Любовь садиста (СИ) - Ди Ариана

Семен уходит, а я звоню Жене, заранее зная, что он не возьмет трубку. Будь он на связи, то предупредил бы о задержке.

Абонент вне зоны действия сети.

Меня начинают терзать смутные сомнения, поэтому меняю направление и поднимаюсь на этаж выше, чтобы оказаться не в главном зале, а на небольшой площадке над ним.

Внимательно осматриваю помещение, но ничего подозрительного не вижу. Многочисленные гости едят, пьют, общаются. Правда, ринг пустой. Перевожу взгляд на бар: если Степа там, то он уже провел бой и получает заслуженную награду. Или утешение. Для него нет особой разницы.

Пусто, значит, он еще в раздевалке. Надо успеть перехватить его и отправить заниматься делами. Но уйти не успеваю — свет от прожектора ослепляет меня.

Уроды. Жопой ведь чуял что-то неладное.

— Дорогие дамы и господа! — раздается из всех динамиков голос Степы. — Поприветствуйте несравненного хозяина данного заведения, именинника и моего друга — Руслана Вадимовича Бестужева!

Крики, аплодисменты, торжественная музыка и очень-очень злой я, спускающийся вниз. Ненавижу шумные сборища в свою честь, да и не праздную я давно дни рождения.

— Зачем? — спрашиваю Женю, который первый подходит ко мне.

— Веселья ради.

— По-твоему мне весело?

— Нет, — лыбится он. — Но нам очень.

От удара в челюсть его спасает сестра. Как мило, что он взял ее с собой. Прям праздник «только для своих»…получился бы, не будь здесь еще полсотни людей.

— Поздравляю, — обнимает меня Виола и берет за руку. — Я заметила, что ты их носишь, — поясняет она, застегивая кожаный напульсник.

— Спасибо, — только и успеваю сказать, как девушка исчезает и вместо нее появляется мой брат.

— С днем рождения! Не ожидал? — смеется он.

— Еще бы. Тебя же из Америки не выманишь.

— Австралии, дурень! — поправляет он и сразу же начинает длинный рассказ о том, как он решился посетить родину.

Я слушал без особого интереса его приукрашенные излияния о внезапном озарении, теге к истокам и прочей брехне. Паша младше меня на два года, но мне всегда казалось, что у нас разница лет в десять — настолько он не вырос.

Когда-то мы были близки: развивались примерно в одном направлении, имели общие увлечения, поддерживали друг друга. А потом вскрылась тайна моего рождения, хотя правильней сказать зачатия. Он узнал раньше (подслушал разговор родителей), долго скрывал от меня, но я видел, что ему известна причина напряженной атмосферы в семье. В итоге он раскололся, а вместе ним и мой мир. Мы переживали это кто как мог и оба не справились. Паша предпочел сделать вид, что все в порядке, осуждал мое презрительное отношение к матери, вспышки гнева, приводы в полицию…В общем, всего меня. Он же остался прилежным мальчиком: хорошо учился, всегда говорил «спасибо» и «пожалуйста», был полон надежд и мечтаний. Несчастный болван, утонувший в самообмане. Поменял десяток девушек, каждую из которых называл любимой, сбежал на другой конец света и назвал это «поиском перспектив».

— Твоя идея устроить вечеринку? — спрашиваю прямо.

— Да! Сюрприз!

Бросаю убийственный взгляд на Женю. Предатель. Как он мог согласиться?

— Буря миновала? — присоединяется к нам Степа. — Не сердись, Рус. Ты в последнее время такой нелюдимый, что аж страшно. Тем более день рождения — отличный повод собрать всех партнеров и заработать кучу бабла.

— Сами их обхаживайте…Кстати о партнерах. Кронин, поставки.

— Лерок разбирается, — «успокоил» Степа.

— А он справится?

— Я дал ему инструкции, не бойся, не налажает, — заверяет Женя.

Ну раз он уверен, то и я.

— Скука, — врывается в разговор Паша. — Выпейте что ли, а мы с Ви пойдем танцевать. Да?

Девушка кивает и позволяет себя увести. Что за нахрен.

— Они знакомы? — спрашиваю Женю.

— Да, неделю как общаются.

— И ты не против? — силюсь скрыть негодование, но голос все равно выдает. — Паша не лучший вариант для твоей сестры.

