Сыщик ошибается только раз - Алексей Макеев

– Кое-что следует, – ответил Гуров. – Но нам хотелось бы поближе познакомиться с вашими сотрудниками. Со всеми. Но начать лучше бы с директора и с той девушки, которую зовут Анжелой. Будем очень вам признательны, если вы дадите нам все паспортные данные сотрудников, телефоны и все такое прочее. Чтобы не терять времени.

– Вы домой к ним пойдете? – вежливо спросила Людмила. – Хочу предупредить, что Анжелка куда-то пропала.

– То есть как пропала? – спросил Гуров. – Куда это она пропала?

– А кто знает? – пожала плечами девушка. – Может, загуляла. С нами это бывает.

– И часто это с вами бывает? – полюбопытствовал Крячко.

– Случается, – потупилась Людмила. – Вообще Анжела у нас не так давно работает. Месяца четыре. До сих пор ничего такого не замечалось. Александр Палыч голову изломал. Звонил ей – телефон не отвечает. То ли отключила, то ли заболела – кто знает. Вообще-то съездить бы надо, проведать, но, знаете, как это бывает…

– Ладно, мы сами проведаем, – заявил Гуров. – Дайте нам только адресок.

– Я вам сейчас распечатаю, – сказала Людмила и, налаживая принтер, поинтересовалась с некоторым беспокойством: – А ко мне домой вы тоже пойдете? У меня мама нервная. Если узнает, что ко мне из милиции приходили…

– Считайте, что мы с вами уже побеседовали, – сказал Гуров. – Маму вашу пугать не будем. Только у нас к вам категорическая просьба: никому ни слова! А особенно вашим коллегам. Ни полслова! Никто из них не должен знать, что мы у вас были. Сумеете выдержать – больше не будем вас беспокоить.

– Я никому не скажу, – серьезно пообещала Людмила, вручая Гурову листок с адресами сотрудников.

Садясь в машину, Гуров объявил:

– Прежде всего едем в Теплый Стан, по адресу, где живет Анжела Кругликова. В сложившейся ситуации именно ее личность вызывает у меня больше всего вопросов. Будем надеяться, что ответы на эти вопросы у нас тоже будут.

Глава 7

Анжела Кругликова жила в обычном московском дворе – многоэтажные дома, площадка для машин, какое-то ателье, клумба с георгинами и детская песочница, в которой детей в настоящий момент не было, но зато нежился матерый полосатый котяра с разорванным ухом. Двери в подъезды были оборудованы домофонами, но половина подъездов была все равно открыта для проветривания, а двери подперты подручными средствами – обломками кирпича или чурками. Жильцы могли себе позволить такую вольность, потому что на лавочках возле открытых подъездов терпеливо высиживали многочисленные пенсионеры и пенсионерки, бдительно наблюдавшие за всеми чужаками, перемещавшимися по двору.

Попали в их поле зрения и Гуров со товарищи. Трудно сказать, что насторожило добровольных стражей, мрачная физиономия Тимофея и его страшноватая в своей громоздкости фигура или незамысловатый наряд полковника Крячко, который был одет в своем излюбленном стиле, то есть в застиранную ковбойку и жеваные джинсы, или же бдительность сделалась уже второй натурой этих старичков, но, когда Гуров уверенно направил свои стопы к подъезду, где должна была находиться квартира Анжелы, его остановил приторно-ласковый голос:

– И куда же вы теперь, молодые люди?

На лавочке сидели три пожилые женщины. Одна толстая, как борец сумо, но при этом энергичная и зоркая, и две худые, повыше ростом и пониже. Та, что была повыше, одевалась со вкусом, хотя и по моде конца прошлого века, держалась с достоинством и больше молчала. Скорее всего, муж этой дамы занимал некогда не совсем маленький пост, и она знавала лучшие времена. Ее подруга была полной противоположностью. Миниатюрная, словоохотливая, одетая так, будто сию минуту собиралась на дачу убирать картошку, она при этом не чувствовала никакого стеснения, и, похоже, пользовалась в своей маленькой компании непререкаемым авторитетом. С Гуровым заговорила именно она, и вопрос ее отнюдь не был праздным. Чувствовалось, что без предварительного досмотра и опроса она в подъезд никого не допустит.

Гуров остановился, спокойно посмотрел на трех подружек, которые буквально пожирали его ехидными и настороженными глазами, и серьезно сказал:

– За молодых людей, конечно, большое спасибо! А то уж и забыли, как это слово звучит. Но только вот что интересно – теперь, прежде чем в дом войти, нужно анкету сдавать, что ли? Не слыхали про такое постановление.

