Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи - Антон Первушин

Старый большевик Федор Николаевич Петров, при социализме ставший одним из редакторов «Большой советской энциклопедии», а при царизме сидевший в Шлиссельбургской крепости, вспоминал: «Вместе с Рахметовым, Павлом Власовым, Катюшей Масловой, Фаустом незримо жил в моей камере и Фламмарион, уносил мою мечту на крыльях книги в далекие и неизведанные миры космоса…»

Разумеется, и Жюля Верна без внимания не оставили. Сойкин публиковал его романы как по отдельности, так и в рамках своих книжных серий. А в 1906-1907 годах выпустил полное собрание сочинений фантаста в 88 томах как приложение к журналу «Природа и люди.»

А кроме того, печатались собрания сочинений Герберта Уэллса, Артура Конан-Дойла, Макса Пембертона, Роберта Стивенсона и других авторов, работавших на сюжетной литературы.

К сожалению, далеко не все переводы классиков беллетристики были высокого качества – Сойкин, прежде всего, был капиталистом и понимал, что в конкурентной борьбе книгоиздателей побеждает тот, кто успеет издавать новинки раньше других. Простим ему это, ведь, в конечном итоге, благодарные читатели запомнили не то, какого качества были переводы, а сами переводы.

Величайший советский фантаст Иван Антонович Ефремов давал такую характеристику деятельности Сойкина по выпуску художественных книг с познавательным уклоном:

«Говоря о переводах зарубежной приключенческой литературы, я, главным образом, имел в виду сойкинские издания Хаггарда, Жаколио, Буссенара, Лоти, Лори. Эти издания не только сохранились в памяти, они способствовали и воспитанию характера и украшению жизни одновременно(…). Я не представляю себе своей жизни без сойкинских изданий – ведь английские оригиналы я стал читать много позже, уже вполне взрослым человеком. И я уверен, что мое чувство разделят многие тысячи людей. Нельзя забывать, что и „Мир приключений“ также был захватывающе интересным журналом, многие из вещей, в нем опубликованные, я до сих пор помню наизусть!»

Итак, с одной стороны издательство Сойкина занималось популяризацией науки, с другой – развлекало российских обывателей и их отпрысков необыкновенными историями, будя воображение и показывая, что мир куда шире и интереснее, чем кажется из «медвежьего угла.»

Была у издательства Сойкина еще одна немаловажная функция. Петр Петрович привлекал к работе писателей и ученых; в журналах, принадлежащих издательству, проводились всевозможные конкурсы. Среди постоянных сотрудников был и Яков Исидорович Перельман – его с полным на то правом можно назвать «русским Фламмарионом.» Однако у эрудита Перельмана круг интересов был куда шире, чем у французского астронома.

Яков Перельман родился в 1882 году. Журналистика стала главным делом его жизни. Еще гимназистом Белостокского реального училища он опубликовал первую заметку «По поводу ожидаемого огненного дождя», посвященную метеоритному дождю. Став студентом Петербургского лесного института, Перельман знал, что лесоводом не будет – другая стезя звала его. И действительно, только один год проработал Яков по специальности сотрудником Особого совещания по топливу, после чего ушел на вольные хлеба. Издательство Сойкина дало ему работу и принесло всероссийскую известность. Только в журнале «Природа и люди» с 1901 по 1918 год новоиспеченный популяризатор напечатал больше тысячи статей и заметок, то есть в среднем по статье в неделю. В 1907 году Перельман стал членом редколлегии, а с 1913 года – ответственным секретарем редакции. Кстати, приложение «Мир приключений» появилось именно по предложению Перельмана.

Однако известность Якову Исидоровичу принесла серия книг «Занимательная наука», отдельные тома которой переиздаются до сих пор. Некоторые из них – например, «Занимательная физика» (издательство Сойкина впервые выпустило ее в 1913 году) – не утратят актуальности никогда, другие уже устарели, но успели оказать влияние на целые поколения. Взять хотя бы самый фундаментальный труд Перельмана «Межпланетные путешествия», увидевший свет в 1915 году. За двадцать последующих лет «Межпланетные путешествия» переиздавались десять раз, и каждая версия дорабатывалась автором с учетом последних достижений энтузиастов ракетостроения.

Важным моментом здесь является то, что, создавая «Межпланетные путешествия», Яков Перельман ставил перед собой задачу увлекательно рассказать о теории и проблемах межпланетных сообщений, проделав за читателя всю работу по отсеву небылиц и домыслов, которыми эта тема обросла за несколько десятилетий.

