Кари, ученик художника - Милица Матье

– Ты исполнил мое приказание относительно медника Пахара? – спрашивает Пауро.

– Да, господин. Его перевязали, хорошо накормили. Я показал ему то, что он возьмет отсюда потом… после суда. Все в порядке, господин.

– Думаешь, он не подведет?

– Ни в коем случае, господин! Он прекрасно все понимает.

– Хорошо. Кормить его и впредь получше! Утром придешь писать письмо везиру. Все. Можешь идти.

Себекнахт уходит. Пауро еще некоторое время сидит на кресле, потом встает и, тяжело ступая, уходит – вероятно, опять к гостям.

Тути осторожно выглядывает. Никого, комната пуста. Тогда он тихонько вылезает из-за кресла, стараясь не зацепить за него корзиной, и подходит к двери в проходную комнату, через которую его привел сюда Усерхет. Мальчик прислушивается, ставит корзинку на плечо, чтобы не было видно его лица, и, войдя в комнату, быстро ее пересекает. Уже почти при выходе из нее он слышит сзади стремительные шаги, кто-то бежит мимо, толкает его.

– Скорее шевелись, не вертись под ногами! Чуть не свалился из-за тебя! – говорит какой-то раб, выбежавший из пиршественного зала с пустым подносом.

За ним бегут еще рабы, навстречу спешат другие, и Тути, замешавшись среди них, благополучно выбирается во двор. Вот он и на улице. Не веря своей удаче, растерянный, он торопится скорее прочь от этого страшного дома, надеясь успокоиться и забыть все пережитое.

Почти везде уже погашены огни. Узкий серп луны ярко блестит в черном небе. Ветра нет, и флаги на мачтах у ворот храма висят без движения. Мальчик медленно идет, с трудом переставляя ноги. Вот и дом. От ворот отделяется маленькая черная тень.

– Тути, это ты? Наконец-то!

– Кари?! Откуда ты? Почему ты здесь?

– Я зашел к тебе по дороге домой, я был на том берегу. Твоя мать сначала позволила мне подождать тебя, а потом и переночевать. Мне тебя непременно надо было видеть! Идем на крышу, там для нас приготовлен ужин, – говорит Кари и помогает другу снять корзинку. – Да что с тобой? Ты просто устал или заболел? Ты какой-то странный!

– Будешь тут странным, – бормочет Тути. – Я не больной… я даже не знаю, что тебе сказать…

– Ну, идем скорее на крышу, там расскажешь… Ох Тути, Тути, что у нас случилось, такие ужасы!

– Ну, уж верно, не такие, о которых я тебе расскажу! – отвечает Тути.

Кари смотрит на товарища; пожалуй, его поражают не столько слова мальчика, сколько выражение его лица и тон. С Тути, видимо, случилось что-то тяжелое, он так переменился.

Мальчики поднимаются на крышу.

– Дай мне пить! – просит Тути и с наслаждением выпивает кружку воды. Теперь он чувствует себя немного лучше, хотя все еще находится под впечатлением услышанного в доме Пауро. – Ну, рассказывай, что у вас произошло, – говорит он, – а потом уж я расскажу!

И Тути узнает грустные новости. Мальчик внимательно слушает и внезапно начинает мысленно сопоставлять рассказ Кари с тем, что говорили Пауро и Панеб. Нахтмин и Харуди… Почему Панеб спрашивал, включены ли именно эти имена в список грабителей, который послали в суд? Почему Пауро сказал, что он ему «уже это обещал»? Значит, их схватили по просьбе Панеба?!

– Скажи, Кари, почему Панеб не любит Харуди и твоего дядю? – спрашивает Тути.

Кари удивлен:

– Откуда ты знаешь, что он их не любит?

– Ну, неважно, потом скажу, а пока ты ответь мне.

– Панеб не то что их не любит, а просто ненавидит. Они его не боятся и несколько раз выводили его проделки на чистую воду. Панеб заставляет работников поселка работать на него – пасти его скот, тащить хороший камень, привезенный для отделки царских гробниц, в поселок для его собственной гробницы. Он из такого камня поставил там четыре колонны. А дядя Нахтмин и Харуди отказались это делать. Потом еще Панеб украл большую хорошую кирку, которую выдали для работ на царском кладбище, и тоже притащил ее в свою гробницу. А отвечать за нее пришлось отцу Паири, так как она была выдана ему. Панеб хотел вычесть ее стоимость из пайка, который выдают работникам царского кладбища, но Нахтмин пригрозил, что известит об этом везира. Тогда Панеб подбросил кирку за большой камень и сделал вид, что нашел ее. Он заставлял женщин поселка ткать для него ткани, а дядя запретил своей жене это делать. Харуди тоже не позволил матери и сестре работать на Панеба, а за ними и другие. У нас многие боятся Панеба, он способен на очень худые дела… А вот дядя Нахтмин и Харуди говорят ему правду в глаза, и их теперь начинают поддерживать другие.

– А почему же все-таки его так у вас боятся? Что ты хотел сказать, когда упомянул про его худые дела? – допытывается Тути.

