Проклятый род - Галина Нигматулина

Видя неверие в глазах блондина и мой недоуменный взгляд, красный дракон довольно улыбнулся с чувством собственного превосходства.

Взяв стул, он уселся напротив нас.

— Скажи Сайенар, что ты почувствовал, когда первый раз увидел чужачку?

— Ничего! — глухо ответил рысь.

— Правильно, ничего! Она для нас была бесцветна. Значит, не интересна. Никаких инстинктов. Любопытство да, а вот интереса никакого.

— Что же изменилось? — спросила я, сдерживая подступившие слезы.

— Ты встретилась с эссином, — ответил Сайенар на мой вопрос.

— Верно! — довольно улыбнулся Риссан. — Ты сильно пострадала, и включился защитный механизм. У тебя появился запах детеныша, причем самочки будущей пары, заставляющий взрослых самцов не нападать, а защищать.

Я резко села, освободив свою конечность из разжавшихся пальцев рыси. Он сидел с рассеянным и задумчивым выражением лица, словно заново прокручивая и вспоминая все события связанные со мной.

Мне стало очень больно: «Значит все это воздействие феромонов, а ведь я только начала верить в нашу дружбу».

Подтянув ноги к груди, я обхватила их руками. Положив подбородок на колени, посмотрела прямо в змеиные глаза дракона.

— Значит я бледная личинка неизвестного происхождения? — глухо начала я, стараясь не расплакаться от нахлынувших эмоций. — Паразит, приспосабливающийся к окружающей обстановке. Тварь неизвестного происхождения, от которой отказались даже родители, решив закинуть в мертвый мир. Холодная и пустая обманка?

Периферическим зрением заметила, как дернулся от моих слов Сайенар. А затем почувствовала, как сильные теплые руки обхватывают меня сзади и притягивают к себе.

— Глупая, — прошептали мне на ухо, поцеловав в висок. — Ты это ты. Я провел с тобой полдня, и поверь, получил большое удовольствие от общения. Никто мной не манипулировал. Помимо инстинктов у меня еще есть разум и зрение.

Я почувствовала как боль, сковавшая мое сердце, немного отпускает. Напряженное тело чуть расслабилось, впитывая чужое тепло. Даже если это участие всего лишь иллюзия, подаренная мне лордом, сейчас я нуждалась в такой поддержке. А едва сдерживаемые слезы все-таки пролились, стекая двумя дорожками по щекам.

Дракон, наблюдая за нами, довольно улыбнулся и хитро прищурил глаза.

Пришла мысль: «Чего так радуется, сволочь?»

— Зачем я тебе понадобилась, Риссан? — спросила я, удобнее устраиваясь в таких уже привычных объятьях. — Клановый браслет говорит о многом. В чем твоя выгода? Ты знаешь кто я?

— Знаю, малышка, знаю, — ответил огневласый шейган. — Сначала это были смутные подозрения, но мне было трудно в это поверить, ведь твой вид исчез много тысячелетий назад.

Обнимающие меня руки напряглись.

— И за все это время даже слуха не было о подобных тебе. А я живу долго, очень долго, поэтому помню старые легенды. После твоей встречи с черным драконом предположения практически перешли в убежденность. Поэтому я отправился в храм, и имел довольно продолжительную беседу с верховным жрецом.

— Он сказал тебе кто я? — спросила я, замерев в ожидании, перестав дышать.

— Он вынужден был это сделать. Правда при этом взял с меня клятву, что я стану истинным хранителем Гелии и возьму точно такую же клятву с тебя, лорд. Ведь ты уже начал догадываться, кто в действительности наша подопечная и что ей грозит в случае, если об этом узнают другие, особенно эссины?

— Да! — глухо проговорил рысь, теснее прижимая к себе. — Она, ребенок выросший в чужом мире, не знающий своих корней, не имеющая даже представления о своих возможностях и силе. Ее воспитали как человека. Я держу в руках ожившую сказку и теперь понимаю, зачем так тщательно прятали это сокровище.

— Сай! Ну будь человеком! — взмолилась я. — С ума с вами сойдешь!

Меня уже била нервная дрожь. Во рту пересохло, а сердце стучало как сумасшедшее. Неужели я, наконец, узнаю правду! Неужели у меня появится призрачный шанс стать настоящей женщиной, чувствующей и любящей своего мужчину. Раз я детеныш, значит, смогу повзрослеть: «Вот только в кого же я превращусь?»

— Помнишь малышка, — прошептали теплые губы, — ты спрашивала кто такие лайферри. Откуда ты узнала это слово?

— Меня так жрец назвал. Только он не сказал, что оно означает.

— Лайферри — белый дракон, девочка. — Тихо проговорил эрхан. — Именно так их когда-то называли. Самое прекрасное и опасное создание, когда-либо существовавшее в нашем мире. Проклятый род.

— Дракон? Я? Бред!!!

Рысь попытался меня успокоить, но я решительно вырвалась из теплых объятий. Меня отпустили, понимая, что сейчас я не в том состоянии, чтобы удерживать.

Мои белые волосы разметались по плечам беспорядочным хаосом. Черные глаза сверкали в полумраке на бледном лице. Мужская одежда, угловатая фигура, нервно сжатые кулаки.

Сказать, что я была в шоке, значит, ничего не сказать: «Кто угодно, но дракон?»

Я стояла напротив шейганов, и видела, с каким новым интересом они меня оценивают. Если взгляд огневласого был холоден и расчетлив, то блондин рассматривал с легкой мечтательной задумчивостью.

Они не шутили.

— Хорошо, — постаравшись взять себя в руки, начала я, — если это правда, мне нужна информация. Кто такие белые драконы? Почему вы называете их проклятым родом? Какой силой они обладают? И каких неприятностей мне стоит опасаться?

— Ну не все сразу, — усмехнулся Риссан, наблюдая за моими метаниями. — Пусть сначала рысь даст клятву истинного хранителя.

Услышав это, Сайенар подозрительно прищурил глаза.

— Я не против, — спокойно проговорил блондин, — а как насчет тебя?

— Не беспокойся лорд, это в моих интересах. Даже император не сможет разорвать клятву на крови, данную добровольно.

— Согласен.

Поднявшись, рысь плавным движением переместился ко мне. Одновременно с ним около меня оказался Риссан.

Опустившись на колени, два шейгана вытащили из ножен небольшие кинжалы, украшенные по рукояти символами их клана, и, глядя прямо мне в глаза, стали приносить клятву.

— Я, высший лорд клана белых рысей, Сайенар эль Нарриш. Добровольно и без принуждения становлюсь истинным хранителем лайферри Гелии. Честью и родом, жизнью и смертью, клянусь защищать и оберегать ее до последнего вздоха и перейдя через грань, не оставлять ее, пока она не решит отпустить мою душу.

А затем мужчина протянул мне свой родовой кинжал. Риссан предложил свой.

Облизав пересохшие губы, я хрипло поинтересовалась: — Что мне делать? В отличие от прошлой, эта клятва звучала более серьезно: «Мне не нужны их жизни и тем более души».