Седая оловянная печаль - Глен Кук

– Он болезненно желтый. Волосы выпадают клоками. Кожа точно прозрачная.

Морли наморщил лоб.

– Ни синего, ни серого?

– Желтый. Как помадка.

Он покачал головой.

– Ничего не могу сказать.

– Он еще страдает припадками.

– Бешенства?

– Сердечные или что-то в этом роде.

– Ни на что не похоже. Если б увидеть его…

– Да Но вряд ли это можно устроить. Они там все с приветом, не выносят чужаков.

Я бегло описал ему обитателей дома Стэнтнора.

– Похоже на психушку.

– Вроде того. Все они, кроме кухарки и Дженнифер, лет по тридцать прослужили в морской пехоте, главным образом в Кантарде.

Морли усмехнулся.

– От комментариев воздержусь.

– Молодец. Избегайте соблазнов, и мир станет чуточку лучше. Еще одно. Старик воображает, что я занят поисками вора. Кто-то крадет его серебро и военные трофеи. – Я протянул список, Морли начал читать. – Я заплачу дополнительно тому, кто возьмется разведать, не проходят ли некоторые из этих вещей по обычным каналам.

– Плоскомордому нужна работа.

Плоскомордый Тарп – наш общий приятель, что-то среднее между Морли и мной. Он совестливей Дотса и честолюбивей меня, но огромный, как дом, и кажется недоумком. Тарпа трудно принимать всерьез, и ему редко достается хорошая работа.

– Ладно. Я заплачу по обычным расценкам. Плюс если найдет что-нибудь из списка. Плюс если опишет вора.

– Деньги при тебе?

Намек понят. Я выплатил ему аванс.

– Мы с Плоскомордым благодарим тебя, – сказал Морли. – Конечно, хочется сделать одолжение старому товарищу, но задаром это чертовски скучно. Особенно если старик просто помирает своим ходом.

– Что-то там происходит. Меня пытались замочить. – Я вкратце рассказал ему.

– Вот бы посмотреть на физиономию того парня. Он вдарил топором, а ты зазвенел, как колокол, – заржал Морли. – Однако тебе повезло.

– Надо полагать.

– В чем же, по-твоему, суть дела?

– Не знаю. Деньги? Больше там ничего нет. У старика примерно пять миллионов. Сын его умер. Жена умерла двадцать лет тому назад. Его дочь Дженнифер получает половину, а другая половина переходит к его приятелям – морским пехотинцам. Три года назад было семнадцать наследников. С тех пор двое умерли, предположительно естественной смертью, одного забодал бешеный бык, а четверо пропали. Посчитать нетрудно: доля оставшихся в живых почти удвоилась.

Морли уселся, положил ноги на стол и поковырял зубочисткой в жемчужно-белых зубах. Я не мешал ему думать.

– Да, в этом муравейнике может подняться довольно паршивая возня.

– Такова уж человеческая природа.

– Я не любитель держать пари, но тут можно смело ставить на жадность. Кому-то не хватает его доли.

– Такова уж человеческая природа.

– Никто не пройдет мимо таких денег. Ни ты, ни я, ни даже святой. Думаю, ты копаешь в правильном направлении.

– Беда в том, что мне никак не удается увязать все вместе. Если я найду вора – кстати, зачем воровать, когда тебя ожидает огромное наследство? – не станет ни на йоту ясней, кто убивает генерала. Для того, кто сокращает число наследников, это смысла не имеет. Ему, наоборот, надо, чтоб старик протянул подольше.

– Что будет, если дочка сыграет в ящик раньше его?

– Проклятие! – Это же очень важно, а мне и в голову не приходило. Если все перейдет к служакам, ей надо держать ухо востро.

– Странно, по их поведению не заподозришь, что они знают о происходящем. Похоже, они настроились жить себе поживать тихо-мирно. Они и не думают следить друг за другом, а я, пробыв там всего день, сразу заметил, что дело нечисто.

– Вы, сыщики, дальше своего носа не видите.

– Ты о чем?

– Ведь они все старые товарищи. Кому-то одному взбрело на ум разбогатеть, перерезав остальных. Но кто же заподозрит своего старого кореша? Представь только, через что они прошли вместе.

Он прав. У меня тоже такое в голове бы не уместилось. Нельзя вдруг перестать доверять старому товарищу, с которым провел бок о бок много лет. Невозможно вообразить, что он так изменился.

– В конце концов, может, так оно и есть: трое умерли естественной смертью, а четверым надоели заведенные в доме порядки, и они ушли, наплевав на деньги.

– А земля плоская и стоит на трех китах.

– Ты пессимист.

– Я реалист. Ты разуй глаза. На днях тридцатишестилетний мужик зарезал отца с матерью за то, что они не дали ему денег на бутылку. Такова жизнь, Гаррет. Люди – хуже самых жутких чудищ из ночных кошмаров. – Он усмехнулся. – Тебе еще повезло: никакой мистики – ни вампиров, ни оборотней, ни ведьм, ни колдунов, ни встающих из могил мертвецов. Всякая дрянь не путается под ногами.

Я фыркнул. Такие штуки встречаются не на каждом шагу, но они тоже часть жизни, и рано или поздно приходится с ними столкнуться. Лично меня чертовщина интересовала мало. Впрочем, мне еще не довелось иметь с ней дело.

– Кажется, я видел привидение.

– Чего?

– Привидение. Я все время вижу женщину, которую никто не впускал в дом. Никто больше ее не видит. Если они не морочат меня, но скорее всего морочат.

– Или тебе мерещится. Роскошная блондинка, верно?

– Блондинка. Недурна.

– Ты просто грезишь наяву.

– Ну со временем узнаем. Меня еще кое-что тревожит, но пока не могу выразить словами, что именно.

– Пустяки, наверное.

– Пустяки? Лучше мне вернуться туда.

– У тебя есть с собой что-нибудь эдакое? Неприятно думать, что ты в окружении убийц – и не вооружен ничем, кроме зубов и ногтей.

– Есть пара штучек.

– Всегда у тебя что-нибудь припасено, – хмыкнул Морли. – Смотри, не поворачивайся ни к кому спиной.

– Не буду.

Я уже закрывал дверь, когда Морли окликнул меня:

– А дочка, какая она из себя?

– Двадцать с небольшим. Красотка, но не из разговорчивых. Испорченная девчонка, надо полагать.

Он задумчиво поглядел на меня, передернул плечами, встал из-за стола, опустился на пол и снова принялся за отжимания. Я хлопнул дверью: тяжело смотреть, как человек сам себя мучает.

Глава 12

Я повернул на юг, весьма довольный собой: я знал своего Морли, любопытство погубит его. Он умрет, а выяснит, где собака зарыта. Всех поднимет на ноги, все вверх дном перевернет, но разузнает, что происходит у Стэнтноров, если что-нибудь происходит.

Когда я вышел за Южные ворота, самодовольство улетучилось. Начал моросить дождик. Я обругал себя за недоверие к лошадям. Черт возьми, не умеешь ездить верхом, нанял бы карету: ведь карету можно отнести к необходимым расходам, и пускай Стэнтнор платит. Расходы – удивительно гибкая статья, особенно если клиент не имеет возможности контролировать тебя.