Путь оракула - Андрей Малютин

– А как же насчет убийства? – поинтересовался я.

– Подозрения насчет вас к делу не пришьешь. Да и не зачем. Главаря нацистской организации «Новый мир» задержали, он дает показания. Сдал заказчика. Что интересно, ему тоже была нужна эта шкатулка. Мы ищем его. Вам повезло, Эрл Андреевич. Если бы вы не продали шкатулку, сейчас бы находились в морге на месте Кутеева, понимаете? То, что она вновь попала к вам, чистая случайность. Я думаю, бандитов спугнули сирены полицейских машин. Такие дела, Эрл Андреевич. Ну что ж, спокойной ночи. – Багров отключился.

В лаборатории повисла тишина. Честно говоря, я не ожидал такого поворота событий. На душе все же скребли кошки. Я чувствовал свою вину перед следователем, перед собой, перед Богом. Пусть все обернулось так удачно, но, сколько я себя помню, невинно лгал я только в детстве. Почему же сейчас? Я покосился в сторону камня, оставленного мной лежать на чашке Петри. Чертов камень, промелькнуло у меня в голове. Я медленно подошел к столу, и, накрыв ладонью чашку, зажал невидимку в кулак. Чертов камень, снова подумал я и положил камень на прежнее место. А этот Кутеев не так прост, впрочем, это я понял еще при встрече с ним. Хранил камень в шкатулке, которой нет цены. Для такого камушка, как он его назвал? Божественный. Самая подходящая тара. Вдруг меня словно током ударило изнутри. Я ринулся вверх по винтовой лестнице на второй этаж лаборатории. Здесь была научная библиотека. Где же, где? Я перебирал пальцами по книгам, вытаскивая некоторые из них и раздраженно ставя их на место. Неужели нет? Через пятнадцать минут поисков я уже отчаялся и решил было прекратить их, как мой взгляд упал на книгу, которую я искал. Библия. Вытащив ее с полки, я сдул с нее пыль и открыл одну из последних страниц: Откровение. Глава 21. 19 Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое – яспис, второе – сапфир, третье – халкидон, четвертое – смарагд, 20 Пятое – сардоникс, шестое – сардолик, седьмое – хризолиф, восьмое – вирилл, девятое – топаз, десятое – хрисопрас, одиннадцатое – гиацинт, двенадцатое – аметист. 21 А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло.

Я закрыл книгу и поставил ее на место. Двенадцать камней, украшавших врата града Божьего, двенадцать камней, ранее украшавших шкатулку, – одни и те же. Совпадение? Понятно теперь, зачем Кутеев хранил камень в этой шкатулке. Божественный. А ведь недавно я назвал его чертовым. Тот, кто убил Кутеева, искал не шкатулку, вдруг подумал я, он искал именно камень. А если это так, то понятно, кто он. Это тот человек, чьим существом завладел черный Фиор, если верить написанному в блокноте отца. А раз камень у меня, то надо ждать неприятностей. Надо быть осторожней и внимательней, Эрл. Теперь я уже почти не сомневался, что написанные моим отцом рассказы в блокноте не были вымыслом.

Время клонилось к утру. Идти домой смысла не было, поэтому я решил расположиться на видавшем виды диванчике, стоящем в лаборантской. Спустившись вниз, я взял камень и завернул его в чистое полотенце. Пройдя в лаборантскую, я снял халат, вытащил из шкафа старую подушку с торчащими из наволочки перьями, похлопал ее по бокам и бросил на диван. Аккуратно положив камень, завернутый в полотенце, под подушку и оставив гореть только настольную лампу, лег. Прямо как принцесса на горошине, улыбнулся я и мгновенно уснул. Камень, лежавший под подушкой, светился бледно-лунным светом.

Глава 5. Том Смит

Он был, бесспорно, талантлив, если не гениален. Его научные работы производили фурор в астрофизике, несмотря на молодой возраст. В 18 лет он получил диплом Калифорнийского университета с отличием. В 25 он стал его профессором и, защитив диссертацию, получил ученую степень магистра. В 27 он стал директором Научного института астрофизики, им же и созданного. Под его научные изыскания выделялись огромные деньги из бюджета страны. Под его руководством работало огромное количество людей. Он подавал надежды. Звали его Том Смит.

Казалось, что в жизни он достиг всего, о чем только может мечтать молодой ученый. Но было одно «но». Он был одинок. У него не было ни друзей, ни жены, ни собаки. У него не было никого, кроме себя. Его родители умерли. Мать сразу после родов. Отец через два года после этого от рака. Воспитывался он в приюте, где окружающая обстановка научила его быть жестоким и напористым, изворотливым и находчивым, всегда говорить полуправду или что-то недоговаривать. Помимо этого он был одаренным ребенком и намного опережал сверстников в развитии. Его одногодки побаивались его, так как подавить его интеллектуально было просто невозможно, а физически просто не получалось. Мальчик был отлично развит и мог дать отпор любому желающему посягнуть на его честь и достоинство.

