Машина памяти - Алексей Олин

«Мы не воображаем, что с дымом возносимся после смерти на небеса?»

«Мы не воображаем, что будет дальше».

Принимаем только практические цели, понимаем только деньги. Человечество подобно амебе: поглощает, выделяет и размножается. Причем, размножается, заметь, активно, невзирая на демографические кризисы! Видим смысл в том, чтобы оставить как можно больше потомков, которые будут заниматься тем же самым. Мы словно лемминги, бегущие к пропасти.

Нас теперь много, но знаешь, что самое смешное? Девяносто процентов — пустышки! Гессе в «Степном волке» писал, что внутри человека теснится много душ. Измученный тяжким недугом писатель ошибался. То, что он принимал за множество — осколки единого зеркала. В них ты отражаешься по частям. Отсюда раздвоение личности у шизофреников: это не две личности, а разрубленная напополам одна. Да и та неполноценная.

«Откуда тебе это известно?»

«Про Гессе? Он сам мне сказал».

Так вот сейчас, при оптимистичном настрое, лишь у одного человека из ста есть так называемая душа. Точнее, ее половинка.

Чтобы Она была целая — нужны двое. Двое любящих.

А ужас вот в чем. Тот сгусток энергии, информации, который образуется от союза двух сердец, не может превратиться в перегной! Это Закон Сохранения Энергии. Она должна во что-то перейти, иначе перегноя будет столько, что люди захлебнутся в собственном говне! А перейти ей НЕКУДА! Там, на том свете, какое идиотское выражение, давно никого не ждут. Души зависают, сохраняя остатки сознания. Слепки сознания. Зависают между мирами. Попадают в Ад, сотворенный собственным умом. Или, точнее, не сотворенный. Ад там, где нет места творчеству. В Аду не найдешь времени, пространства и света.

Господь Бог, задроченный нашим дебилизмом, вытащил из ящика письменного стола револьвер, крутанул барабан и нажал на курок, предварительно описав, куда он желает попасть. Смекаешь? ОН же бессмертный был, а значит, не мог создать достоверный загробный мир по-иному. В итоге ОН бросил нас на время, попал в свое изобретение и почему-то не вернулся…

На его похоронах шакалы-церковники станцевали джигу.

Бог не дурак, он мечтал, чтобы мы выросли и сами сделались богами.

«Приставляли револьверы к вискам и нажимали на курки?»

«Не прикидывайся кретином».

«То есть, религия — не выход?! Она ли не фундамент загробного мира?»

«Окстись! В XXI веке эту гнилую контору, наконец, пора прикрыть. Ты можешь построить небоскреб из конструктора «Лего»? Также и с религией. Нельзя создать живое из бутафории. Благодаря религии, наши души от начала времен пребывают в отстойнике! Она возникла, когда люди не умели мыслить, не умели выстраивать ассоциативные и логические цепочки, не могли уяснить притч Христа, если мы говорим о христианстве. Он единственный был честным парнем. Его апостолы, возможно за исключением Иуды, уже были редкостными козлами!»

«За исключением Иуды?»

«Ты разве не слышал о Пятом Евангелии? Вспомни библейскую версию предательства и самоубийства Иуды. Она совершенно не логична, она противоречива. Иисус, убедивший их правительство, не смог убедить Иуду, который взял и ни с того ни с сего предал его за тридцать тетрадрахм, а затем с горя повесился на осине? Ты серьезно? Это ж п…ц… Ублюдочное сочинение фарисеев!»

«Или у него была причина посерьезнее…»

«Да, если предположить, что Иисус был не тем, за кого себя выдавал. Но мне кажется, он сам Иуду об этом попросил… Не впадай в паранойю. Оставь мужиков с крыльями, чертей со сковородками и вечных девственниц тем, кто за две тысячи лет ничему не научился. Пусть дальше целуют попам ручки, молятся на крест или на электрический стул, или на газовую камеру… пусть ходят по домам со сторожевыми журнальчиками, в наказание хоронят за оградками своих священных кладбищ, расшифровывают послание Богослова и ждут, когда же им воздастся за нихеранеделание…»

Во Вселенной миллиарды параллельных миров. Раскатились жемчужинами порванных бус, спрятались под креслом, за ножками кровати, между половицами; укрылись в пыльных углах, за плинтусами. Какие-то бусинки нашлись, другие были забыты и пролежали в забвении много-много лет. У каждой из них свое пространство и свое время. Причина появления этих миров — люди. Ты и я к примеру.

Люди смотрят на одни и те же предметы, но видят их по-разному. Множество точек зрения — множество реальностей.

«Но как разобраться: лживый мир или истинный?»

«Не бывает лживых и истинных миров. Бывают живые и мертвые».

