нила Сорского глас: “Земнородные братья…”