Хикори-дикори - Агата Кристи

– По-моему, начали его Колин с Нигелем, потом к ним присоединился Лен Бейтсон… да, еще там была Патрисия.

– Вы не могли бы вспомнить поточнее, о чем они говорили? Как возник спор?

Джин Томлинсон немного подумала.

– По-моему, сначала они спорили об отравлениях… дескать, яд достать трудно, и убийца обычно попадается либо при попытке купить яд, либо потом полиция нападает на его след. А Нигель сказал, что вовсе не обязательно. Он утверждал, что может достать яд тремя различными способами и ни одна живая душа ничего не узнает. Лен Бейтсон сказал, что Нигель болтает чепуху, а Нигель возразил, что готов доказать свою правоту на деле. Пат, естественно, поддержала Нигеля – она сказала, что и Лен, и Колин… да и Селия тоже могут раздобыть яд в больнице. Но у Нигеля на уме было совсем другое. Он сказал, что Селия не может незаметно стащить препарат из аптеки. Рано или поздно его хватятся и поймут, как он исчез. Но Пат с ним не согласилась; ведь Селия может, сказала она, вылить содержимое пузырька и налить туда что-нибудь другое. Колин засмеялся и сказал, что пациенты забросают врачей жалобами. Но Нигель, оказывается, не собирался прибегать к особым ухищрениям. Он сказал, что хотя он и не имеет прямого доступа к лекарствам – ведь он не врач и не фармацевт, – однако все равно ему ничего не стоит достать яд тремя различными способами. Тут Лен Бейтсон сказал: «Ну, допустим, а какими?» А Нигель ему в ответ: «Сейчас я этого не скажу, но давай поспорим, что через три недели я продемонстрирую тебе три пузырька со смертельными ядами». А Лен сказал: «Я готов поспорить на пять фунтов, что у тебя ничего не выйдет».

– И что дальше? – спросил инспектор, видя, что Джин умолкла.

– Разговоры о ядах на какое-то время прекратились, но однажды вечером – мы сидели в гостиной – Нигель сказал: «Ну что ж, ребята, я свое слово сдержал». И положил на стол упаковку таблеток гиосцина, пузырек с настойкой наперстянки и маленький флакончик с тартратом морфия.

Инспектор отрывисто произнес:

– Флакончик с тартратом морфия? На нем была наклейка? А на других ядах?

– Я не заметила, но, по-моему, там не было больничных этикеток.

– И что произошло дальше?

– Разумеется, начались разговоры. Лен Бейтсон сказал: «Учти, что, если теперь ты кого-нибудь убьешь, тебя найдут в два счета». А Нигель ответил: «Ошибаешься. Я не медик, к больницам отношения не имею, так что никому и в голову не придет меня подозревать. Тем более что я эти яды не покупал». А Колин Макнаб вынул трубку изо рта и произнес: «Да тебе бы никто и не продал без рецепта». В общем, они попререкались, но в конце концов Лен признал себя побежденным. «Правда, сейчас у меня нет денег, но я заплачу, не сомневайся, – сказал он и добавил: – А что мы будем делать с вещественными доказательствами твоей правоты?» Нигель усмехнулся и ответил, что лучше выбросить их от греха подальше, и тогда они вытряхнули таблетки и бросили их в огонь. Порошок морфия они тоже сожгли, а настойку наперстянки вылили в туалет.

– А куда они дели пузырьки?

– Не знаю. Наверное, выкинули в корзину для мусора.

– А яды они точно уничтожили?

– Да, конечно. Я своими глазами видела.

– Когда это случилось?

– Недели две назад… примерно…

– Понятно. Спасибо, мисс Томлинсон.

Однако Джин уходить не торопилась, ей явно хотелось узнать побольше.

– Вы думаете, то, что я рассказала, важно?

– Не знаю, вполне может быть.

Какое-то время инспектор Шарп сидел задумавшись. Потом опять вызвал Нигеля Чэпмена.

– Мисс Джин Томлинсон сделала весьма интересное заявление, – сказал он.

– Да? И против кого же вас настраивала наша дорогая Джин? Против меня?

– Она рассказала мне любопытную историю о ядах… связанную с вами, мистер Чэпмен.

– Да вы что? Какое я имею отношение к ядам?

– Значит, вы отрицаете, что несколько недель назад держали пари с мистером Бейтсоном, утверждая, что можете тайком ото всех раздобыть яд?

– Ах, вы об этом! – Нигеля внезапно озарило. – Да-да, конечно! А я, признаться, совсем забыл, вот умора! Я даже не помнил, что Джин была тогда с нами. А вы придаете значение нашему спору?

– Пока не знаю. Стало быть, мисс Томлинсон сказала правду?

– Ну конечно, мы тогда спорили. Колин с Леном рассуждали с таким умным видом, ни дать ни взять великие специалисты. А я возьми и брякни, что стоит чуть-чуть пошевелить мозгами, и любой дурак может достать яду – хоть до отвала… Я сказал, что могу придумать три разных способа, как достать яды, и докажу на деле, что не зря болтаю языком.