Они хотели говорить постоянно. Голоса не умолкали. Но ей этого не позволяли физические и моральные возможности организма. В конце концов, она сказала голосам: пора установить график.

Это в прямом смысле была игра со Смертью.

Приобрела на блошином рынке старинный телефон.

«Тот самый».

«Да».

И занялась своеобразным сексом по телефону. Дашь на дашь. В определенный час раздается звонок, слышный только ей, она садится и рассказывает загробным жителям…

«Что?»

Что угодно. Они с жадностью слушают любые истории о живых. Любые, но обязательно: честные. Потому что разница между живым и искусственным цветком очевидна. Слушают о закатах и рассветах, о любви и ненависти, о вкусе устриц и соленом запахе моря, о сбывшихся и несбывшихся мечтах, о путешествиях в диковинные страны, о снах, о звуках старого расстроенного фортепьяно, о шелесте птичьих крыл, о купании русалок… они требуют настоящего Слова!»

«И что?»

«Из этого материала они ткут Новый Мир. Они выполняют рабский труд, гораздо более тяжелый, чем выполняли рядовые строители пирамид. Вспоминают и сами становятся ветром, шелестом, запахом, вкусом — наполняют ничто выдумками…»

«Ты читала им книги?»

«Да. Я читаю им книги».

«А взамен?»

«Взамен они рассказывают, что у них получилось. Я рисую свои картинки и зарабатываю на безбедную, ха-ха, безбедную жизнь. Я врала тебе про фрилэнсерство. Я зарабатываю художеством. Я наладила связь между этой и той стороной. Чтобы будущим душам было куда прийти…»

«Мне сложно в это поверить, прости. Нет, я признаю существование вечного круговорота жизни: птица ест червяков, мы едим птицу, ее белковые молекулы расщепляются, и происходит уже синтез наших аминокислот, потом мы умираем, и наши тела распадаются, и дают корм червякам… Но твои речи… По-твоему получается, что стертые из памяти компьютера файлы попадают в Волшебный Компьютер, где их никогда не стирают. По твоему: листья, опадающие с деревьев осенью, не гниют в земле, а взлетают в небо…»

«Кит».

«Да?»

«Мы — не листья. Мы — не файлы. Мы — люди. Нас не с чем сравнивать. Ты знаешь, на что способен человеческий мозг?»

«Наука еще не исследовала…»

«Вот именно. Просто кто-то творит, а кто-то выполняет функцию».

«Функцию?»

«Помнишь торговку из первой главы «Мастера и Маргариты»? Ту, которая продала Берлиозу и Бездомному теплую абрикосовую воду. Или еще Аннушка, пролившая подсолнечное масло…»

«Помню».

«Ты не задумывался, что происходит с персонажами, едва Творец поставит точку в заключительной главе? Застывают или живут?»

«Предположим, живут».

«А как?»

«Согласно своей роли».

«То есть исполняют функцию! Заложенную программу. Судьба не предопределена — это верно. Но заложенная программа накладывает определенные ограничения. И раз уж тебе суждено продавать теплую абрикосовую воду или разливать масло — ты будешь торговать и разливать! Ты можешь думать о чем угодно, мечтать о чем угодно, радоваться, печалиться — все равно! Творец клал на тебя свой творческий прибор! Утром ты встанешь и пойдешь в ларек! Функция!!!»

«Но Творец ведь мог придумать функцию девочки, которая возомнила, что она — Творец».

«Тогда он позволит ей сбежать из его книги».

«Зачем я был тебе нужен?»

«Половинка души…»

«Стой, погоди, о чем ты?!»

«Вспомни, как мы встретились. Разве это была случайность?»

«Я не верю в такие случайности».

«Тебя привели ко мне. Ты должен был стать отцом моего ребенка».

«Хорошо! Я не против! Но в таком случае, что это был за цирк с резаными венами?»

«Ты еще не понял?»

«Нет».

«Я беременна».

«Вот это я как раз понял!»

«Теперь мне пришла пора сбегать из книги».

«Ты ведь не хочешь сказать…»

«Наш ребенок, Кит, должен родиться там! Он — Жертва Для Нового Мира».

«Ты с ума сошла!!! Я не позволю. Я не готов выплевывать свое сердце».

«Я очень устала, Кит. От такого длинного разговора у меня разболелась голова. Давай спать. Тут есть где лечь? Отложим решение этого вопроса на завтра…»

И мы легли спать.

Разобрали кровать, поскидали большую часть подушек на пол, залезли под одеяло и обнялись. По ее щекам текли слезы, оставляя соленые бороздки. Потом слезы прекратились. Она успокоилась, задышала ровнее. Я даже не заметил, как уснул. На удивление быстро, и мне абсолютно ничего не снилось…