Записки «радиота» - Татьяна Александрова

Художественный театр, начиная со студенческих лет, стал частью моей жизни. Сколько раз я была на «Трех сестрах», «Дяде Ване» и «Анне Карениной», - сказать трудно. Если у меня выдавался свободный вечер, я бежала в театр, покупая за сорок копеек билет на ступеньки в бельэтаж или верхний ярус.

Это был, наверное, не лучший период в жизни Художественного театра, на старых спектаклях аншлаги были редки, и поэтому мне иногда удавалось за те же сорок копеек найти себе место и в партере. Я любила в этом театре всех и все, но главной актрисой для меня всегда оставалась Алла Константиновна Тарасова. В те годы я, конечно, никогда не думала, что мне придется когда-нибудь встретиться с ней в работе.

Однажды, это было в начале 60-х, когда я работала научным сотрудником в музее Чехова, мне поручили организовать ее творческий вечер и сделать небольшое вступление об ее чеховских ролях. Я видела, как она готовится выйти на эту маленькую сцену в чеховском доме на Садовой-Кудринской. Спектакли эти игрались ею много раз, но, видимо, специальной репетиции отрывков не было, и ей хотелось перед выходом обязательно повторить текст вместе с партнерами. И я с интересом наблюдала, как Тарасова, Яншин, Ленникова и Губанов вполголоса проговаривают свои реплики.

Алла Константиновна обладала необыкновенной притягательной силой, неслучайно у нее было столько поклонниц. Помню, когда праздновалось в театре 90-летие Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой, и публика еще рассаживалась по своим местам, в партер вошла Тарасова - и ее встретили аплодисментами, хотя и не она была тогда героиней вечера. Алла Константиновна, улыбнувшись своей неповторимой улыбкой, подняла руку, делая жест, говорящий о том, что это, мол, не ее юбилей.

Если в спектакле играла Тарасова, в зале всегда царила какая - то особенно праздничная атмосфера и перед открытием занавеса, и во время спектакля, не говоря уже о непрекращающихся финальных аплодисментах и ее многочисленных выходов с партнерами к публике, пока не притушивались огни в зале.

Запомнила я и празднование 50-летия ее сценической деятельности в портретном фойе Художественного театра, когда она в длинном платье, такая красивая и величественная, принимала поздравления - тогда мне выпала честь поздравить ее от имени чеховского музея, с которым я еще продолжала сохранять связи.

Моя встреча с Аллой Константиновной на радио произошла в то время, когда у нее уже начинала прогрессировать болезнь. Тогда я этого не заметила, думаю, что не ощущала этого и она сама. И только позднее я поняла, как надо любить театр, какую надо иметь выдержку, чтобы, несмотря на сильные головные боли, выходить на сцену и быть прежней Тарасовой. Единственное, что мне показалось, что когда мы делали запись на радио, к концу четырехчасовой смены она выглядела уставшей. Итак, это были «Счастливые минуты» - радиопостановка о Тургеневе и Полине Виардо. Вместе с авторами Саррой Брегман и Верой Константиновой, а также режиссером Михаилом Баташевым мы решили пригласить на эти роли А.Тарасову и П.Массальского, которые в то время очень много играли вместе.

Наше предложение было ими принято. И вот в один прекрасный день я и Михаил Николаевич отправились на квартиру Аллы Константиновны на улицу Немировича-Данченко. Она пожелала, чтобы первая встреча состоялась у нее дома. Пришел и Павел Владимирович Массальский - «Пашечка», так трогательно она называла его. Мы расположились в ее небольшой гостиной за круглым столом. На плечах у нее был какой-то ажурный теплый платок, и вся она была такая уютная и домашняя, такая простая и веселая, что ни я, ни Михаил Николаевич никакой скованности не чувствовали. Да и Павел Владимирович все время шутил. Они прочли по ролям всю эту небольшую пьесу (страниц двадцать) и мы немного поговорили о Тургеневе и Виардо. Через несколько дней уже была назначена запись - мы должны были уложиться в две смены. В этом радиоспектакле было много музыки, которую нам удалось подобрать довольно быстро.

