Под Куполом - Стивен Кинг

Тем временем человек из Министерства национальной безопасности — и еще называют себя агентами? — продолжал что-то бубнить.

Ренни его оборвал.

— Спасибо, что вас заинтересовали наши дела, мистер Вознер, но мы справимся сами. — Не попрощавшись, он нажал кнопку с красной трубкой. Потом бросил мобильник Эрни Кэлверту.

— Джим, не думаю, что это правильно.

Ренни проигнорировал его реплику, наблюдая, как Рэндолф, не выключая мигалки, пристраивается в затылок к патрульной машине Уэттингтон. И он уже собрался двинуться к Рэндолфу, но отверг эту мысль до того, как она полностью сформировалась. Пусть Рэндолф подходит к нему. Так должно быть в этом городе, а не иначе. Так и будет, во имя Господа.

2

— Большой Джим, — подошел к нему Рэндолф, — что здесь произошло?

— Как мне представляется, все это очевидно. Самолет Чака Томпсона затеял спор с лесовозом. Такое впечатление, что этот поединок закончился вничью.

Тут он услышал сирены, приближающиеся со стороны Касл-Рока. Почти наверняка ехали пожарные машины (Ренни надеялся, что среди них будут и две городские, новенькие и чертовски дорогие: тогда, возможно, никто бы и не понял, что пожарные города находились за его пределами, когда произошла эта мутня). Следом, конечно, уже ехали патрульные машины и «скорые».

— Все случилось совсем не так, — по-прежнему гнул свое Олден Динсмор. — Я был на огороде и увидел, как самолет просто…

— Лучше отвести этих людей подальше, как думаешь? — Ренни указал Рэндолфу на зевак. Их собралось достаточно много на стороне лесовоза, стояли они на безопасном расстоянии от его пылающих останков, и еще больше людей подъехало со стороны Милла. Ситуация начала напоминать городской сход.

Рэндолф повернулся к Моррисону и Уэттингтон.

— Хэнк! — Он указал на жителей Милла. Некоторые уже бродили среди разбросанных частей самолета Томпсона. Слышались крики ужаса, когда среди железок люди натыкались на фрагменты человеческих тел.

— Понял. — Моррисон направился к зевакам.

Уэттингтон заместитель чифа указал на других зевак, глазеющих на лесовоз:

— Джекки, возьми на себя… — Но Рэндолф не договорил.

Зрители с южной стороны зоны происшествия стояли на пастбище по одну сторону дороги и в невысоком, до колена, кустарнике — по другую. Рты у всех раскрылись, на лицах отпечаталось выражение тупого интереса, с каким Ренни так часто сталкивался. Каждый день он видел подобное выражение на лицах отдельных личностей, а раз в году, в марте, на городском собрании, en masse.[18] Но люди между тем смотрели не на горящий лесовоз. И теперь Питер Рэндолф, далеко не тупица (конечно, не семи пядей во лбу, но по крайней мере он знал, с какой стороны его кусок хлеба намазан маслом), смотрел туда же, что и остальные, и от изумления у него тоже отвисла челюсть. Как и у Джекки Уэттингтон.

А остальные смотрели на дым. Тот самый, что поднимался над горящим лесовозом.

Черный и маслянистый. Людям, стоявшим под ветром, а дул он с юга, вроде бы полагалось задыхаться от этого дыма, но они не задыхались. И Ренни видел почему. Верилось в это с трудом, но он все видел собственными глазами. Дым смещался на север, во всяком случае, сначала, а потом направление его движения изменялось, чуть ли не под прямым углом, и он струей поднимался вертикально вверх, как по трубе. И оставлял за собой черно-коричневый след. Длинный грязный язык, который, казалось, плавал в воздухе.

Джим Ренни замотал головой, чтобы отделаться от этого образа, но, когда перестал мотать, язык остался на прежнем месте.

— Что это? — У Рэндолфа от изумления голос заметно смягчился.

Перед ним встал Динсмор, фермер.

— Вот этот парень, — он указал на Эрни Кэлверта, — связался с Министерством национальной безопасности, а вот этот… — театральным жестом, достойным зала суда, фермер указал на Ренни, которого жест этот не впечатлил, — взял у него трубку и оборвал связь! Не следовало ему этого делать, Пит. Потому что никакого столкновения не было. Самолет не приближался к земле. Я это видел. Укрывал грядки на случай мороза и видел.

— Я тоже видел… — начал Рори и на этот раз схлопотал подзатыльник от старшего брата, после чего захныкал.

— Он с чем-то столкнулся, — продолжал Олден Динсмор. — С тем же, с чем столкнулся и грузовик. Эта преграда тут, вы можете ее пощупать. А молодой человек, повар, сказал, что здесь необходимо ввести зону запрета полетов, и он прав. Но мистер Ренни… — Динсмор эффектным жестом вновь указал на Ренни, словно считал себя Перри Мейсоном, а не человеком, который зарабатывал на жизнь, надевая доильные стаканы на соски коровьего вымени, — даже не стал говорить. Просто оборвал связь.

Но Ренни и не собирался оправдываться.

— Ты теряешь время, — сказал он Рэндолфу. Приблизился и добавил чуть ли не шепотом: — Чиф уже едет. Мой совет — действуй быстро и возьми место аварии под контроль до его приезда. — Потом бросил на фермера ледяной взгляд. — Свидетелей ты сможешь опросить позже.

Но — и это взбесило Ренни — последнее слово все равно осталось за Олденом Динсмором:

— Этот парень Барбара был прав. Он был прав, а Ренни ошибся.

И Большой Джим дал себе слово не оставить эту выходку Олдена Динсмора без внимания. Рано или поздно фермеры всегда приходили к членам городского управления со шляпами в руках — хотели подтвердить право пользования дорогами или получить снижение зонального тарифа, просили о чем-то еще, — и, когда мистер Динсмор придет в следующий раз, он не встретит понимания, если мнение Ренни играет хоть какую-то роль. А оно играет!

— Возьми место аварии под контроль, — повторил Ренни Рэндолфу.

— Джекки, отодвинь этих людей, — приказал заместитель чифа, указав на зевак, которые стояли со стороны лесовоза. — Установи периметр.

— Сэр, я думаю, эти люди находятся в Моттоне…

— Мне без разницы, отодвинь их подальше. — Рэндолф оглянулся и посмотрел на Герцога Перкинса, вылезающего из зеленого патрульного автомобиля чифа — автомобиля, который Питеру очень хотелось видеть на подъездной дорожке у своего дома. И он надеялся, что увидит — с помощью Большого Джима Ренни. Самое позднее, через три года. — Полицейское управление Касл-Рока только поблагодарит тебя, поверь мне.

— А как насчет этого… — Джекки указала на грязное пятно от дыма, которое все расширялось. Сквозь него октябрьская расцветка деревьев нивелировалась. Все листья становились одинаково темно-серыми, а небо приобретало нездоровый желтоватый отлив.