Уйти чтобы не вернуться (СИ) - Игорь Чужин

Вразумительного ответа у меня не было, поэтому я решил промолчать и только развел руками.

– Отвечай пес безродный, когда с тобой боярыня говорит! – раздался голос боярского тиуна, и я заметил боковым зрением мелькнувшую за спиной тень.

Видимо сработал мой инстинкт самосохранения, много раз спасавший мне жизнь в армии и на зоне, и я резко пригнулся. Кулак боярского прихвостня буквально просвистел над моей головой, наверное, поэтому эта сволочь свалилась на землю, не удержав равновесия. Боярыня невольно улыбнулась, а двое других дружинников заржали в голос. Это смех буквально взбесил тиуна, и он злобно заявил, вытаскивая из ножен кинжал:

– Конец тебе сука!

Такой поворот судьбы не оставлял мне никакого выбора, так как в эту секунду на кону стояла моя жизнь. Струсить – значит умереть, и я, не задумываясь, врезал уроду в челюсть 'с ноги', ну а затем события понеслись вскачь.

Если ты ввязался в драку с несколькими противниками, то бейся с первой секунды как зверь, пока враг в замешательстве, иначе тебя просто затопчут. Поэтому я мгновенно крутанулся на левой ноге и врезал второму дружиннику в ухо классическое 'маваши гири', благо почти все местное население было ниже меня на голову. Боец рухнул как подкошенный, а я, не теряя темпа, прыгнул на третьего противника и ударил его головой в лицо. Удар получился хлестким на загляденье, и я услышал, как хрустнули кости сломанного носа.

Дворовая девка, которая прислуживала боярыне, подняла дикий визг и ко мне бросились несколько мужиков кашеваривших у соседнего костра. Бежать было поздно, поэтому я решил расстаться с жизнью красиво и доказать своим предкам, что их потомки тоже могут за себя постоять.

Однако настоящего боя не получилось, потому что предки оказались жидковаты для настоящей драки не на жизнь, а на смерть. Все пятеро налетели на меня как пьяные бомжи на собутыльника, мешая друг другу и даже не обнажив оружия висевшего у них на поясе. Мне было абсолютно по барабану, что мои противники ведут себя по-идиотски, и я окучивал их, как меня обучили десанте. Уже через несколько секунд вся эта шобла воя на разные голоса валялась на травке в живописных позах с вывихнутыми конечностями и разбитыми рожами. Азарт ударил мне в голову, поэтому я воодушевленный легкой победой, мгновенно разоружил одного из страдальцев и с саблей наголо бросился с диким криком – 'за ВДВ', на толпу застывших в нерешительности обозников боярыни.

Видимо скорая расправа с боярской дружиной, а особенно мои дикие вопли, очень впечатлили народ, поэтому все без исключения обозники бросились бежать от придурка с саблей в лес. Я не мог гоняться сразу за десятком зайцев, поэтому засунув саблю подмышку, вернулся к шатру боярыни. Злоба и боевой запал стали потихоньку спадать и я начал обдумывать создавшееся положение.

Сначала, я для страховки по второму кругу отпинал ногами горе дружинников, которые как тараканы уже начали расползаться по поляне и только затем снова обратил внимание на боярыню.

Боярская прислуга разбежалась, кто куда, но сама пресветлая боярыня Пелагея Воротынская лица не уронила и, заслонив собой двух девочек, гордо бросила мне в лицо:

– Со мной делай что хочешь – тать! Детей только не трогай, я тебе выкуп за них заплачу!

Эти слова очумевшей от страха женщины вызвали у меня невольную улыбку. Какой может быть выкуп, когда мне самому нужно со свистом уносить ноги, а все что имеется у боярыни ценного, я могу забрать и без спроса.

– Чего лыбишься убивец? Моя родня тебя из-под земли достанет, да и Господь не простит кровь младенцев убиенных! Вечно гореть тебе в Аду, пес смердящий!

Видимо у меня пошел адреналиновый откат, потому что гневная отповедь боярыни меня окончательно развеселила, и я ответил на незаслуженные оскорбления, даже не подстраиваясь по местный диалект:

– Ну конечно! Я сейчас все брошу и стану кровь христианских младенцев пить, а потом еще тебя боярыня изнасилую на закуску! Да если бы твои 'горе вояки' на меня не кинулись, то и не было бы ничего! Я вообще не понимаю, как ты с такой охраной живая до Москвы доехала, да еще и назад вернулась? У тебя в дружине не воины, а одни зайцы трусливые!

От моих насмешливых слов из глаз боярыни брызнули слезы и она, срываясь на крик, зло бросила мне в лицо:

– А где мне ладную дружину-то набрать? Мужниных боевых холопов татары под корень выбили, а мне одни трусливые закупы остались! Верея место хлебное и желающих на нее свою лапу наложить много! Меня по злому доносу в неурочный год в Москву на княжий смотр вызвали, поэтому мне всего десяток этих охламонов набрать и удалось! Дьяк в 'Разрядном приказе' из моей мошны последнюю деньгу вытряс, чтобы в 'Писцовой книге' запись сделать, что боярыня Воротынская три десятка воев на смотр привела 'конно, людно и оружно', иначе мужнину вотчину в казну отобрали, а саму с малыми детьми на выселки отправили! Тиун мой и только подолы девкам задирать может и смердов на конюшне пороть, а дела воинского совсем не разумеет! Может ты тать, мне дружину обучишь делу воинскому? Горазды вы мужики сладки речи в уши бабские лить! Возьмешься? Я тебя тиуном вместо Андрюхи Мытника поставлю, все равно он негож для ратного дела!

От сказанных боярыней слов меня словно током ударило.

– А это ведь шанс! Только нужно грамотно все прокачать, – промелькнула в голове неожиданная мысль.

– Что тать задумался или хочешь, чтобы я крест поцеловала? – продолжила наседать боярыня Пелагея.

– Боярыня, ты можешь мне верить, а можешь и не верить, но я в холопы не пойду. Невместно сыну боярскому в холопы идти! – начал я набивать себе цену, почувствовав, что началась торговля за мою душу.

– А в боярские дети пойдешь? – поколебавшись несколько мгновений, спросила боярыня.

– Пойду! – ответил я, поняв, что это последнее слово в торговле.

– Тогда бери мое воинство под свою руку и командуй, а то до усадьбы сегодня не доедем! – бросила мне Пелагея и повернулась к дочерям, которые были едва живы от страха.

Что-то в поведении боярыни меня насторожило, и я неожиданно заявил:

– Пресветлая боярыня, ты крест целовать обещалась, что нет обмана в твоих речах. Так что негоже от своих слов отказываться, да и я не малец какой, чтобы пустым обещаниям верить!

– Да как ты смеешь, смерд? – вспыхнула боярыня.

Видимо мой решительный настрой заставил женщину унять эмоции, поэтому она достала висящий на груди крест и поцеловала его, а затем продолжила: