Бог Кальмар. Внезапное вторжение - Николас Поллотта

Затоптавшись на месте, проф. Эйнштейн изобразил улыбку.

— Ну, в любой другой ситуации — да. Но мы тут с папой как-то раз чуточку повздорили.

— Повздорили с папой? — нахмурился Карстерс. — А можно спросить, из-за чего?

Подняв взгляд к небу в поисках божественного вдохновения, профессор деликатно откашлялся. Потом кашлянул еще.

— Из-за таблички? — мудро догадался Карстерс.

Эйнштейн в притворном смущении кивнул:

— Мне отказали в доступе к дутарианскому камню, и поэтому я, ну… позаимствовал его.

— Позаимствовали? И когда же именно это произошло, сэр? — осведомился лорд Карстерс, и скрытый смысл его вопроса становился пугающе ясным.

— О, примерно в три утра.

— Вы ограбили Ватикан? — ошеломленно вскричал Карстерс, тут же, впрочем, понизив голос, потому что из толпы стали оборачиваться на его возглас. — Н-но это же непростительно, сэр!

— Ну, папа определенно думал именно так, — устало согласился проф. Эйнштейн.

Мимо пробежала какая-то женщина с младенцем на руках, заставив собеседников на мгновение расступиться. Как только она промчалась, они снова сошлись вплотную.

— Итак, вас поймали? — строго вопросил лорд Карстерс.

— Меня? Ха! Разумеется, нет, — презрительно фыркнул профессор, а затем добавил: — Хотя, оглядываясь назад, похоже, именно это их больше всего и обидело.

Ощущая легкую дурноту, лорд Карстерс бессильно опустился на скамейку у фонтана. Схватившийся обеими руками за голову великан выглядел молящимся, и несколько спешащих мимо священников кратко благословили его на ходу.

— Но вы вернули камень? — с надеждой спросил Карстерс из-под ладоней.

— Конечно, юноша! — заверил проф. Эйнштейн, усаживаясь рядом с другом. Он похлопал лорда по плечу. — Да я даже передал им великолепную копию надписи с моего амстердамского браслета. Но по какой-то причине меня здесь по-прежнему считают персоной нон грата.

Раздвинув пальцы, лорд Карстерс взглянул на усмехающегося профессора. Великан сейчас чувствовал запах отнюдь не лазаньи, а махрового лондонского надувательства.

— И почему бы это? — негромко пророкотал лорд.

— Ну, я взял с них скромную плату за почтовую пересылку и доставку, — застенчиво признался Эйнштейн.

— Профессор!

— В то время это казалось вполне уместным, — беспокойно заерзал на скамье проф. Эйнштейн.

Массировавший виски Карстерс тихо застонал от боли.

— Ах, да, юноша, и еще вам бы лучше отдать мне револьвер, — добавил Эйнштейн, протягивая Карстерсу носовой платок.

Устало насторожившись, лорд Карстерс хмуро посмотрел на ткань.

— Боже милостивый, зачем? Уж не собираетесь ли вы воспользоваться им, чтобы похитить кусочек от Врат Святого Петра или что-то в этом роде?

Небрежным жестом профессор отмел подобное предположение.

— Вздор и чепуха, у меня уже есть кусок. Нет, причина в том, что швейцарская гвардия славится полным отсутствием чувства юмора, когда имеет дело с иностранцами, разгуливающими с оружием где-либо поблизости от папской резиденции.

— Логично, — признал Карстерс, сунув руку во внутренний карман пальто. — Да будет так. — Завернув массивный револьвер в льняной платок, он передал «Веблей» профессору.

Эйнштейн засунул громадную «пушку» во внутренний карман собственного пальто, затем порылся в карманах жилета и извлек коробочку для ювелирных изделий.

— На всякий случай; если возникнут какие-нибудь затруднения с допуском в оккультный сектор, — сказал он, протягивая ее, — предложите им вот это.

Словно бомбу из рук немецкого революционера-фанатика, лорд Карстерс принял коробочку, осмотрел ее, а затем со щелчком открыл крышку. Несколько мгновений он недоуменно разглядывал содержимое, потом внезапная догадка озарила его лицо, а взгляд выразил священный трепет.

— Нет. Это ведь не… этого не может быть! — вымолвил Карстерс, с трудом подбирая слова. — Нет. Это невозможно!

— Насколько мне известно, это подлинная вещь, — вздохнул проф. Эйнштейн, потянувшись было за коробочкой, а затем медленно опуская руку. — Поэтому не расставайтесь с ней без особой нужды, юноша. Воспользуйтесь ею только как последним средством добраться до таблички!

— Безусловно, профессор, — пробормотал Карстерс, благоговейно закрывая коробочку и убирая ее глубоко во внутренний карман. — Хотя с формальной точки зрения, полагаю, она тоже принадлежит им.

— Вздор, юноша, — фыркнул Эйнштейн. — Кто нашел, тот и владелец — вот мой девиз.

Как раз в этот момент в кружащейся подобно водовороту толпе открылся широкий проход, ведущий прямо ко входу в Ватиканский дворец.

— Это вам знак, юноша, — махнул рукой вперед Эйнштейн. — Удачи вам, и ни в коем случае не теряйте остроты ума.

— Обязательно, — откликнулся, расправив могучие плечи, лорд Карстерс. Встав со скамьи, франтовато одетый лорд зашагал прочь; он снова достал крошечную коробочку, крепко сжав ее в покрытом шрамами кулаке, а в это время площадь вновь заполнялась народом.

Понаблюдав за тем, как голова высокого лорда движется над толпой — словно плывущий по морю кокосовый орех, — профессор бросил нервный взгляд на папское жилище и со всей возможной быстротой поспешил к ближайшему выходу. Папа славился многим, но его безграничный гнев по отношению к удачливым ворам входил в первую десятку.

Проф. Эйнштейн покинул площадь и, ужом проскользнув сквозь толпу, выбрался к расположенной поблизости пьяцце[16] и приятному итальянскому изобретению — ресторану на открытом воздухе. Заняв место, чтобы видеть Ватикан, профессор заказал красивому официанту капуччино и приготовился ждать возвращения Карстерса.

Время под теплым средиземноморским солнцем текло медленно. Двумя чашками крепкого кофе и тарелкой обсыпанных сахарной пудрой цеппол позже, начиная уже ощущать признаки изжоги, Эйнштейн все еще ждал известий от лорда Карстерса. Праздно забавляясь, профессор скормил одной из бесчисленных римских кошек кусочек своего пирожного. Этих созданий привез из Египта сам Юлий Цезарь, и уже в пятом веке историки отметили большое число разгуливающих по городу шерстистых зверьков. Граждане Рима шутливо называли их «маленькими королями» и позволяли «царствовать», как им вздумается.

Ловким отработанным движением официант убрал со стола меню ленча и заменил обеденным. Эйнштейн едва начал его просматривать, как появился другой официант, неся новую чашку кофе.

— Английский джентльмен всем доволен? — вежливо спросил официант, ставя на клетчатую скатерть крошечную чашечку и блюдце.

— Вполне. Капуччино замечательный, — похвалил проф. Эйнштейн, делая новый глоток. — Не понимаю, почему мы не можем завести это дома.

— Для этого необходимо купить специальную машину для варки кофе, — любезно объяснил официант, вытирая руки о белый передник, завязанный на талии.

— Интересно. И, конечно же, эти машины не продаются?

— Экскьюза, нет, синьор.

Расслабившись в кресле, профессор задумчиво улыбнулся.

— Понимаю. Хитроумный способ гарантировать, что клиенты непременно вернутся еще. Вы, случайно, не англичанин?

— Чистокровный сицилиец, — улыбнулся официант, безупречно произнося последнее слово. — Да, тут еще одно дело, сэр.

Облизывая липкие губы, Эйнштейн опустил осушенную чашку. Как странно. Английский язык официанта улучшился до невероятности.

— Да?

— Дама за восьмым столиком желает выразить свою благодарность, — сказал официант, сделав жест рукой с перекинутым через нее полотенцем.

Подняв бровь, проф. Эйнштейн глянул в сторону названной женщины. Войдя в ресторан, он действительно обратил на нее внимание, отметив поразительную красоту ее лица, которую не могла скрыть даже черная кружевная вуаль. Стиль ее одежды, так же как и спокойное изящество движений, выдавали в ней англичанку. Но, насколько мог судить профессор, она ни разу не взглянула в его сторону.

— Свою благодарность? — с любопытством повторил Эйнштейн. — За что?

Теперь официант наклонился к нему поближе и прошептал:

— Ну как же, за то, что вы так быстро выпили свой приправленный кое-чем кофе, профессор Феликс Таддеус Дэвид Эйнштейн из Международного Британского музея.

В порыве ярости профессор попытался встать, но у него закружилась голова. Нашаривая в кармане револьвер, Эйнштейн обнаружил, что его пальцы онемели и сделались бесполезными, как деревяшки. Боже правый, да ведь его одурманили! Опоили как матроса в портовом кабаке! Профессор в отчаянии открыл рот, чтобы громко позвать на помощь, но официант тут же засунул туда теплую цепполу.

Стараясь побыстрее прожевать это препятствие, Эйнштейн почувствовал, как пьяцца безумно закружилась, и услышал доносящийся откуда-то издали звон колоколов. Колокола? Нет, это кровь стучала у него в висках.