Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина

Да, я пускался в чудовищные авантюры и толком не понимал – зачем все это делал, конечно же, в большей степени ради Маши. Представлял, как Ане будет тяжело тащить эту ношу или даже идти на крайние меры, чтобы обеспечить им хоть какое-то подобие нормальной жизни, и на сердце становилось тяжело. Наверное, это сама судьба. Хотя до этого дня я никогда в нее не верил. А после того, как она отняла у меня двух дорогих людей, я и вовсе потерял всякую веру и надежду. И просто не хотел, чтобы Аня жизнь себе сломала и тоже потеряла эту веру. Она видная девушка, и охочих мужиков, чтобы купить ее чувства и внимание будет очень много. Она еще, наверное, даже сама толком этого не осознавала, но еще буквально пару лет, и ее красота расцветет и заиграет новыми бликами нежности и женственности.

– Да… – она подняла лицо и посмотрела на меня в упор своими светлыми глазами. – Мне некуда идти, а лишиться сестры из-за каких-то принципов… Единственное, я… не готова быть Вашей содержанкой! И если Вы рассчитываете, – она мельком глянула в сторону Маши. – Если думаете, что можете как-то влиять на это моё решение, то я лучше буду… в общем, я не буду с Вами спать и любовницей Вашей не буду. Если решили помочь, хорошо… Но хочу, чтобы все было по-честному.

Я опустил пакеты на пол, точнее выронил, и их содержимое вывалилось на пол. Я обескуражено смотрел в лицо девушки, но не видел и тени веселья на нем. Она сжимала кулаки и бегала по моему лицу решительным и тяжёлым взглядом.

– Откуда такие мысли? – удивился я, все еще не веря в то, что только что услышал.

– Мне… Нам, – она поправила себя. – Нам с Машей ещё никогда и никто не помогал. Может быть, у Вас много денег и для Вас такого рода помощь капля в море, но не для меня. Не для нас. Я знаю цену деньгам и… бесплатный сыр, он только в мышеловках. Жизнь и не такому научила, – говорила она твёрдо и решительно.

Впервые в этот момент я посмотрел на Аню не как на наивного и глупого несмышленыша, а как… на девушку? Рассудительную и взрослую девушку! А может быть, и вовсе, женщину? С чего вдруг она решила, что я буду принуждать ее к сексу?

– У меня много денег и много возможностей, – подтвердил я. – Это не говорит, что я не знаю реальную цену человеческим благам. Но я думаю, если у тебя есть возможность принять мою помощь, не вижу смысла отказываться и заставлять Машу страдать и самой бросаться в крайности. Моя помощь не обязывает тебя абсолютно ни к чему.

– Хорошо если это так, но, если вдруг… – она осеклась и впилась в меня цепким взглядом. – Имейте в виду, что для этих целей Вам лучше найти других девочек. Ни себя, ни Машу я в обиду не дам.

А вот это уже было несколько обиднее. Она, таким образом, намекала, что я мог под человеческим обличьем скрывать личину педофила?

– Разве я дал тебе повод усомниться в своих намерениях? – жёстко произнёс я.

– Пока нет, но… есть притча… об отчаянных обещаниях. Знаете?

Я заинтересованно на нее смотрел, ожидая продолжения. Покачал головой из стороны в сторону.

– Я дословно не помню, но суть в том, что человек сорвался с обрыва, ухватился за выпирающий сук и молил Бога, чтобы тот спас его. Говорил, что сделает все, что он скажет, лишь бы тот спас ему жизнь. Долго просил и, наконец, Бог смилостивился, сказал, что спасёт его, но для этого ему нужно… отпустить этот сук… – Аня все это время неотрывно смотрела мне в лицо. – Я, как и этот человек, вишу сейчас на самом обрыве. Но я не одна, за моей спиной Маша, а Ваши заверения о помощи, ничто иное, как просьбы Бога отпустить этот сук, за который я так усердно держусь. И если мы окажемся в самом низу, знайте, что это благодаря только Вашим заверениям. Даже родители и те никогда не предлагали своей помощи. Это не мне нужно думать обо всех предложениях, а Вам. Я никогда и ни за что не позволю обидеть мою сестру. Она мой единственный родной человек, который толком даже не видел родительской любви и ласки, и если Вы рассчитываете взять нас к себе, как бездомных зверушек, ради забавы, то лучше нам распрощаться сразу же. Маша привязалась к Вам, и мне важно ее мнение, ее чувства… Можно сказать, ради неё я решаюсь на этот отчаянный шаг.

– Аня, – у меня в груди все сжалось от этих слов.

Девушка, конечно же, была права. И оказалась весьма умной и дальновидной барышней. Конечно, деньги не решат всех проблем. Решат, но далеко не все. Но я точно не собирался склонять Аню к интиму. И в мыслях подобного не было.

– Хорошо. Давай заключим сделку? Я помогу тебе с работой и учёбой, сниму вам со временем приличное жилье, чтобы ты могла сама решать все глобальные вопросы касательно своей жизни и жизни сестры. Сама. Я лишь помогу с опекой над сестрой. Даже без брака это возможно, но несколько проблематичнее. И не такой быстрый процесс. Это самое большее, что я могу для тебя… для вас сделать, и если ты будешь полна такой же решимости, как и сейчас, достичь высот и благополучия, то у тебя обязательно все получится. Будем считать я добрый волшебник. И, кажется, вчера мы перешли на ты?

– Старик Хоттабыч.

– Что? – я улыбнулся и вопросительно поднял брови.

– Это Машина любимая сказка и фильм, а Вы… то есть ты очень на него похож, – в глазах Ани загорелся огонь, неужели лед тронулся, а я одержал победу?

Коснулся щетины на подбородке, что отросла за эти дни и ухмыльнулся:

– Ну, тогда по рукам… Волька?

– Хорошо, – выдохнула Аня и слегка улыбнулась уголками губ. – Страшно представить, сколько пришлось выщипнуть волосков, чтобы купить это все, – она кивнула в сторону пакетов с едой и игрушками для Маши, что лежали на полу.

– Не переживай, вырастет ещё для новых покупок, – сказал я тихо, не знаю, услышала она или нет, но ее шутку я оценил.

Аня позвала Машу, и пока они вдвоём неуклюже разбирали пакеты, я смотрел на Аню и впервые, нет, кому я вру, отнюдь не впервые, разглядывал ее ладную фигурку и думал о том, сколько всего интересного скрывалось в этом хрупком тельце. Девушка, безусловно, имела прочный