Чужие сны и другие истории (сборник) - Джон Ирвинг

Даже зебра…

Тед Сибрук был рад моему возвращению из Европы и встретил меня радушно. Я вновь оказался среди знакомых стен Эксетера, но что-то изменилось во мне самом. Я был счастлив просто погрузиться в борцовскую атмосферу, не особо думая о выступлениях. На турниры я не ездил. Я и так выкладывался по полной, тренируя мальчишек. Меня больше волновали их результаты, чем собственные. Так незаметно я стал сертифицированным судьей. (До этого я всегда недолюбливал судей.)

Зимой шестьдесят пятого года в Эксетере появился еще один тренер по борьбе – вышедший в отставку подполковник военно-воздушных сил Клифф Галлахер. Он был братом знаменитого Эда Галлахера. (С двадцать восьмого по сороковой год Э. К. Галлахер тренировал команду Оклахомского университета, и она одиннадцать раз брала общенациональные призы.) Клифф родился в Канзасе. Будучи студентом Оклахомского индустриально-сельскохозяйственного колледжа, он выступал в студенческой команде и не проиграл ни одного состязания. Позже он играл в американский футбол за Канзасский университет и считался полузащитником общенационального уровня. Он поставил мировой рекорд в беге на пятьдесят ярдов с низкими препятствиями. В тысяча девятьсот двадцать первом году Канзасский университет присудил ему докторскую степень по ветеринарии, хотя он никогда не был практикующим ветеринаром. Но у него, как и у меня, был судейский сертификат. На турнирах мы с ним часто судили вместе.

Как тренер Клифф представлял некоторую опасность, поскольку показывал ребятам приемы, уже много лет запрещенные правилами. Он демонстрировал блокирующий зажим, японский кистевой зажим, различные шейные захваты и прочие штучки, относящиеся к тем временам, когда позволялось раскладывать противника на лопатки, применяя болевые и удушающие приемы. Тед не мешал Клиффу их показывать, но потом всегда говорил ребятам:

– Так боролись раньше. Теперь это запрещено правилами.

Естественно, мальчишки жаждали научиться таким штучкам, а Клифф был рад их этому научить. Как я убедился, некоторые из его приемов были незнакомы и Теду.

Правда, хлопот нам с Тедом прибавилось. Обстановка на тренировках изменилась. То один, то другой малец пытался зажать противнику голову. Мы подбегали и вмешивались, задавая неизменный вопрос:

– Это тебе Клифф показал?

– Да, сэр, – отвечал юный борец. – Это болгарский захват «голова-и-локоть».

Как бы ни назывался этот захват, мы в очередной раз напоминали мальчишке о необходимости соблюдать нынешние правила. Но мы никогда не критиковали Клиффа за его вольности. Мы его очень любили. Такие «шалости» доставляли ему удовольствие. Мальчишкам – тоже. Думаю, вне зала они активно упражнялись в «болгарских» и прочих захватах.

Зато как судья Клифф был вполне надежен. Он обладал прекрасной интуицией и знал, когда надо вмешаться и остановить потенциально опасную ситуацию, чтобы не допустить травмы. Он всегда помнил, где кончается мат и кто из борцов намеренно пытается спихнуть своего противника. Клифф видел, кто нарочно тянет время, и никогда не штрафовал невиновного. Для меня оставалось загадкой, как он сумел запомнить свод правил. В качестве судьи Клифф не допускал ни одного запрещенного приема. (В качестве тренера он показывал все известные ему приемы: как разрешенные, таки запрещенные.) Стараниями Клиффа мой судейский уровень оказался куда выше борцовского. В отличие от самой борьбы судейство борцовских поединков целиком опирается на определенные знания и не зависит от спортивных качеств (или их отсутствия).

Мне навсегда запомнился один маниакально хаотичный турнир старшеклассников в штате Мэн. Мы с Клиффом были там единственными судьями, знавшими борьбу не только по своду правил. Никто, кроме нас, не штрафовал за зажим головы без применения руки. Если вы зажимаете голову противника, считается, что в зажим должна попасть и одна из его рук. Обхватить голову противника – всего лишь голову – уже против правил. В перерыве Клифф устроил для судей и тренеров нечто вроде кратких курсов по повышению квалификации. Особый упор он сделал на головной зажим, объясняя, что зажимать нужно и руку. Сказанное не понравилось ни судьям, ни большинству тренеров.

– Сезон в разгаре. Слишком поздно показывать ребятам что-то новенькое, – заявил кто-то.

– Это не «новенькое», это предусмотрено правилами, – возразил Клифф.

– И новенькое тоже, – упирался парень.

Уже не помню, кем он был: тренером или судьей. В любом случае, он выразил настроение большинства собравшихся. Возможно, они годами использовали этот прием, и им вовсе не хотелось менять привычки ради правил.

