Незримое пламя (СИ) - Евтушенко Сергей Георгиевич

— Что, всё так плохо? — нахмурился я.

— Ну как сказать. С одной стороны — без ярких спецэффектов и почти бесшумно. С другой — лучше особо не вглядываться, может и затошнить. Сначала по косточкам собирается скелет, а затем на нём нарастает мясо, органы там и всё такое. Бесплатный анатомический театр. Причём довольно медленно, минут пятнадцать или около того. Только Рону хватило выдержки до конца досмотреть.

Я машинально ощупал себя, чтобы убедиться, что никаких органов система не забыла «нарастить». Вроде всё на месте.

— Всегда было интересно, кстати, что происходит с игровым телом после смерти…

— За твоим мы вниз не спускались, — сказал Уилл. — А так обычно рассыпается в пыль минут через пять, вместе со всем эквипом, если его не забрать.

Я быстро убедился, что всё моё снаряжение на месте, включая безмолвного пока Маэстуса и новенький магический посох. Подождав, пока Уилл отойдёт, я быстро замотал его оголовье тканью, чтобы не привлекать лишнего внимания. О том как я его получил, впрочем, ребятам пока лучше не рассказывать, как и о странной аудитории, где застряла Эми. На меня и так косятся по ряду причин, от низкого уровня до подозрительного крепкой памяти. Вот пойму, как её вытащить, и нормально со всеми познакомлю. Хотя с одним человеком можно поделиться уже сейчас…

— Маэстус, ты спишь? — прошептал я, когда Уилл отошёл. — Представляешь, Эми жива, просто не может пока вернуться.

— Жива? Как, где? — удивлённо отозвался Маэстус таким же шёпотом. — Когда ты успел её увидеть?

Я вкратце изложил свой необычный «посмертный» опыт и мой напарник задумчиво молчал несколько секунд.

— Если бы кто-то другой рассказал мне такое, — наконец сказал он. — Я бы сказал, что у него были галлюцинации.

— Эй, у меня есть вещественное доказательство.

— Я бы поверил тебе даже без посоха, — успокоил меня Маэстус. — И приложу все усилия, чтобы понять, что за нами может следить. Возможно, цель — не ты, а кто-то из твоей «гильдии», а то и все вы вместе взятые. Такая большая группа чужаков — лакомая добыча не только для Ордена.

«Скользкие вы сверх меры» — прозвучал в голове голос его высокопреподобия Вильгельма Аккома, заставив меня поёжиться. Попади партия в полном составе в загребущие лапы инквизиторов, они бы устроили нам настоящий карнавал пыток. Но нет, если бы за нами наблюдал Орден или даже сам Нергал, мы бы отбивались не от горстки легионеров с единственным магом крови, а от целого отряда уровня эдак тридцатого-сорокового. Кто или что бы за нами не следило, оно не торопилось действовать. По крайней мере мы хоть как-то предупреждены. Осталось мелочь — вооружиться.

— Ладно, оставим это на будущее. А сейчас проведаем твоего «дядю»?

— Я уж думал, ты никогда не предложишь.

Почему-то у себя в голове я рисовал Марка Нонуса худым седовласым стариком с пышной бородой и усами — возможно, под впечатлением от первой встрече с Маэстусом, в которой он предстал передо мной в подобном облике. Но лучший механик Данвилиума, а то и всей Железной Империи оказался крепким низкорослым дядькой под пятьдесят, гладко выбритым, с густыми каштановыми волосами, в которых только-только начинала проглядывать седина. Он был одет в простой рабочий комбинезон со множеством карманов. Серые глаза смотрели на нас с непередаваемым равнодушием, словно мы были прислугой, пришедшей убраться в его мастерской, но неспособной постичь идей его великой работы. Его вовсе не смущало, что он был надёжно связан, а весь сопровождавший его имперский конвой в полном составе отправился на тот свет. Табличка над его головой показывала умеренно-высокий, но не слишком впечатляющий уровень — 25.

Уилл, конечно, неправильно выбрал слово — мы пришли не на допрос, а, скорее, переговоры, хотя и с позиции силы. Тем не менее, мы не могли просто заставить пленника крафтить для нас высокотехнологические бомбы, и он об этом был прекрасно осведомлён. Сперва к Марку обратился Уилл, объяснил ситуацию и выдвинул предложение — мы обеспечиваем ему еду и материалы для работы, а получив достаточное количество взрывчатки, чтобы снести Врата — отпускаем с миром и оплатой за труды. Марк Нонус молчал. Затем вышла Мила, предложив свою помощь в качестве опытного механика и добавив, что если понадобится, мы сможем защитить его от Ордена в любое время. Это, конечно, была ложь, но поданная достаточно убедительно. Марк Нонус молчал. Наконец, вперёд выступил изрядно раздражённый Ронан, рявкнув, что этим вот самым мечом он совсем недавно поотрубал башки пятерым легионерам и одному магу крови, и если пленник откажется сотрудничать, его башку ждёт то же самое.

