Тупой панк-рок для интеллектуалов - Дмитрий Спирин

Однажды, мы с Рубаном хотели вырубить себе пару «бумажек», но у продавца оказался только сильный раствор. Продавец сам колоть не хотел, Рубан вызвался сделать мне укол. Не знаю, имелся ли у него опыт в действительности или нет, однако, все что он смог сделать, это проткнуть мне толстенную вену насквозь и «вдуть» раствор в мышцу. Алая кровь начала фонтанировать одновременно с наступлением сильнейшего кислотного прихода.

Весь в кровищи, с не перестающей выбрасывать фонтанчики дырой в руке, я ползал на четвереньках по полу, не находя выхода из комнаты. Мне зачем-то было нужно в ванну, мне казалось, что еще чуть-чуть, и если я не найду ванну, я умру не отходя от кассы. Все эти беспомощные движения сопровождались удивительными видениями и ощущениями. Ползая по полу, я успел несколько раз слетать в космос с инопланетянами на летающей тарелке и вернуться обратно на Землю. Не могу даже предположить, как долго продолжались мои поиски ванной в полнейшем беспамятстве, в итоге мы уехали с Денисом восвояси, более или менее придя в себя.

Как-то раз, в канун наступавшего нового, 1993-го года, мы взяли по две «бумажки» в рыло, для "поднятия новогоднего настроения". Запив их бутылкой "Вина искристого "Салют"", мы отправились на вечеринку к Маше-испанке. Я перестал чувствовать что-либо уже через час, завалившись на диван и тупо рассматривая цветные картинки в телевизоре. Параллельно температура моего тела поднялась до какой-то невиданной отметки, типа 39.8, я заболевал жесточайшим гриппом, даже не замечая этого. Тем временем, бодрящийся почему-то Рубан, устроил полуторачасовой файт с одним нашим приятелем, также приглашенным к Маше встречать Новый Год. Драка, воплями и грохотом собравшая под дверями квартиры полдома, прошла для меня абсолютно незамеченной. В итоге Денис, с порванной верхней губой, был отправлен в травмпункт, откуда вернулся только под утро.

"Кислая" мощно вошла в нашу жизнь, и стала общим местом. В то время она стала наиболее доступным и распространенным синтетическим средством в Москве. Ею дилерствовали все кому не лень, в любом клубе, рокешном или дэнсинговом, можно было купить «бумажку» без проблем. В тусовых местах стала все чаще и чаще появляться странная девица, на «готик» имидже, вся в черном, на черных волосах, и ногтях, с черной кожаной сумкой. Девочка быстро стала популярным дилером, брать кислую у нее было ко всему прочему еще и эстетически приятно. Она раскрывала свою знаменитую сумку, доставала из нее черное портмоне, из него — целый разлинованный лист «промокашек». Блестящими маникюрными ножницами отрезала дозняк, и мило улыбаясь, вкладывала его тебе в рот. Сама!!! Иногда, немного поразмыслив, она отрезала ее чуть-чуть, в качестве бесплатного бонуса.

По слухам, девочка была из богемно-поэтической тусни. Через несколько лет СМИ стали раскручивать дело одной известной поэтессы Алины Витухновской, которую ФСБ приняло с наркотой. Был громкий скандал, за девицу вписался "Союз писателей", "Международный ПЕН клуб", другие авторитетные общественные организации. Поэтесса достаточно долгое время провела в тюрьме, но позже была оправдана. Пару раз показанное по ТВ лицо безвинно осужденной служительницы муз напомнило мне нашего черного ангела. Хотя, конечно же, невозможно быть уверенным на сто процентов в чем-либо, что касается того времени. Всю весну и лето 93-го мы жрали «кислую» без остановки, курили хэш, закидывались грибами, и кошмарным галлюциногенным крымским растением датура. Пара наших подружек натурально сошли с ума (одна из них, красавица Юля, решила соскочить с катушек прямо на моих глазах), и лечились в психиатрических клиниках по несколько лет. Мы ходили по стремной грани, отделявшей тинэйджеров-экспериментаторов от пропащих винтовых торчков, каковых к тому моменту наблюдалось немало.

Наша музыкальная деятельность переживала некоторый спад. Мы по прежнему много играли в «Секстоне», и нескольких новых клубах, таких как "Не бей копытом" на Шаболовке и «Бункер» на Трифоновской, однако наркотуман все больше и больше мешал нам сфокусироваться на репетициях и сочинении.

Когда я слышу от людей малоопытных в «этом» деле, или же читаю в жизнеописаниях рок-звезд о том, как наркотики расширяют сознание и помогают в творчестве, я просто смеюсь. Да, охуенно помогают. Проебывать репы, просиживая часы под дверью дилера. С насквозь проканнабиоленным мозгом тупить на репах, и забывать на концертах какой куплет исполняемой уже три года песни ты играешь. Вырубаться, передознувшись прямо перед сетом, и подставлять остальных — вот в чем они на самом деле помогают. И это еще не героин!

Как бы то ни было, в начале лета 93-го мы получили предложение от Ва-Банка отыграть разогревом на презентации их альбома "Так надо" в Горбухе. Концерт обещал быть мощным и громким мероприятием. Ва-Банкъ входили в свою "учитесь плавать" стадию популярности, и были очень и очень любимы среди панк- и альтернативно ориентированной молодежи. Кроме нас, разогревать их должна была еще одна группа, недавно выпустившая на фирме ФИЛИ винил. Группа играл жесточайший, деструктивно-депрессивный железногитарный нойз-хардкор, и называлась, вы не поверите: "Нож для Фрау Мюллер"!

В день концерта парни из Ва-Банка сообщили нам грустную новость. Организаторы (наш будущий выпускающий лейбл!) посчитали необходимым пристроить в мероприятие какую-то свою группу (тухлую каверовую блюз-банду, абсолютно выпадавшую из контекста). Таким образом, нам места не осталось. Но в любом случае, мы были приглашены на концерт как "особо важные зрители", поэтому, погрузившись в троллейбус № 39, поехали на Горбуху. Троллейбус был забит до отказа панкотой, также едущей на концерт, панки пели песни и веселились. И вдруг, (мы не поверили своим ушам!) следующей песней, которую затянула кодла, оказалась… наша «Крыса»! Ебать рот! Так мы, что, "группа, любимая массами"?

Этот эпизод стал на самом деле первым свидетельством того, что люди знают нас и наши вещи, причем ставят нас в один ряд с другими группами — признанными звездами жанра. Несмотря на частые выступления, где мы встречались публикой тепло, мы все равно не питали особых иллюзий в отношении себя. Мы были глубочайшим андеграундом, не смотря на доступный и демократичный стиль нашей музыки, каким был и остается поп-панк.

У нас не было ни одного «выпущенного» альбома, который можно было бы купить в любом пластиночном магазине. Наши песни не проигрывали даже специализированные радиопрограммы, кроме только-только открывшейся тогда скляровской "Учитесь плавать" на радио «Максимум». В клубах нас воспринимали, как может быть и приятный, но все равно необязательный довесок к концертам Наива или Ногу Свело. А тут вдруг песня! А мы, между тем, едем на концерт, из которого двумя часами ранее были подло выкинуты. Все это оставляло странный осадок, смесь обиды и гордости.