Жестокая Саломея - Картер Браун

– Ну и что? – насторожился Эрл.

– А то, что если они найдут мой труп сегодня, первым, кого они захотят увидеть, будешь ты. Так что…

– Он врет, мистер Харви, – заторопился Бенни. – Не ходил он ни к какому полицейскому!

– Может, ты и прав, малыш, – сказал я, улыбаясь. – Но Эрл не захочет рисковать. Понял, что это значит, малыш Бенни?

– Это значит, что я разнесу тебя на куски, – злобно прошипел он.

– Это значит, что револьвер, который он держит, блеф, малыш, – поправил я его. – Он не воспользуется им.

– А ему и не придется, – сказал Бенни, и его правая взлетела в воздух.

Он снова метил в мое солнечное сплетение. Очевидно, у него было одностороннее мышление, исключающее оригинальность. Я позволил ему измочалить меня в конторе Харви в прошлый раз, поэтому он думал, что и на этот раз ему пройдет этот номер. Руками я ударил его по запястью и рванул на себя. Он потерял равновесие. Затем я ударил его в пах, и он приземлился на софе.

У Харви был явно обеспокоенный вид, когда он наблюдал за нами. Револьвер из рук он пока не выпускал. Я неожиданно ударил его по переносице – раздался хруст ломающихся костей. Эрл отступил назад, схватившись обеими руками за лицо. Стонущий крик вырвался откуда-то из самой глубины его горла. Револьвер упал к моим ногам – я подобрал его и наконец-то почувствовал себя счастливым. Бенни сполз с софы на пол и полежал там немного. Приложив огромные усилия, поднялся на руки и колени. Только после этого он поднял голову и уставился на дуло револьвера в шести дюймах от своего лица.

– Вы ворвались ко мне домой, – дружелюбно стал объяснять я. – Эрл наставил на меня револьвер, в то время как ты начал избивать меня. Чейз скажет, что это самозащита, еще до того, как я закончу излагать всю эту историю. Так, Бенни?

Я довольно крепко ударил его по носу дулом, и он взвыл от боли.

– Ты не отвечаешь, – разочарованно произнес я. – Ненавижу грубиянов. А ты, Бенни?

Я так врезал ему по шее, что он свалился лицом на ковер.

– Может, ты немного нервничаешь? – предположил я, пиная его по ребрам. – Так, Бенни?

– Так! – простонал он в ковер, корчась от боли.

– Была бы здесь Мардж, – мечтательно произнес я. – Я бы выбросил ее из окна. Славный получился бы денек!

9

После того как я избавился от Эрла и Бенни, день пошел на спад. Единственной возможностью доказать, что Эрл Харви убийца, было заставить кого-нибудь из трех певцов подписать заявление о шантаже. Но встречаться с ними сегодня по этому поводу было уже бесполезно – через несколько часов состоится премьера. Я позвонил Фран, чтобы выяснить, что новенького в конторе. Оказалось, что ничего, кроме десятка счетов в утренней почте. Я послал все к чертям и пошел прогуляться в Центральный парк. Около шести я уже был готов к вечеру пыток. Меня утешало лишь одно – я вспомнил, что Донна Альберта будет Саломеей, а у меня место в первом ряду. Так что я смогу разглядеть ее танец во всех подробностях.

Настойчивый телефонный звонок прервал мои мечты о карьере частного музыкального детектива.

– Дэнни? – взволнованно спросил голос меццо-сопрано.

– Слушаю, Марго, – ответил я своим баритоном. – Что случилось?

– Ты не мог бы появиться в театре пораньше, около половины восьмого?

– Имеешь в виду просмотр? – обрадовался я. – Специально для малыша Дэнни Бойда?

– Не паясничай, – отрезала она. – Я не в том настроении. Приходи в мою гардеробную. Я оставлю записку на входе, так что проблем у тебя не будет.

– Договорились, – согласился я. – Что за дело?

– Не скажу, пока не увижу тебя. – Она повесила трубку.

Я решил, что Вторая авеню не Метрополитен, поэтому вечерний костюм можно не надевать. Тем более что у меня его не было.

Швейцар у служебного входа окинул меня взглядом, специально припасенным для бородатых парней с бомбами в дипломатах.

– У меня указание мистера Харви, – проворчал он, – никого не пускать, кроме состава.

Пришлось объяснить, что я исключение, что мое имя Бойд и что Марго Линн ждет меня.

– Так вы Бойд, – сказал он с раздражением в голосе. – Да, она сказала, чтобы я пропустил вас. Ее гардеробная вторая направо.

Я прошествовал мимо него в этот сумасшедший дом, переполненный людьми и голосами. Протиснувшись через толпу, я, наконец, добрался до коридора, ведущего к гардеробным. Высокий симпатичный персонаж с огромной бородой, одетый в пышную мантию, улыбнулся и кивнул мне, когда я проходил мимо.

– Сеньор, – вежливо обратился он ко мне, и лишь тогда я понял, что это Луис Наварре, мексиканский тенор.

Чуть подальше мне встретился прилизанный молодой парень в великолепном вечернем костюме. Когда он увидел меня, кровоподтек под его носом стал намного темнее. Я продолжал идти ему навстречу, и он торопливо отступил в сторону.

– Как дела, Бенни? – по-приятельски спросил я.

– Что, черт побери, вы тут делаете, Бойд – спросил он.

– Меня пригласили, малыш, – сказал я. – Тебе что-нибудь от меня надо?

На секунду в его мутных голубых глазах мелькнула лютая злоба, но тут же угасла. Он посмотрел повыше моей головы и пожал плечами с прилежным бесстрастием.

– Если пригласили, значит, все в порядке, – сказал он скучным голосом.

– Спасибо, малыш, – удовлетворенно ответил я. – Как поживает дружище Эрл?

Бенни судорожно вздохнул, словно у него перехватило дыхание.

– Отлично, – каким-то деревянным голосом ответил он. – Он где-то здесь.

– Ему не трудно дышать вес время ртом? – поинтересовался я.

Губы Бенни сжались, он с огромным усилием сохранял вежливый вид.

– Нет. Когда у него будет время, он собирается обратиться к хирургу.

– По-моему, ему надо было заняться своим носом еще до нашей встречи, – сказал я. – Сейчас очень хорошо делают пластические операции. Может, они ему, наконец, помогут выглядеть так, чтобы было похоже, что он относится к человеческим существам. Передай ему привет, Бенни, ладно?

– Обязательно, – его голос надломился. – Он все время думает о вас, Бойд. Он считает, что вы заслуживаете самого серьезного к себе отношения. Его не волнуют затраты – он купит самое лучшее оружие в городе, чтобы позаботиться о вас!

– Не смеши меня, Бенни, – ухмыльнулся я. – Я уже говорил вам сегодня утром, что нужен Эрлу живым, а не мертвым. Но если ты хочешь помечтать, я не против.

Я двинулся по коридору дальше. Неожиданно рядом со мной распахнулась дверь, и я увидел примадонну, окруженную костюмерами и гримерами. Мелькнуло бледное лицо Хелен Милз и ее очки в голубой оправе. Затем высокий голос прочирикал:

– Добрый вечер, мистер Бойд!

Я посмотрел вниз на маленького человечка, только что вышедшего из гардеробной Донны Альберты. Касплин был в своем вечернем костюме и кружевной рубашке. В руках у него была трость из черного дерева с серебряным набалдашником. Он небрежно крутил ее двумя пальцами.

– Удивлен, что вижу вас одного, – сказал я ему. – Неужели Максин так устала вчера ночью, что осталась дома?

Он слегка улыбнулся.

– Удивительно тонкие у вас шутки, Бойд. Иногда вы напоминаете мне борова, пытающегося танцевать в балете?

– А вот я все так же хочу поговорить с вами, и это все так же важно и срочно.

– Боюсь, придется подождать, – сказал он спокойно. – До начала осталось меньше часа, а еще так много не сделано. Эти люди никогда не имели дела с оперой. К тому же, примадонна сегодня на редкость капризна.

– Может быть, назначите время, – устало попросил я. – Называйте, я приду.

Он кивнул.

– Хорошо. Завтра утром я позвоню.

Наконец я добрался до второй двери справа и постучался. Марго крикнула, чтобы я вошел. Она сидела перед зеркалом, нанося последние штрихи грима. Я не сразу узнал ее. На ней было тяжелое платье из красно-коричневого бархата, с плотно облегающим тело лифом и длинным шлейфом. Ее темные волосы были усыпаны голубыми блестками, а большой слой грима старил ее лицо лет на двадцать. Она повернула голову и улыбнулась мне.

– Закрывай дверь, Дэнни, и не удивляйся! Не забывай, в опере я мать Донны.

– Не забуду, – пообещал я и послушно закрыл дверь.

– Присаживайся, – она кивнула на стул с жесткой спинкой, стоявший посредине комнаты. Я сел и закурил.

– Выспалась?

– Прекрасно выспалась, – сказала она, улыбаясь собственному отражению в зеркале. – Дэнни, я думала о том, что ты мне вчера сказал.

– И что! – спросил я осторожно.

– Меня мучает совесть, – печально сказала она. – Если Харви убил Пола Кендалла, я не имею права ставить свою карьеру превыше правды и правосудия. Если нужно письменно подтвердить шантаж, Дэнни, я сделаю это.

– Отлично и благородно, дорогая, – обрадовался я. – Ты уверена, что не передумаешь?

– Сегодня я уже беседовала с самим великим импресарио, – она с трудом выдавила улыбку. – И еще раз убедилась, что права, принимая это решение. Не передумаю.