– Мы с Джонни называем этот захват запрещенным и будем за него штрафовать. Вам понятно? – спросил Клифф.

Тренеры и судьи угрюмо молчали. Но мы с Клиффом твердо придерживались сказанного.

Очки, снимаемые за применение запрещенных приемов, моментально отражаются на репутации борца. Повторные нарушения ведут к дисквалификации. Очень скоро мы с Клиффом оштрафовали и дисквалифицировали чуть ли не половину участников. (Мы «дисквалифицировали» и нескольких возражающих тренеров.) В полуфинальных состязаниях я дисквалифицировал одного тяжеловеса, намеренно бросившего своего оппонента на стол, за которым сидел счетчик очков. Я дважды предупреждал и штрафовал этого борца за то, что он продолжал поединок вне мата, причем уже после того, как прозвучал судейский свисток. Я даже спросил его тренера, не глуховат ли часом этот парень.

– Он малость туповат, – ответил тренер.

Когда я дисквалифицировал тяжеловеса, его родители встали со скамейки и двинулись к мату. Я сразу понял, кто эти люди. Похоже, сын пошел в них не только размерами тела, но и умственными данными. Клифф пришел мне на выручку.

– Если вы вообще не разбираетесь в правилах, усвойте хотя бы одно из них, – заявил он родителям тяжеловеса. – Оно всего одно, и я объясню его вам только один раз. – (Я увидел, что он сумел завладеть их вниманием.) – Вот это – борцовский мат, – продолжал Клифф, указывая на мат у нас под ногами. – А вот это – стол, черт бы его побрал. Борьба ведется только на мате и больше нигде. Таково правило.

Родители тяжеловеса молча удалились. Мы с Клиффом дожили до финальных состязаний.

Финальные состязания проводились вечером. И к тому времени в зале появились устрашающего вида люди из центральных районов штата Мэн. (Мой хороший друг Стивен Кинг придумывает не все. Он знает таких людей.) По сравнению с болельщиками, явившимися на финал, родители дисквалифицированного тяжеловеса выглядели достаточно цивилизованно. Судьи, недовольные нашей упертостью по части правил, в знак протеста разъехались по домам. Мы с Клиффом были вынуждены, чередуясь, судить все состязания финала. Когда он был общим судьей, я брал на себя роль судьи на мате. На следующем поединке мы менялись. Судья на мате может оспорить мнение общего судьи (хотя такое случается редко). Общему судье не уследить за всеми движениями борцов (особенно если движения эти стремительны). Судья на мате порою видит то, что ускользает от внимания общего судьи: например, неразрешенное сцепление рук в верхней позиции. И конечно же, судья на мате лучше видит, кто из борцов оказался за границами мата или попытался вытолкнуть своего соперника. В таких ситуациях при назначении штрафных очков мнение судьи на мате особенно важно.

На турнире старшеклассников может быть одиннадцать, двенадцать или тринадцать весовых категорий. Нынче в турнире Новой Англии класса А, где самой легкой считается категория до ста трех фунтов, учет ведется по тринадцати категориям. В последнюю категорию включаются борцы весом сто восемьдесят девять фунтов и тяжеловесы (до двухсот семидесяти пяти фунтов). Но кое-где в средних школах встречается и стофунтовая категория, а в ряде штатов дополнительно установлены категории до двухсот пятнадцати и двухсот двадцати фунтов (в дополнение к категориям до ста восьмидесяти девяти и до двухсот семидесяти пяти фунтов). В шестьдесят пятом году категория тяжеловесов не имела ограничений по весу.

В первых трех категориях из дюжины штрафных очков половину мы засчитали за зажим головы (вероятно, в штате Мэн это было местной особенностью). Одного борца Клифф дисквалифицировал за укус противника. Парень, которому светило разложение на лопатки, воспользовался тем, что рука соперника оказалась рядом с его ртом, и впился зубами в кожу. Решение Клиффа разъярило толпу болельщиков. На скамейках началось нечто неописуемое. Правило, запрещающее укусы, каждый болельщик воспринял как личное оскорбление. (Глядя на некоторых из них, я невольно думал, что они ежедневно кого-нибудь кусают.)

Клиффу Галлахеру в то время было шестьдесят восемь лет. Когда-то он выступал в весовой категории до ста сорока пяти фунтов. Сейчас его вес превышал прежний не более чем на десять фунтов. По силе он не уступал старине Казуэллу из Питсбурга. Волос на голове Клиффа почти не осталось. У него было овальное морщинистое лицо с большими ушами, крепкая сильная шея и такие же сильные, тяжелые руки. Клифф, очень недовольный реакцией толпы на его решение, подошел к столу счетчика и взял микрофон.