Вдвоем все же лучше - Рита Рейнвилл

— Кто конкретно приедет?

— Сейчас зачитаю список.

По мере перечисления имен брови Кевина поднимались все выше и выше.

— Ну как, впечатляет? — спросила, закончив, Кэти.

— Еще бы, — кивнул он с улыбкой, — здесь ведь все сливки.

— Приятно, что мне удалось удивить тебя. Видишь ли, ты, называя эти имена, говорил, что знаком с ними. Поэтому, договариваясь о кандидатурах, я просила прислать именно этих людей, добавляя, что, кажется, ты им чем-то обязан и хотел бы оказать ответную любезность.

Глаза Кевина заблестели от удовольствия.

— Если когда-нибудь я захочу попробовать счастья в политике, то непременно попрошу тебя руководить моей предвыборной кампанией.

— По сравнению со здешней работой это будет для меня детскими игрушками, — сухо сказала она.

— У тебя были какие-то неприятности? — нахмурившись, спросил Кевин.

— Нет, — покачала она головой.

— Я спрашиваю серьезно, Кэти. Если здесь что-то не в порядке, я должен знать.

— Оставь свою ирландскую подозрительность и не выдумывай, чего нет, — резко захлопывая блокнот, ответила Кэти. — Все в порядке. Больше того, все прекрасно. Все идет именно так, как было задумано.

— Так в чем проблемы?

— А с чего ты взял, что есть проблемы?

— Знаю. Нюхом чую.

— Тем самым ирландским нюхом, который предсказывает неудачу каждый раз, когда ты затеваешь новый проект? — поддразнила она со смехом, вскочив вдруг на ноги и подходя к окну, откуда открывался вид на детскую площадку.

— Кэти?! — в одно короткое слово Кевин вложил и вопрос, и предостережение.

— Ну так и быть, — со вздохом призналась она, оборачиваясь и глядя ему прямо в лицо. — Есть некоторые проблемы. Но они связаны не с «Домом милосердия», а всего лишь со мной.

— Всего лишь? Как это может быть? Ведь ты — сердце «Дома».

Он сказал это серьезно. Он не шутил. В кои-то веки ее изменчивый, непостоянный, острый на язык дядюшка был предельно серьезен.

Кэти растерянно заморгала.

— Но «Дом милосердия» — твое детище, — напомнила она, чувствуя, что разговор пошел в нежелательном для нее направлении.

— Нет. Это уже давно не так, — не сводя с нее пристального взгляда, покачал головой Кевин. — Идея была моя, и мы можем сказать, что я бросил семена в почву. Но прорастила их ты. Ты ухаживала и поливала. Ты помогала тонким и слабым стеблям окрепнуть.

— Я занималась всем этим ради тебя.

Его темная бровь удивленно поползла вверх.

— Ну и для них, конечно, — Кэти махнула рукой, указывая на территорию за окнами.

— Ты делала это прежде всего ради самой идеи, — возразил Кевин. — Ради мечты. Ради будущего. Со всем этим ты связана накрепко. То, что мы видим вокруг, — это твое создание, и благодаря тебе оно процветает.

— Нет! — Кэти в панике отвернулась к окну. О чем он говорит?! Она не может, чтобы вся ответственность за благополучие «Дома» легла целиком на ее плечи. Эти плечи неожиданно оказались чересчур хрупкими для такой ноши. Она с трудом несла бремя, даже когда считала себя лишь помощницей Кевина. Взять на себя его функции? Нет, об этом она не могла и помыслить.

— Кэти. — Голос Кевина успокаивал и увещевал. — Кэти, скажи же мне, что случилось.

Медленным шагом она вернулась к столу и села на прежнее место. Глядя ему в глаза, попыталась сосредоточиться, потом поняла, что это бесполезно, и просто сказала:

— Я слишком устала. Больше не могу. Решила распрощаться с «Домом милосердия».

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Распрощаться? Как это — распрощаться? — Агата словно выросла на пороге. — Что ты, собственно, хочешь этим сказать? — Решительными шагами она вошла в комнату, уселась на край массивного стола Кевина и грозно уставилась на собеседников.

— Боже праведный! — обратилась к потолку Кэти. — Неужели в этой конторе нельзя даже поговорить с глазу на глаз!

— Тебе отлично известны здешние правила, — отрезала Агата. — Ты должна помнить их — ведь ты сама их установила. Если ты хочешь поговорить с кем-то наедине, то закрываешь дверь. Если она открыта, секретов нет. Итак, что ты подразумеваешь под словом «распрощаться»?

Старательно отводя глаза от Агаты, Кэти искоса посмотрела на Кевина и огорченно сморщилась, не обнаружив на его непроницаемом лице ни тени сочувствия.

— Я тоже хотел бы знать, дорогая, что ты имеешь в виду, — глубже усаживаясь в кресле, сказал он.

С трудом проглотив комок в горле, Кэти думала, что же она узнала об этих двоих людях в долгие месяцы совместной борьбы за претворение в жизнь программы «Дом милосердия». В трудных ситуациях Агата мобилизует все внутренние ресурсы и развивает бешеную энергию, а Кевин, наоборот, становится предельно лаконичен и как-то при этом ухитряется обвести всех вокруг пальца и добиться желаемых результатов. Так что теперь, глядя на дергающуюся, как возбужденный терьер, Агату Клемсон и сонного с виду Кевина, она затруднялась сказать, кто же из них опаснее.

— Что же тут непонятного? — пожала она плечами. — Я хочу распрощаться с «Домом милосердия». Уехать. Я чувствую: мне это необходимо. — Она сделала паузу и смущенно повернулась к Кевину: — Я, конечно, не собиралась вот так сообщать тебе об этом.

— Ты собиралась подсластить пилюлю? — спросил он, лениво приоткрывая глаз.

— Что-то в этом роде…

— Плохая новость — это плохая новость. Не так уж важно, в какой обертке ее подают, — проговорил он, опять опуская веко.

— А когда же ты собиралась сообщить эту прекрасную новость мне? — нервно постукивая босоножкой о тумбу стола, взвилась Агата.

— Сразу же после разговора с Кевином.

Спокойно. Не надо чувствовать себя виноватой. Я не какой-нибудь дезертир. Я сделала, что обещала. «Дом милосердия» функционирует. Пожизненных договоров я не подписывала.

— Я останусь здесь до «дня прессы», — вставая и направляясь к открытой двери, сказала она. — На мое место я предлагаю кандидатуру Агаты. Пока. Подробности мы обсудим позже.

— Кевин, проснитесь! — вскричала у нее за спиной Агата. — Вы разве не понимаете, что это просто катастрофа?! Если она уйдет, все ваши планы полетят к черту. Во всяком случае, я не останусь работать, имея в помощницах только одну дуру Лайзу. Не надейтесь! Ищите себе другого управляющего!

Всего этого Кэти уже не слышала. Плотно прикрыв за собой дверь и приглушив таким образом патетическую речь Агаты, она прошла к себе в кабинет и рухнула в кресло.

Ну вот, худшее позади, попыталась она себя приободрить. Теперь главное — перетерпеть поток жалоб, которые — будьте уверены — Агата станет лить на мою голову все три недели. И не дергаться, гадая, какой хитроумный план изобретет Кевин, чтобы все-таки удержать ее. Кэти вздохнула: приободриться как-то не получалось. И еще это: на столе, словно двое часовых, высились две зеленые винные бутылки. Пустые, естественно. Как обычно.