– И приступили к делу?

– Так точно, инспектор.

– И какие же методы вы разработали, мистер Чэпмен?

Нигель слегка наклонил голову набок.

– Вы хотите, чтобы я скомпрометировал себя перед лицом закона? – спросил он. – Но тогда вы обязаны предупредить меня, что идет официальный допрос.

– До этого пока не дошло, мистер Чэпмен. Но, разумеется, вам незачем себя компрометировать, как вы изволили выразиться. Вы вправе не отвечать на мои вопросы.

– Да нет, я, пожалуй, лучше отвечу. – Нигель явно обдумывал, как ему поступить; на его губах играла слабая улыбка. – Конечно, – сказал он, – мои действия были противозаконны. И если вы сочтете нужным, вы вполне можете привлечь меня к ответственности. Но с другой стороны, вы расследуете убийство, и если история с ядами имеет какое-то отношение к смерти бедняжки Селии, то, наверное, лучше рассказать вам правду.

– Вы рассуждаете весьма здраво. Так какие же три метода вы разработали?

– Видите ли, – Нигель откинулся на спинку стула, – в нашей прессе часто появляются сообщения о том, что сельские врачи ездят по своему округу, осматривая пациентов, и по дороге теряют ядовитые лекарства. Это может привести к трагическим последствиям, предупреждают газеты.

– Так…

– Ну вот мне и пришла в голову одна простая мысль: надо отправиться в деревню и, когда местный лекарь будет объезжать своих подопечных, следовать за ним как тень, а при удобном случае заглянуть к нему в чемоданчик и позаимствовать нужное лекарство. Ведь чемоданчик нередко оставляется в машине – не на всякого больного врач будет тратить лекарства.

– И что дальше?

– Да, собственно говоря, ничего. Это и был способ номер один. Сначала я охотился за одним врачом, потом за другим и наконец напал на растяпу. И достать яд оказалось проще пареной репы. Он оставил машину за фермой, в совершенно безлюдном месте. Я открыл дверцу, порылся в чемоданчике и выудил оттуда упаковку гиосцина.

– Ясно. А второй яд?

– Достать его мне помогла сама Селия. Невольно, конечно. Она была – я вам уже говорил – туповата и не заподозрила подвоха. Я заморочил ей голову всякими латинскими названиями, а потом спросил, умеет ли она выписывать рецепты как настоящие доктора. «Выпиши мне, например, – сказал я, – настойку наперстянки». И она выписала, святая простота.

Так что мне осталось лишь разыскать в справочнике фамилию врача, живущего на окраине Лондона, и поставить его инициалы и неразборчивую подпись. После чего я отправился с рецептом в одну из центральных аптек, где фармацевты не знают этого врача, и мне спокойно продали нужное лекарство. Наперстянку прописывают в больших дозах при сердечно-сосудистых заболеваниях, а рецепт у меня был на бланке отеля.

– Весьма остроумно, – сухо заметил инспектор Шарп.

– Я чувствую по вашему тону, что мне не миновать тюрьмы! Вы так сурово со мной говорите!

– Расскажите о третьем способе.

Нигель долго молчал, а потом сказал:

– Но я хочу сначала узнать, в чем меня можно обвинить?

– Первый метод, когда вы «позаимствовали» таблетки из чемоданчика, квалифицируется как воровство, – сказал инспектор Шарп. – А подделка рецепта…

– Но какая же это подделка? – перебил его Нигель. – Я ведь не наживался на фальшивых рецептах, да и подписи, строго говоря, не подделывал. Сами посудите, если я пишу на рецепте «Х.Р. Джеймс», я же не подделываю подпись какого-то определенного человека. – Он улыбнулся недоброй улыбкой.

– Понимаете, к чему я клоню? Меня голыми руками не возьмешь. Если вы решите ко мне прицепиться, я буду защищаться. Но с другой стороны…

– Что «с другой стороны», мистер Чэпмен?

Нигель воскликнул неожиданно страстно:

– Я – противник насилия! Противник жестокости, зверства, убийств! Какому подлецу пришло в голову убить бедняжку Селию! Я очень хочу вам помочь, но как? От рассказа о моих мелких прегрешениях, наверное, мало толку.

– Полиция имеет довольно большую свободу выбора, мистер Чэпмен. Она может квалифицировать определенные поступки как… м-м… противозаконные, а может отнестись к ним как к безобидным шалостям, легкомысленным проделкам. Я верю, что вы хотите помочь найти убийцу девушки. Так что, пожалуйста, расскажите о вашем третьем методе.

– Мы подошли к самому интересному, – сказал Нигель. – Это было, правда, более рискованно, зато в тысячу раз интереснее. Я бывал у Селии в аптеке и хорошо там ориентировался.