Приключения Муна и Короля призраков - Михаил Жуковин

– Через метров двадцать я бы тоже слег. Так что и мне нет смысла дальше идти.

Пятый грохнулся рядом с Муном, продолжая держать ружье. Перчатки не могли укрывать его кисти, иначе невозможно было бы нажать на курок. Мун с ужасом смотрел на посиневшие пальцы спутника, которые продолжали держать оборону: вдруг придет зверь и придется отстреливаться.

Так они вдвоем и лежали, медленно утопая в своих сугробах, глядя на покрывавшие их снежинки, неожиданно появлявшиеся сверху и сверкая. Многое бы отдал сейчас Мун, чтобы посмотреть на луну, которая не давала лесу погрузиться в полный мрак.

Глава 9

Волшебный пруд

Как же красив был снег. Мальчик задумался, а встречались ли они, именно с этим снегом когда-то. Ведь есть же круговорот воды в природе. Снежинки, падавшие сейчас на лицо, были не так давно каплями. А Мун ведь старался не пропустить ни одного дождя, радостно выбегая во время каждого ливня, шлепая ногами по лужам и промокая насквозь. Маме приходилось самой вылетать за ним и мокнуть, чтобы загнать домой, но вскоре ей начинал нравиться этот облачный душ. Они вместе носились по своей деревне, ловя непонимающие взгляды людей. Потом же грелись у камина и читали рассказы путешественников из далеких стран, выбирая, куда отправиться за приключениями, когда мальчик чуть-чуть подрастет.

Мун почувствовал, что начинает вновь проваливаться в дрему. Мальчик понимал: ото сна, из которого он уже не выберется, надо как-то спасаться. Никогда еще веки не были столь тяжелыми. Собрав всю силу воли в кулак, он повернулся к Пятому. Тот плакал.

– Вы плачете?.. – прошептал Мун.

Пятый приложил дрожащий палец к губам, чтобы мальчик затих. Тут Мун понял, зачем. Над ними протекал туман. Неспешно, можно даже сказать величественно. С таким путники еще не встречались. Стрелять было явно бесполезно, но Пятый с курка палец не убирал. Туман, наконец, приблизился к Муну, и мальчик понял, почему Пятый плакал. Туман, на самом деле, был паром. Он растопил снежинки на лице Пятого, превратив их в воду, которая и стекала по лицу, казавшись слезами. Медленно, секунда за секундой, пар отогревал продрогшие тела. Через несколько минут Пятый и Мун смогли встать.

– Что это такое?.. – не понимал Пятый.

– Интересно? – улыбнулся Мун, почувствовав спасение. – Сейчас узнаем. Пойдем.

Мальчик не был уверен, что найдет спасение, но хуже недавнего положения всё равно ничего не было. Путники шли туда, откуда тёк пар. Обогнув очередной бесконечный по счету ствол, Мун и Пятый увидели череду нескольких низких деревьев. Рощица была окружена лесом и очевидно внутри себя хранила нечто необычное, поскольку пар шел именно оттуда. Неизвестно, откуда у мальчика появились силы на крошечную радость. Он взглянул на Пятого, однако тот не только не испытывал хоть каких-то приятных чувств, но наоборот: вскинул ружье и весь напрягся, явно не доверяя ни пару, ни рощице.

Путники приближались к ней все ближе и все медленнее. Дымка становилась все плотнее и теплее. Хотелось даже снять часть одежды, но Мун и Пятый делать этого не спешили. Мальчику передалась опаска Пятого, так что ломиться в рощицу он не стал.

Когда же плотно стоящие деревца были уже совсем близко, путники услышали непонятный шум. Пятый показал жестом Муну, что пойдет первым. Он подождал несколько секунд, прислушался и быстро прошмыгнул между деревьями. Мальчик осмотрелся и проскочил за ним, постаравшись приготовиться ко всему.

Как оказалось, последнее усилие по подготовке ко всему было лишним. Все равно Мун ничего не угадал. Путники стояли перед маленьким прудиком. Справа он упирался в идеально отвесный склон десяти метров высотой, с которого в прудик устремлялся водопад. Местечко от всего мира было отгорожено деревцами.

Там, где вода заканчивала свое падение, она бурлила, и во всех направлениях оттуда расплывались сочные пузыри. Впереди в семи метрах от путников, у противоположной стороны прудика спал бегемот. Все тело находилось в воде, а голова, задранная кверху, на берегу. Бегемот тихо похрапывал. Слева от него плавало семейство уток: мама, папа и шестеро утят. Дети носились от одного края прудика до другого. Родители уже даже не пытались их успокоить и только старались не подпускать близко к бегемоту, чтобы не разбудить его.

Закат, пробивавшийся здесь сквозь серый купол Леса, делал окружающий воздух оранжевым, вода в прудике покрылась бликами, а пузыри переливались всеми цветами радуги. С противоположного от водопада края из прудика вытекал ручеек, быстро скрывавшийся под землей.

Путники стояли на берегу и не двигались. Мун чувствовал, как отогрелись его пальцы и лицо. Он посмотрел на Пятого, тот стоял и глядел вокруг, не веря своим глазам.

– Это тоже призраки? – прошептал Мун.

– Должно быть так. Посмотри на глаза уток.

И у взрослых уток, и у утят были человеческие глаза, человеческий взгляд. Мун еще не привык к такому, и сначала это показалось ему жутковатым, но он быстро освоился. Недавно они чуть не погибли от холода, и бояться сейчас уточек, хоть и, скорее всего, призрачных, было глупо.

Пятый стал медленно опускать ружье и вытащил из кобуры револьвер. Мун с ужасом посмотрел на это, решив, что тот хочет перестрелять безобидных на вид обитателей пруда, но Пятый жестом показал мальчику, что все в порядке – револьвер оказался на земле. Пятый продолжил раздеваться, и через несколько минут во все стороны из центра пруда разлетелись брызги. Спутник Муна вскоре вынырнул и радостно что-то неразборчиво крикнул.

Бегемот недовольно фыркнул и перевернулся на другой бок, так и не проснувшись. Взрослые утки с удивлением посмотрели на гостя, а утята тут же стали к нему подплывать. Пятый двинулся к водопаду, за ним гурьбой последовали желтые комочки. Их мама и папа начали волноваться, но по пути утят привлекла череда больших пузырей. Маленькие призраки остановились и стали пробовать залезать в прозрачные шары, но те при касании сразу лопались. Утят это не особо смущало – они тут же начинали искать более прочные. Пятый же с удовольствием, раскинув руки, стоял на пути водопада, все так же неразборчиво что-то крича.

Глядя на эту картину, Мун не удержался и рассмеялся, хоть и дрожал от озноба. Затем подошел к воде и потрогал ее окоченевшими, плохо слушавшимися пальцами. Сначала он ничего не чувствовал, а затем вода резко обожгла кожу. Мун не понял, как Пятый спокойно плескался. Однако вскоре, когда тело благодаря пару уже достаточно прогрелось, мальчик смог-таки целиком влезть в пруд. Его поглотила волна наслаждения. Бурлящая вода была идеальной температуры, чтобы не хотеть никогда из нее вылезать. Глубина прудика также была рассчитана на Муна и Пятого (как, впрочем, и на бегемота): они сидели на дне, спиной облокачивались на склон берега, голова оставалась на поверхности. Путники не верили своему счастью и разложились, блаженно закрыв глаза.