– А постановление простое, – сказала маленькая женщина. – Мало ли кто сейчас по домам ходит. Только и слышно: там ограбили, здесь убили, а тут вообще квартиру обчистили. А нам это зачем? Нам это не надо. Вот мы вам и задаем вопрос: по какой надобности вы в наш подъезд собрались? Раньше мы вас что-то не видели. А если вы порядочные люди, то и на вопрос можете ответить – чего вам стесняться, правильно я говорю? Мы спросили – вы ответили. А если у вас что-нибудь не то на уме, тогда, конечно… Только вы учтите, у нас память хорошая, а если что, милицию мигом вызовем. Мы тут никого не боимся, привычные.

– Да нам, собственно, скрывать нечего, – прикинулся простаком Гуров. – В гости мы идем. К девушке. Живет она тут у вас. Вот – Кругликова Анжела…

Сказав это, он тут же спохватился и замолк. Реакция женщин была мгновенной и недвусмысленной. Толстая презрительно хмыкнула и скрестила на необъятной груди руки, высокая брезгливо поджала губы, а маленькая чуть не подпрыгнула от восторга.

– Ну а я так и знала! – воскликнула она звенящим от радости голосом. – Я так и знала, что опять к ней. И не стыдно вам, а? Солидные люди, а туда же! Вот посмотрели бы на вас сейчас ваши жены! Ну чего буркала свои бесстыжие вылупил? Чего я не так сказала? В суд на меня подашь? Да ты от суда, как черт от ладана. Небось фамилию свою под пистолетом не назовешь! А я все равно узнаю! Узнаю и жене твоей обязательно позвоню!

Гуров выслушал эту проникновенную отповедь с улыбкой, причем с каждым мгновением улыбка становилась все шире, и это сбивало с толку маленькую пенсионерку. Она вдруг замолчала и подозрительно уставилась на сияющее лицо Гурова.

– Ну чего лыбишься? – наконец враждебно спросила она. – Совсем люди совесть потеряли. Устраивают на виду у всех безобразия и еще лыбятся. Тьфу! Даже противно смотреть на вас!

– Зато на вас смотреть очень умилительно, – сказал, посмеиваясь, Гуров. – Эдакий общественный комитет борцов за нравственность.

– Пограничный пункт, – добавил Крячко. – Застава. Враг не пройдет.

– А вы посмейтесь, посмейтесь! – с угрозой произнесла толстая женщина. – Хорошо смеется тот, кто это делает последним. Мы сейчас наряд вызовем. Тут милиция за углом. Посмотрим, кто тогда смеяться будет.

– Ладно, гражданочки! – добродушно сказал Гуров, доставая из кармана удостоверение. – Бдительность у вас на самом высшем уровне. Тут ничего не скажешь. Тогда, может, подскажете нам кое-что? Мы ведь, видите ли, та самая милиция и есть…

Возникла немая сцена. Но маленькая пенсионерка, не желая терять лица, живо выхватила из рук Гурова удостоверение и впилась в него глазами. Хорошенько изучив его, она с неохотой вернула документ владельцу.

– Вроде настоящий, – независимо сказала она. – Тогда с вами другой разговор. Тогда извиняемся за немножко резкий тон. Но у вас ведь на лбу не написано. А мы уже устали.

– От чего вы устали? – быстро спросил Гуров.

– А вот от нее и устали. От Анжелы этой, – заявила пенсионерка. – Это же такая шалава, прости господи! Редкий день, когда у нее по ночам тихо. Почитай, круглый год пьянки-гулянки. Куда только не жаловались – бесполезно. Участковый придет, а она глаза свои круглые вылупит и овечкой прикинется… А может, и платила она ему чего. Коррупция же сейчас везде!

– Чего же вы нас милицией пугали, раз такое дело? – усмехнулся Гуров.

– А как же не пугать? – ухмыльнулась в ответ пенсионерка. – Вас, мужиков, только на испуг и можно взять. Вы нормальных слов совсем не понимаете. Я вот даже по своему сужу…

– Ладно, проехали, – перебил ее Гуров. – Давайте по делу, гражданочки. Значит, вы утверждаете, что Анжела Кругликова ведет аморальный образ жизни?

– А какой же? – враждебно спросила толстая. – Почти каждую ночь у нее мужики. Да мужики-то, прости господи! Ладно бы нормальные работяги были или студенты… Нет, все такие рожи прутся, что дрожь берет!

– Ага, какие в наколках, – деловито подхватила маленькая, – в черных очках. А очки снимет – глаза наглые, морда в шрамах – сразу видно, зарежет и не моргнет даже.

– Вы про кого сейчас говорите? – поинтересовался Крячко. – Кого-то конкретно имеете в виду или это собирательный портрет?

– Да всякие тут побывали! – махнула рукой пенсионерка. – Вокруг этой Анжелы вся шантрапа собирается. Не знаю, какими делами они там занимаются, но денежки у них водятся. На иномарках раскатывают и шампанское лакают.

– Чтобы они им подавились! – мстительно сказала высокая и худая.

– Как же, подавятся они! – скептически отозвалась маленькая. – Когда милиция с ними заодно!