— Она сама разберется.

Его отстраненность меня поражает.

— Да что ты за брат такой? Паша отбитый на всю голову! Наговорит красивых слов, поверит в любовь до гроба, ее убедит, а потом бросит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Он ее не интересует как парень. И вообще, моя сестра — не твоя забота.

Исчерпывающе. И, главное, спорить бесполезно, но это не значит, что нужно оставить все как есть.

***

Виола крутит своим задом, а я пью. Абсурд да и только, но меня дико раздражает ее милое воркование с Пашей.

«Ревность?» — спрашиваю себя и тут же отметаю данное предположение.

Никого и никогда не ревновал, в моем понимании — это очень сильное и неконтролируемое чувство, которое выдает зависимость от определенного человека. Не моя история. Виола, конечно, привлекательна, но не настолько, чтобы я задумался о нормальных отношениях с ней. При этом мне не плевать на ее судьбу. И если я могу предотвратить нежелательные события, то я это сделаю.

Около бара перехватываю Пашу и, не заботясь о том, как это характеризует меня, интересуюсь о сроках его пребывания в России.

— Мы первый день поводим вместе, когда я успел тебе надоесть? — возмущается он.

Вполне справедливо, все же три года не виделись, но, к чему лицемерить, братской любви между нами и в помине нет. Не последнюю роль тут сыграла конкуренция за звание лучшего сына. Для отца, само собой. Не будь мы такими разными, подобной проблемы бы не возникло, но наши характеры и пути, которые мы выбрали, не оставили и шанса на равенство. В своей победе я вижу иронию, а Паша вселенскую несправедливость.

«Ублюдок», — повторял он в бесчисленных стычках, да так, чтобы никто, кроме меня, не слышал. Годам к шестнадцати перестал, но не потому, что перебесился — поводов не находилось. Сначала я уехал учиться в десантное училище, потом он, но в другое, и мы редко пересекались. Причем, в отличии от меня, он учебу закончил. С трудом, лишь на одном упорстве и нужных связях получил заветное образование. Единственная его гордость, которая так и не повлияла на отцовские предпочтения. Пять лет просрал ради профессии, которая ему нахрен не сдалась. В итоге он начал мотаться по миру, заниматься боюсь представить чем, и приобрел вторую личину позитивного добряка. Теперь у него всегда все хорошо, поэтому мы и не ссоримся. Посмотрим, долго ли продлится наше мнимое перемирие в этот раз.

— Когда уезжаешь? — настаиваю на ответе.

— Есть вероятность, что никогда. Сложно объяснить мои метания между привычным и давно забытым.

Берусь за очередную порцию виски как за спасательный круг. Будто самой новости мне не хватало, так Паша решил добить внезапными душеизлияниями.

— Я ощутил себя чужаком на враждебной земле, — продолжил вещать он, игнорируя мою унылую физиономию, — это и сподвигло вернуться. И не поверишь, стоило самолету приземлиться, как тревоги ушли. Я с каждым днем исцеляюсь…

— Я понял, — перебиваю его пламенную речь, чтобы ненароком не блевануть от вылитого на меня пафоса.

Может, Женя и прав, не беспокоясь за сестру? С ее стороны общение с Пашей чистая благотворительность, добрая девочка пожалела убогого.

— К Виоле не лезь, — непроизвольно вырывается у меня.

«Как? Зачем? Почему?», — спрашиваю себя, но логика приказала долго жить.

Паша, естественно, разражается нелепой тирадой о правах человека, своих чувствах, моих притязаниях и все в таком роде.

— Если ты не понял, она не очередная девка, — говорю тоном строгого учителя. — За нее есть кому вступиться.

— Да, и я первый это сделаю! Твои услуги ей без надобности, — в до смешного пылком заявлении я улавливаю нотки злости.

Похоже, я серьезно налажал, когда проявил личную заинтересованность. Теперь этот великовозрастный ребенок устроит очередное соревнование, чтобы хоть в чем-то обойти меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Паша скрывается в толпе, а я отправляюсь на поиски девушки, которую ненароком втянул в наши с братом разборки. Довольно быстро замечаю ее в компании Жени.

— Руслан! — бросается ко мне с мольбой в глазах. — Почему мне нельзя остаться на бои?