– Его нельзя не бояться, – говорит Кари. И он рассказывает, как Панебу удалось стать начальником отряда ремесленников. – Видишь теперь, какой он страшный человек? – добавляет Кари.

– Да, вижу. Вижу и то, что, пожалуй, Нахтмин и Харуди пропали. Потому что Панебу во всем помогает Пауро, а может быть, и везир. Вот послушай-ка, что я тебе расскажу.

Кари слушает своего друга с напряженным вниманием. Да, теперь все становится понятным. Тути, кажется, прав – вокруг отца Паири и молодого Харуди сплетается такая прочная сеть, что освободить их, кажется, уже невозможно. Да еще к тому же и Хеви нет, и неизвестно, когда он вернется.

– Вот что, Тути, – говорит Кари. – Я должен все это рассказать отцу. Сами мы с тобой ничего не сумеем сделать, а он, может быть, что-нибудь все-таки придумает. Давай сейчас спать, а завтра, на заре, я уйду домой.

– Но ты вернешься послезавтра? – с тревогой спрашивает Тути. – Ты хотел поехать с нами встречать священные корабли храма Амона! Я уже говорил с отцом, и он согласен, чтобы ты провел у нас весь праздник.

– Спасибо, Тути. Если я не буду нужен отцу, я непременно постараюсь прийти послезавтра вечером. Хотя, по правде сказать, праздник будет совсем не веселый…

Мальчики ложатся.

– Да, вот что, чуть не забыл. – Кари приподнимается на локте. – Если я почему-нибудь не приду, помни, что вечером в день праздника сюда придет мальчик из великого храма Амона-Ра. Его зовут Рамес, он ученик врача Бекенмута. Он нам может помочь… – И Кари вкратце рассказывает о своей встрече с Рамесом. – Так ты встреть его, все ему расскажи и сам запомни то, что он тебе скажет. Не забудешь?

– Ну, ты тоже скажешь! Разве я могу такое забыть? – Тути даже готов обидеться, но сразу же засыпает, а когда просыпается, солнечные лучи заливают крышу, Кари уже нет.

Кари действительно ушел на заре, как и собирался. Когда он подходит к Западным воротам Святилища, они еще закрыты, и ему приходится ждать. Но, несмотря на ранний час, Кари здесь не один – тут уже стоят ослы с вьюками, их погонщики и сопровождающие караван два маджая. Один из них пристально смотрит на Кари и потом манит его к себе. Кари, узнав в предрассветном сумраке маджая Монту, охотно подходит к нему и здоровается.

– Здравствуй. Ну, как здоровье сестренки? Что говорит врач? – спрашивает Монту.

– Спасибо, – отвечает мальчик. – Врач обещает вылечить сестру. Я только что оттуда. – И Кари еще раз горячо благодарит маджая.

– Не стоит, очень уж хорошая у тебя сестренка. Она мне напомнила мою сестру, такая же славная. А у кого же ты ночевал сегодня здесь, в Святилище?

– В доме садовника Паседи, – отвечает Кари. – Его сын Тути – мой друг. Если отец меня отпустит, то я опять вернусь к ним – они звали меня на Праздник Долины.

– А я ведь сейчас иду к вам в поселок, вот вам везут к празднику добавочную выдачу! – Монту показывает на вьюки. – Ждем писца из управления. Вот, как он придет да откроют ворота, так и отправимся. А ты, значит, домой? Ну вот и пойдем вместе!

Кари с удивлением замечает, что Монту, которого он всегда видел таким веселым, готовым пошутить, сегодня серьезен и озабочен. Брови сдвинуты, лицо хмурое, сосредоточенное.

«Что это с ним?» – думает Кари.

Но вот приходит писец, вскоре затем открывают ворота. Погонщики выстраивают ослов вереницей и направляются в горы. Монту предлагает другому маджаю идти во главе маленького каравана, а сам замыкает шествие. Писец тоже уходит вперед. Кари остается вместе с Монту.

Через некоторое время мальчик замечает, что маджай постепенно идет все медленнее и медленнее, и постепенно они отстают от последнего проводника. Убедившись, что их не услышат, Монту говорит, понизив голос:

– Слушай, мальчик, я хочу тебе кое-что рассказать. Только смотри никому, кроме своего отца, не говори того, что сейчас услышишь, иначе всем нам конец! Понял?

– Понял, – отвечает Кари, хотя и не может еще представить себе, о чем пойдет речь.

– Так вот, брата твоего отца и Харуди взяли зря, они ни в каких грабежах не участвовали. Подстроил это все Панеб, а ему помог Пауро. На самом же деле Панеб-то и замешан в этих грабежах. Посоветуйся с отцом, как тут быть. Может, что и придумаете.

Кари слушает маджая затаив дыхание. Конечно, ничего нового Монту ему не сказал, мальчик все это уже знает, но его поражает другое – откуда Монту узнал все это и почему он ему решился рассказать? И точно в ответ на последний вопрос Монту говорит: