Бехтерев - Анатолий Никифоров

Студентами Циону был объявлен бойкот. Вмешательство начальника академии, стремившегося уладить конфликт профессора со студенчеством, ни к чему не привело. События в академии приобрели широкую огласку, их подробности смаковались газетчиками. Распоряжением главного военно-медицинского инспектора 20 октября 1874 года были прекращены занятия на втором курсе академии, студентом которого в это время являлся Володя Бехтерев. Инспектор академии зачинщиками конфликта пытался представить нескольких человек, оставленных на втором курсе из-за неудовлетворительных оценок по физиологии. Их арестовали. Но на следующий день на митинг во дворе академии собрались студенты всех курсов. Явившемуся по их требованию начальнику было заявлено, что отставки профессора Циона требуют все, а не только студенты второго курса, что арестованные невиновны и общественность требует их освобождения. О студенческой сходке узнал градоначальник Ф. Ф. Трепов, который направил к академии эскадрон жандармов. Конные жандармы стали разгонять студенческую сходку; часть студентов оказалась оттесненной к Литейному мосту, а затем по мосту на противоположный берег Невы. После этого студенты всех курсов академии не вышли на занятия. 24 октября студенческая сходка повторилась. Начальник академии пообещал сделать все, чтобы арестованные были освобождены, и добился выполнения своего обещания.

Через день на квартире военного министра Милюкова состоялось приватное совещание в связи со студенческими волнениями в академии. Военно-медицинский инспектор Козлов стремился оправдать Циона, он даже высказался о том, что в академии существуют направленные против Циона «подговор и подстрекательство некоторых профессоров». Ему энергично возражал начальник академии Чистович. Министр решил, что конфликт, связанный с Ционом, зашел слишком далеко, и сделал следующее резюме: «Цион должен считать себя оскорбленным и подать в отставку». 28 октября на всех курсах академии занятия возобновились.

Судьба Циона, таким образом, была решена, однако во время связанного с ним инцидента военные власти пришли к выводу о необходимости укрепления своего влияния в академии. 26 ноября 1874 года ими была учреждена не предусмотренная действующим «Положением» и уставом академии так называемая «Временная комиссия по управлению делами Императорской Медико-хирургической академии». Комиссия состояла из группы профессоров, пользовавшихся особым доверием военного министра, во главе ее был утвержден представитель военного министерства генерал-адъютант Непокойчицкий, секретарем комиссии назначили профессора Ланцерта, в руках которого таким образом фактически оказались бразды правления академией. Комиссия подменила главного военно-медицинского инспектора и резко сузила полномочия начальника академии и Конференции профессоров. Ей были переданы даже такие функции, как присвоение ученых званий и заслушивание пробных лекций претендентов на звание приват-доцента. Уже после первого заседания комиссии начальник академии Чистович высказался следующим образом: «Ясно, что с нынешнего дня академическими делами будет управлять Ланцерт как докладчик и Козлов и Юнг как интимные советники его. Начальник же академии будет держаться для вида, пока это нравится хозяевам академических дел». Вскоре Чистович подал в отставку, которая охотно была принята военным министром.

В 1875 году начальником Медико-хирургической академии назначили А. М. Быкова, в прошлом заместителя главного военно-медицинского инспектора. Это был человек откровенно реакционных взглядов, которые, однако, умело маскировал, равно как и истинное, обычно пренебрежительное отношение к тем, кто стоял ниже его. Быков не раз пытался вступать в переговоры со студентами, но доверием у них не пользовался, так как слова его часто расходились с делами. О нем говорили: «Мягко стелет, да жестко спать». Именно в тот период, когда пост начальника академии занимал Быков, по отношению к студентам стали особенно часто применяться жесткие меры (исключение, высылка из Петербурга, аресты).

Конференция профессоров, прекратившая было свое существование, с февраля 1875 года возобновила свою работу. Отношения ее с комиссией определялись временной инструкцией. Комиссия, председатели которой периодически заменялись, просуществовала семь лет, при этом роль ее в управлении академией постепенно уменьшалась.

В мае 1876 года студенты выразили недоверие секретарю комиссии и Конференции профессору Ланцерту. Вгорячах он подал заявление об отставке, но вскоре потребовал его вернуть, ссылаясь на то, что делает это в соответствии с просьбой депутации студентов; к этому времени начались студенческие каникулы. Когда же в сентябре студенты возвратились в академию, они пришли в аудиторию, в которой Ланцерт собирался читать лекцию, и встретили его невообразимым шумом и выкриками «лжец», «долой»; в Ланцерта полетели всевозможные предметы. Появившийся в сопровождении инспекторов начальник академии Быков безуспешно пытался успокоить студентов. Инспекция тем временем составила список из 33 студентов, особенно активно выступавших против Ланцерта. Все они на следующий день были исключены из академии.

Ланцерту тем не менее пришлось уйти с занимаемых им постов в комиссии и Конференции, однако заведующим кафедрой он оставался вплоть до 1880 года.

6 декабря 1876 года студент четвертого курса Медико-хирургической академии Владимир Бехтерев с группой товарищей принимал участие в первой совместной демонстрации рабочих и студентов, на которой выдвигались политические требования. Демонстрация происходила на Невском проспекте у Казанского собора. С речью перед собравшимися выступил студент Горной академии Георгий Плеханов, который в то время представлял тайное революционное общество народников, ставившее перед собой задачу объединения разрозненных революционных сил для решительной борьбы с самодержавием. Плеханов тогда сказал: «Наше знамя — их знамя; на нем написано: «Земля и воля крестьянину и работнику. Вот оно. Да здравствует земля и воля!» В этот момент взобравшийся на плечи товарищей молодой рабочий Яков Потапов развернул красное знамя с надписью. В. И. Ленин расценивал позже эту демонстрацию как первую социально-революционную демонстрацию в России. Демонстрация была разогнана полицией и жандармами, несколько десятков студентов и рабочих при этом оказались арестованы, а в последующем приговорены к ссылке или каторге. Бехтереву ареста удалось избежать. Вспоминая в «Автобиографии» свои студенческие годы, Бехтерев на склоне своих лет напишет: «Какой-то счастливый рок спас меня от ареста и других последствий суровой Немезиды, которые постигли многих из моих сородичей и ближайших товарищей».