Единственно, возникли проблемы с «Утром туманным». Этот романс на стихи Тургенева, который когда-то пела Полина Виардо, должен был прозвучать на русском языке. Голоса Надежды Андреевны Обуховой и Валентины Левко были слишком узнаваемыми, другие же не подходили по тембру. Я перерыла буквально всю картотеку, прослушала много записей, прежде чем натолкнулась на то, что нам было нужно. Это была певица Нина Исакова - ее голос и звучит в нашем спектакле. Самое интересное, что и на текстовой записи мы больше всего мучались именно с этим куском. В последний день записи Алла Константиновна, видимо, почувствовала усталость и не сразу понимала, что от нее хотят, возможно, и из-за неточности режиссерской задачи. Перед тем, как будет звучать этот романс, она должна была от имени Полины Виардо прочесть несколько первых строчек этого стихотворения Тургенева. Видимо, не поняв сразу нашего замысла, она и читала их, как читаются стихи. А нужно было, чтобы Полина Виардо, произнося эти строки, вспоминала все то невозвратно ушедшее прекрасное, что связывало ее с Тургеневым. Пришлось сделать ряд дублей, не вызывая с ее стороны каких-то возражений. Спустя годы, когда я слушаю этот радиоспектакль и наслаждаюсь проникновенным бархатным голосом Масальского и неповторимыми интонациями Тарасовой, я всегда жду того самого момента, когда Алла Константиновна произнесет: «Утро туманное, утро седое, нивы печальные, снегом покрытые, нехотя вспомнишь и время былое, вспомнишь и лица, давно позабытые…». Мы записали «Счастливые минуты», как и предполагалось, за два дня. Всего два дня, но они остались и в моей жизни как самые счастливые минуты. Когда, находясь во Франции, я впервые побывала в Бужевале, где прошла какая-то часть жизни Тургенева и Виардо, все это живо воскресло передо мной…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Звезда Галины Олейниченко взошла в 1953 году, когда она завоевала первую премию на конкурсе вокалистов на IV Всемирном фестивале молодежи и студентов. В 1957 году, уже будучи солисткой Киевского театра оперы и балета им. Шевченко, Олейниченко получила «Большой приз» на международном конкурсе вокалистов в Тулузе. Одна из французских газет писала в те дни, что «по силе, красоте и обаянию ее голос не уступает голосу выдающейся итальянской певицы Галли-Курчи». В оперную труппу Большого театра Олейниченко была принята, когда ей не было еще тридцати.

С Галиной Олейниченко я не была лично знакома до того, как задумала сделать о ней передачу. Я очень любила слушать ее во всех операх, в которых она была занята, но самым любимым спектаклем была для меня «Травиата». Ее дивный голос, нежное колоратурное сопрано, которым она владела в совершенстве, как нельзя лучше подходил к вердиевской героине. Никогда не забуду своего ощущения неземного восторга, когда она пела арию Виолетты в последнем действии. Г. Олейниченко нельзя было назвать классической красавицей, но, когда она выходила на сцену, весь ее облик был необыкновенно трогателен, и глаза ее лучились каким-то теплом и светом.

В жизни эта скромная, милая женщина познала и большую любовь, и большую горечь от нее. Когда я готовила о ней передачу, ее муж, режиссер Владимир Гориккер пригласил меня к ним домой, чтобы я познакомилась с Галиной Васильевной, просмотрела кое-что из ее архива, в частности рецензии на ее концерты и спектакли. Сам Гориккер в то время снимал фильмы-оперы. За кадром звучали голоса оперных певцов, в том числе и Г. Олейниченко, а снимались в фильме драматические актеры. На одном из спектаклей Галины Васильевны, мы встретились с ним в антракте, и до сих пор помню, как он восторженно говорил о ней. Да и во время нашей первой встречи мне казалось, что в их доме царит любовь.

И как мне было жаль, когда я узнала, что через какое-то время он ушел к другой женщине, молодой актрисе (правда, их счастье оказалось коротким). Говорят, Галина Васильевна переживала это очень мужественно. Я встречала ее несколько раз, когда она уже не работала в Большом театре, а преподавала вокал в ГИТИСе. Казалось, что время не изменило ее.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Часто в редакции появлялся высокий, элегантный мужчина. Он порывисто входил в нашу комнату и направлялся к «шансонеткам. Это был известный артист оперетты Алексей Алексеевич Феона - Эдвин в «Сильве» и граф Тассило в «Марице», мистер Икс в «Принцессе цирка» и граф Данило в «Веселой вдове». На сцене фрачный герой, а в жизни обаятельный человек, непосредственный, увлекающийся. Мы с ним сразу нашли общий язык. Хотя тогда я еще не занималась опереттой, никто из редакторов этого жанра не возражал, если я сделаю о нем передачу. Посмотрев спектакли с его участием, я невольно была заражена всем, что он делает на сцене, его прекрасным тенором, тем, как публика любит этого артиста. Помню, как на одном из спектаклей «Марицы» я была свидетельницей того, что свой номер - «Песенку о женщинах» он исполнил на бис три раза.