Сейчас он сидел в своем особняке, в одной из его комнат, где он часто уединялся наедине со своими мыслями. Ему было о чем подумать. На столике перед ним стояла бутылка дорогого коньяка, виноград в вазе, коробка конфет и нарезанный ломтиками лимон на тарелочке. Сегодня, 29 октября 2008 года, был день его рождения. Четверть с небольшим века. Целых двадцать восемь лет он прожил. Многого достиг. Многое успел, но чувствовал, что впереди его ожидает нечто. За прожитые годы он привык к одиночеству. Оно его не угнетало. Но именно в дни своего рождения ему всегда становилось грустно и хотелось, чтобы кто-то был рядом. Кто-то, с кем можно было поговорить по душам. Время клонилось к ночи, а он все сидел, уставившись на так и не открытую бутылку. Вдруг в дверь тихо постучали.

– Что там, Пьер?

– Хозяин, – дверь тихо приоткрылась и в проеме появилась фигура швейцара. – К вам пришел какой-то человек. Говорит, что у него неотложное дело.

Глаза Тома оживились. Он встал и подошел вплотную к швейцару. Тот опустил глаза, уставившись Тому на тапочки.

– Какой-то человек, говоришь? Так что же ты его не пропускаешь, – закричал Том, – я сижу здесь как одинокий кактус в прерии, а ты приходишь ко мне с докладом. Быстро впусти его. Быстро.

Швейцар словно растворился. Том взял еще один бокал, снова уселся в кресло и открыл бутылку. Он решил не переодеваться. В это время дверь открылась, и на пороге появился очень высокий человек в дорогом, черном костюме, лет сорока на вид. Рубашка его была серого цвета и почти сливалась с костюмом. Длинные, прямые, черные, как смоль, волосы спадали ему на плечи. Издали он казался просто большим черным пятном. Лишь две детали выделялись на фоне этой черноты. Это бледно-бордовый, цвета крови галстук и белые глаза, в которых, создавалось впечатление, не было радужек. Человек, не представившись и не поздоровавшись, прошел по комнате и сел в кресло напротив Тома. Тот удивился такой бесцеремонности, но не подал вида. «Если этот человек ведет себя так, значит, имеет на то основание», – подумал Том. Посмотрим, с чем он пришел.

– Коньяк? – предложил молодой ученый.

Черный человек покачал головой и отодвинул пустой бокал от себя подальше. Затем откинулся на спинку кресла и уставился на Тома своими пустыми глазами, в которых все-таки различалась радужка, вернее, ее светло-серые контуры. Зрачки выделялись на фоне этих глаз словно две капли чернил на белом листе бумаги. А внутри этой черноты было что-то пугающее и настораживающее. Том попытался не отводить взгляда. Он не привык проигрывать, но взгляд этих глаз был просто невыносим. Он словно выжигал душу. Наконец, Том, не выдержав, опустил глаза.

– Как хотите, я все же выпью, – Том плеснул себе ароматной вязкой жидкости в бокал и выпил одним махом. – Чем могу служить?

– Хорошее начало, – тихим баритоном произнес человек в черном, – служить! Вот именно, служить! – воскликнул он. – Ты должен будешь мне служить. Мне и тем силам, которые я представляю.

– Я никому не обязан служить в том смысле, что имеете в виду вы, – спокойно сказал Том, хоть внутри его все закипело, – кроме разве что науки. Он посмотрел на лежавший на краю стола колокольчик для вызова швейцара.

Человек в черном ухмыльнулся.

– Нехорошо, – тихо произнес он. – Не успел я прийти, а ты уже думаешь выгнать меня.

Колокольчик сдвинулся со своего места и поехал по полированному столу в его направлении. Он остановил его пальцем, на котором был надет серебряный перстень с бордовым плоским камнем. Присмотревшись, Том различил на его полированной поверхности выгравированную гиену. Взяв колокольчик двумя пальцами, человек в черном позвонил в него. Но никто не появился.

– Никто не придет, Том. Не надейся. Довольствуйся моим обществом.

– Как вы это сделали? – Том не смог скрыть своего удивления. – Вы прочитали мои мысли? – Он даже не подумал, почему швейцар не появился на зов. Настолько Том был поражен и заинтригован.

– Я многое могу, Том. Многое, на что не способны люди. И я могу сделать так, что ты тоже сможешь обладать силой, какой обладаю я.