Студент в СССР 2 (СИ) - Коруд Ал

Картина маслом. Парень характерной наружности пытается сквозь неплотно подогнанные доски рассмотреть, кто там моется внутри. Ржет, веселится, видимо, его заводит крик Верки. Ладно бы был местный, их есть кому приструнить, если нажрался и берегов не ведает. Можно и просто в морду дать. Утром прочухается и не обидится. Еще проставится за косяк. Дело то между своими. А вот кто этот чужак?

Начинаю вполне вежливо. По деревенским меркам, разумеется.

— Эй, тебе чего тут надо, паря?

Чужак оглядывается, замечает меня и злобно сплевывает. Сразу настроен на агрессию. Помешал я ему…

«А тут дело пахнет керосином!»

— Слишь, хья, отойди.

Охренеть! Человек, переживший девяностые в полном их раскрасе сразу может определить лицо этой кавказской национальности. Уж очень они отличаются от других жителей тех южных мест. Плюс характерный акцент. Но черт побери, откуда он тут такой наглый взялся? Я еще понимаю город, рынок, но в богом забытой деревне? Насколько помню этот народец, они напрочь отмороженные, потому действовать надо стремительно и свирепо.

— От душевой отошел быстро!

— Чьо сказал?

— У тебя, ишак, в уши насрано?

— Ты хто тякой. Ас хья суна! Да я тебя!

— Так и думал, что ты овцу в горах трахал!

Чеченец всерьез разозлился. А мне того и надо было. Злость заменяет собой самообладание, так необходимое в драке. По походке и движениям заметно, что парень чем-то занимался. Они все там чем-то занимаются. Джигиты ведь! А я в самом начале заметил прислоненный к стене старый черенок от лопаты. На нем налипло не менее двух кило цемента. То, что надо!

Чужак встает в стойку и делает выпад, но своеобразный шест уже у меня в руках. Чечен взвыл от боли, получив крепко по предплечью.

— Сбрызни отсюда, иначе бо-бо будет!

— Цог маж до хьа!

Видимо, по привычке искал у себя нож. Но они вряд ли тут у нас носят их. За такие дела можно запросто схлопотать срок. Это вам не дикие горы! Чужак еще больше разозлился и прыгнул на меня, собираясь сбить с ног и завалить на землю. Верка завизжала, а я услышал чьи-то близкие крики и топот ног. Наши еще не все ушли со стройки. Но большую роль сыграл крепкий удар палкой по ноге чеченца. Он свалился кулем и заорал благим матом. Блин, я ему случайно кость не сломал? Черенок и в самом деле увесистый, а при умении дерево крушит кости лучше, чем железо.

Я повернулся на топот, это были Костик и Леша. Не успел все рассказать, как чужак прямо, как был на карачках, ломанулся в кусты и был таков. Парни, было дернулись за ним, но появился Истомин и прекратил деревенскую вендетту. Проблем с милицией нам еще не хватало! Правда, его отчего-то заинтересовала именно национальность хулигана. Он перепросил, уверен ли я, затем коротко кивнул, заметив, что рассчитается со мной уже в городе.

Мы же проводили девчонок до общежития. Новость никого из наших не обрадовала. Потому решили по одному в темное время не ходить и за девушками приглядывать. Всякое бывает в отдалённых местах. И зэки сбегают, и всякие местные отморозки из ниоткуда появляются. Русь она большая, всему есть место. И Благу, и подлости.

Я же так был занят ближайшим будущим, что к утру о вечернем конфликте и вовсе позабыл. А ведь был учен в будущей жизни и за самонадеянность тут же поплатился. Но остановимся подробней. Ситуация вышла сложней, чем могла, заставив на будущее быть осторожней. А то, понимаешь, расслабился после весенней стычки. Нет, брат, не все тут так благостно и просто! Работать еще и работать над людьми.

Подловили они меня грамотно около магазина. Отработав последний день до обеда, я метнулся за «напитками» на отвальную. Не подумайте неправильно. Добыть крепче плодово-выгодного в селе летом сложно. Так что я покупал соки и случайно привезённый оказией лимонад. Его производили прямо в райцентре, так что таким уже дефицитом он на дерене не был. А плотно упакованные бомбы с веселящим напитком нужного качества хранились для таких случаев в каптерке у Истомина. Выдавались лишь по значимым событиям и довольно редко. Да и народ у нас в основном собрался непьющий. Лучше потом на море оторваться.

Я, загруженный рюкзаком и авоськой не сразу заметил, что за мной идут. На повороте боковым зрением почуял неладное и резко обернулся. Бежать поздно. Грамотно прижали меня между сараем и почтой. Она же сегодня на замке. Их четверо. Один старший с усами и рыжеватой шевелюрой. Еще один длинный и слишком какой-то темный для чеченцев, два молодых атлетичных джигита также с рыжинкой. Один тейп? Из-под коротких рукавов выглядывают мускулистые руки. Ребята крепкие, ничего не скажешь. И пришли они с конкретным намерением наказать меня по «законам гор». Вот что бывает, когда встречаются две цивилизации. А вы говорите — Дружба народов. Не верю я в нее. Верю в дружбу между людьми. Старший выступает вперед. Это он должен «предъяву» кинуть.

— Это ты нашего брата обидел?

Я аккуратно кладу к забору рюкзак с бутылками, рядом ставлю авоську, из которой выглядывает трехлитровым банка с соком. В принципе это тоже оружие, но не сейчас. Против четверых опытных человек такие пустышки сущая ерунда.

— Что-то не похож он на твоего брата, нохчо.

Старший свирепо вскинул голову. Удивил я его. Оценивающе смотрит на меня и палку в руке, но отступать не намерен. Что за палка? Да обычная, ношу вместо посоха для тренировки рук. Внутри хитрым способом коловоротом просверлена дырка и вместо дерева вставлена небольшая, килограмм на пять арматурина. Говорят, Пушкин ходил с тростью килограммов на четыре, про известного силача Поддубного, вообще, помалкиваю. У него «посох монаха» весил цельный пуд. Представляете, как были разработаны и сильны его руки?

— Много говоришь, сын ишака.

— Не тебе командовать, нохчо. Ты тут в гостях, а борзеешь без меры. Не по понятиям.

Моя феня и дерзость несколько сбивают моих соперников с толку. Хотя они и сами такие, потому принимают как есть. Иначе бы задумались. А есть там чем думать? Странные, вообще, люди. Они никогда не понимают обычных слов без идущего за ними насилия. А потом сами же плачутся. Это удел слабых. Сильный не боится показаться слабым или благоразумным. Я бы сам с удовольствием избежал этой драки, но загнан в угол и потому иллюзий не питаю. Эти недоразумения не оступятся, пока не получат по щам. Привыкли у себя на югах брать толпой и нахрапом. Честная драка не для них.

— Ты сейчас умолять меня будешь, — буквально рычит старший абрек. — Цог маж до хьа!

Я не очень понимаю, что старший абрек бормочет, потому отвечаю сакраментальным:

— Иншала!

Первым дернулся молодой боец, что стоял от меня слева. Отбивать его атаку мне было неудобно, а бойцы явно не являлись новичками. Судя по стойке и движениям он планировал ударить меня ногой. Каратист что ли? Ну ладно, палочка-выручалочка, работай! Это зимой я вертел шестом довольно неуклюже, но за последние месяцы напрактиковался достаточно. Мог и восьмикилограммовым ломиком поработать, вызывая у местной публики искренне восхищение. Тут важно развить не спеша связки.

Ну а дальше все произошло чётко по Шао Линю. И весьма неожиданно для борцов из братской республики. Ноги у меня находились в боковой стойке, так что оставалось чуть перенести тяжесть на левую и ударить «шестом» по вытянутой ноге противника, слегка подворачивая корпусом. Удар тогда выходит довольно хлёсткий. Он отрабатывается для отбития копья соперника. Боюсь, что с коленной чашечкой у этого чечена еще долго будут проблемы. Как бы то ни было, но в деревенскую пыль он свалился с совершенно немусульманским поросячьим визгом.

Длинный борец тут же прыгнул вперед с намерением пробить меня по голове или корпусу. Его ловкие движения выдавали опытного боксера. А их я считаю самыми опасными противниками. Хорошо поставленный пропущенный удар, и ты точно в нокауте! Да и если и нет, то сотрясуха гарантирована, что тут же меняет картину схватки. Затем тебя попросту запинывают до смерти. Нет, ребята, мы так не договаривались! Так что работаем по полной программе.