Марк Нонус молчал.

Как ни странно, молчала и Дея, хотя она явно лучше других владела непростым искусством дипломатии. Только когда Ронан сплюнул и спросил разрешения подтвердить свои слова делом, она отрицательно покачала головой и посмотрела на меня. Я глубоко вздохнул и шагнул вперёд, сжимая в руках небольшую книгу в переплёте из чёрной кожи, в которой хранилась душа нашего последнего козыря в переговорах.

— Здравствуй, дядя, — голос, раздавшийся из гримуара, звучал сухо и очень зло. — Да озарят лучи рассветного солнца тебя и твоих близких.

Традиционное лангийское приветствие, в данном контексте больше напоминающее издёвку.

Марк Нонус молчал… ещё пару секунд. Затем он моргнул, поражённо уставившись на меня, но ещё не осознав, откуда исходит голос.

— Мансур? — прошептал он. — Ты… это правда ты?

— Меня зовут Маэстус, — резко ответил некромант. — И тебе это прекрасно известно.

— Да… да, конечно. Но как ты выжил, как…

— Я не выжил, дядя. Смотри внимательней.

За весь диалог я не размыкал губ, держа гримуар на вытянутой руке, чтобы было понятнее, кто именно говорит. До Марка наконец дошло, и он резко задрожал всем телом.

— Маэстус, мальчик мой…

— Ты предал меня, — взвился Маэстус, не выдержав напряжения. — Ты бросил меня на съедение Ордену, ты хотел запереть мою душу в этой проклятой железке, ты…

Некромант запнулся и умолк, поскольку Марк Нонус, ещё пять минут назад гордо отказывающийся отвечать на вопросы, плакал навзрыд, закусив нижнюю губу. Затем, пока кто-либо из гильдии успел среагировать, он рванулся вперёд, несмотря на путы, неуклюже упав лицом вниз в траву в подобии глубокого поклона. Уилл и Ронан рывком подняли его назад.

— Прости, прости меня… — бормотал механик, не в силах утереть слёз из-за связанных за спиной рук. — Прости меня, мальчик мой.

Глава шестая

— Да какие они, в жопу, римляне?! Были бы они римлянами, в нас бы сразу пилумы полетели, а не болты. Ты башкой-то думай иногда!

Я уже трижды пожалел, что по дороге к Ламитерну решил заговорить именно с Ронаном, да ещё и полез обсуждать особенности лора Железной империи. Кто же знал, что безбашенный ирландец окажется фанатом древней истории? Да ещё и не в настроении — Мила осталась охранять пленника и при необходимости вводить в курс дела погибших, воскресших и забывших всё согильдийцев, так что на задание мы отправились сокращённым составом. Пятеро в партии не считая Маэстуса.

— Блин, ну куча же совпадений, и по названиям, и по вооружению… — вяло возразил я, предчувствуя новую вспышку эмоций.

— Совпадения имеются, — неожиданно спокойно согласился Ронан. — Но ты, блин, в детали лучше смотри. Возьмём хотя бы командную цепочку местных легионов…

После того, как Марку дали воды для умывания и питья, он наконец успокоился и разговорился. По его словам, Орден угрожал расправой как его семье, так и семье Маэстуса, на предательство он пошёл с тяжёлым сердцем и в любом случае собирался вызволить юного некроманта из плена. Живым или мёртвым.

Неизвестно, поверил ли во всё это Маэстус, но на словах вежливо согласился, что иного выбора у «дяди» не было. Получив намёк на прощение, Марк согласился сотрудничать при условии, что его снабдят необходимыми инструментами и материалами для работы. Что-то удалось отыскать среди сумок сопровождавшего механика имперского отряда, а за остальным решили совершить серию вылазок, начав со старого доброго Ламитерна. По словам Марка, там у него находилась кладовая с обширными запасами — на первую неделю работы их должно было хватить. Я попытался позже расспросить Маэстуса о том, что он думает об «искуплении» Марка и ситуации в целом, но тот наотрез отказался это обсуждать.