А всего книги Перельмана только в нашей стране издавались более 400 раз, их общий тираж приближается к 15 миллионам экземпляров.

С журналом «Природа и люди» активно сотрудничал еще один человек, которого вполне можно было бы назвать «русским Фламмарионом.» Это – Владимир Владимирович Рюмин, инженер энциклопедических знаний.

Рюмин родился в 1874 году. Учился в Лодзинском высшем ремесленном училище, был студентом Рижского политехникума, слушал лекции в Московском университете. Диплом Харьковского технологического института, с которым Владимир приехал в город Николаев, был лишь еще одним свидетельством его необыкновенно широкого кругозора. В должности инженера-практика он с равным успехом работал на сахарном и химическом, судостроительном и ракетном заводах. Как инженер-теоретик он преподавал физику, химию и специальные технические предметы. Он свободно владел украинским, польским, немецким и английским языками. Нет ничего удивительного в том, что в конце концов Рюмин занялся популяризацией науки. Его книги «Занимательная электротехника», «Занимательная техника наших дней», «Занимательная химия» и тому подобные имели большой успех у читателя и пользовались такой же известностью, как и книги Якова Перельмана.

В лице Сойкина Рюмин нашел идеального издателя. Сначала Владимир Владимирович писал очерки для журнала «Природа и люди», позднее взялся за составительскую работу, подготовив, в частности, прекрасный шеститомный сборник «Чудеса техники» – популярную энциклопедию технических достижений начала XX века.

Понятно, что в рамках изучения истории техники и размышлений о перспективах ее развития Рюмин заинтересовался темой межпланетных перелетов. Его вклад в популяризацию космонавтики составил десятки статей в периодике и несколько брошюр, рассчитанных на массового читателя.

Таким образом, благодаря издательству Сойкина в Россию приплыл первый кит из той троицы, на которой покоится здание космонавтики, – кит популяризации. Коллективный Фламмарион просвещал население и раньше или позже должен был появиться собственный Жюль Верн.

Русским Верном вполне мог бы стать Николай Александрович Морозов. Но он, как водится, сидел в тюрьме.

Морозов родился в 1854 году в семье ярославского помещика. Воспитывался он в доме отца и с детства проявлял исключительный интерес к естественным наукам, и прежде всего – к астрономии. Найдя в библиотеке отца два тома курса астрономии, он прочел оба, хотя и не понял математической части. Наткнувшись на «Курс кораблестроительного искусства», мальчик изучил морскую терминологию и начал строить модели кораблей.

Поступив во 2-й класс московской классической гимназии, он и там продолжал внеклассные занятия естественными науками, накупил на толкучке много специальных книг и даже основал «тайное общество естествоиспытателей-гимназистов.» Почему тайное? А потому, что явные занятия этим предметом в гимназиях преследовались.

«Это был период непомерного классицизма в министерство графа Дмитрия Толстого, – пишет Морозов в своей автобиографии, – и естественные науки с их дарвинизмом и „происхождением человека от обезьяны“ считались возбуждающими вольнодумство и потому враждебными церковному учению, а с ним и самодержавной власти русских монархов, якобы поставленных самим богом…»

Поскольку в гимназии не поощрялся не только естественнонаучный взгляд, но и нигилизм в любой форме, юноша Морозов довольно быстро пристрастился к чтению запрещенной литературы, которую добывал все на той же толкучке. К двадцати годам из него получился идеальный революционер, готовый и по деревням пойти с просветительской миссией, и бомбу в министра бросить.

Когда зимой 1874 года началось движение студенчества «в народ», Николай присоединился к нему. Произошло это, вроде бы, совершенно случайно и благодаря тому, что один из номеров рукописного журнала, издаваемого Морозовым и наполненного на три четверти научно-популярными статьями, а на одну четверть стихотворениями радикального характера, попал в руки московского кружка «чайковцев.»

Сначала Морозов распространял по деревням революционную литературу, потом участвовал в боевой акции по освобождению одного из арестованных товарищей. Акция провалилась и Николая отправили в Женеву. Но и там он долго не усидел и в январе 1875 года вернулся в Россию, где был немедленно арестован. Только через три года он вышел на свободу и примкнул к организации «Земля и воля», а после ее раскола – к террористическому крылу «Народная воля.» В 1880 году в эмиграции познакомился с Карлом Марксом, который передал ему для перевода на русский язык текст «Коммунистического манифеста.»